Исход корейцев из страны чучхе В Сеул прибыла самая крупная за последние 50 лет партия северокорейских беженцев

В конце июля 2004 года в Южной Корее высадился десант. Такого масштабного вторжения со стороны потенциального противника Сеул не знал с момента окончания войны на Корейском полуострове. Да, отряды "красных диверсантов", иногда численностью до 50 человек, неоднократно пересекали границу, проходящую по 38-й параллели. Но сотни выходцев из страны "чучхе" на расстоянии одного марш-броска от Сеула! Такое не могло привидеться даже в самых оптимистических снах великого "солнца, восходящего над страной раз в пять тысяч лет". Правда в тех же самых снах, но уже пессимистических, Ким Ир Сену не могло пригрезиться и другое. Более 450 его "сыновей и дочерей", высадившихся под Сеулом, совершенно не горели желанием следовать заветам "папы". Наоборот, они хотели преданно служить своей новой, но не менее корейской родине.

В середине 1970-х годов на немногочисленные широкие экраны Северной Кореи вышел фильм, которому предстояло стать одним из главных блокбастеров в истории страны. Сюжет эпического полотна прост, как и все великое. В 1945 году в одном из горных селений родились две девочки-близняшки. В раннем детстве они лишились родителей, и одна из сестер волею судьбы осталась на Севере, в то время как другая попала на Юг. Счастливое детство северянки, находившейся под отеческой опекой Коммунистической партии, резко контрастировало с убогим существованием ее сестры. Несчастная южанка голодала, ходила в рваном тряпье, практически не умела читать. Северянка выросла и стала знаменитой певицей, ее выступления слушал сам Великий маршал и светоч корейского народа Ким Ир Сен. Жизнь ее протекала в атмосфере всеобщего уважения и полного достатка. Ее сестра, напротив, пела в дешевом кабаке джазовые песни, едва не попала в публичный дом и, в конце концов, стала инвалидом. Фильм завершается тем, что северянка узнает о трагической судьбе своей сестры, сравнивает ее со своей и плачет от счастья у подножия статуи Ким Ир Сена на холме Мансудэ.

До сих пор показ фильма "Судьба Кым Хи и Ин Хи" в Северной Корее сопровождается неизменными аншлагами и почти искренними слезами умиления. Особенно впечатлительные зрители, а таких в стране "чучхе" должно быть большинство, поднимаются после просмотра на сцену кинотеатра, чтобы вознести хвалу дорогому товарищу маршалу-отцу Ким Ир Сену, его боевой подруге матери нации Ким Чжон Сук и любимому руководителю корейского народа, уважаемому товарищу Ким Чен Иру, который преумножит, усилит, расширит и так далее. Весь этот спектакль ежедневно происходит в стране, где только за последние 10 лет более двух миллионов человек умерли от банального голода.

Поклоняться народу, как небу

Термин "чучхе", означающий в дословном переводе "сам себе хозяин", был впервые употреблен Ким Ир Сеном в конце 50-х годов. Именно этот период следует считать временем рождения экономической доктрины, которая наравне с коммунистической идеологией стала основой существования северокорейского режима. В действительности идея самоизоляции страны и опоры ее исключительно на свои собственные силы не является изобретением Ким Ир Сена, он позаимствовал ее у "старшего брата" - Китая. Но в дальнейшем официальная пропаганда припишет "отцу всех корейцев" не только честь первооткрывателя, но и добавит упоминание "чучхе" в речи, которые Ким Ир Сен произносил во времена своей бурной партизанской молодости в начале 30-х годов.

Самоизоляция была относительной. С момента разделения Корейского полуострова на два государства Москва и Пекин принимали самое деятельное участие в восстановлении, а затем и в развитии северокорейской экономики. Именно вливаниями астрономических по тем временам сумм объясняется "северокорейское чудо". С 1945 по 1970 год советская помощь КНДР составила более миллиарда долларов США, при этом более 700 миллионов были просто подарены братскому народу. Китайское участие было скромнее - около 600 миллионов долларов, но зато именно китайские войска спасли армию "великого маршала" от полного уничтожения во время Корейской войны. Умело лавируя между то мирящимися, то сорящимися "старшими братьями", Ким Ир Сен получал для своего хозяйства станки, сельскохозяйственную технику, горючее и, конечно, оружие. А под ружьем в отдельные периоды новейшей истории Северной Кореи находились до 10 процентов населения страны.

Тем не менее, ситуация в стране оставалась крайне тяжелой. Американский исследователь Ральф Хэссиг сопоставил официальные данные, предоставляемые Северной Кореей, и информацию международных экономических организаций. Согласно его выводам, до распада СССР рост ВВП в КНДР составлял около двух процентов в год. После 1991 года, когда почти все программы помощи были свернуты и прекращена покупка северокорейских товаров по завышенным ценам, ВВП начал резко снижаться. Так, если еще в 1990 году объем торговли между СССР и КНДР составлял около 2,5 миллиардов долларов, то уже в 1991 году он уменьшился до 365 миллионов. Внешний долг страны стал увеличиваться в геометрической прогрессии. К концу 90-х он уже составлял 95 процентов ВВП.

Даже в самые "успешные" для экономики КНДР годы уровень жизни населения оставался практически неизменным: 90 процентов его влачило нищенское существование. Такие привычные для развивающейся экономики термины, как "потребительская корзина", "набор необходимых для жизни продуктов и предметов обихода" не имеют никакого смысла к северу от 38 параллели. Вся "корзина" исчерпывается 600 граммами риса для интеллигенции, 700 для рабочих и 800 для моряков и военных летчиков, дополнительно северокорейцы получают небольшое количество овощей и 2-3 раза в год мясо. А "предметы обихода" состоят из нехитрого скарба и - для особо отличившихся - подарков вождя. Неимоверно богатым считался человек, получивший за те или иные заслуги радиоприемник с фиксированной настройкой на одну государственную радиостанцию, велосипед и, тем более, телевизор. При этом к каждому из этих подарков должна быть прикреплена табличка удостоверяющая происхождение этого предмета "роскоши". В последние годы, как отмечают побывавшие в Северной Корее иностранцы, в Пхеньяне появились валютные магазины, наподобие пресловутой советской "Березки", однако даже они не блещут особым ассортиментом, и товары в них недоступны подавляющему числу столичных жителей. В провинциальных городах подобных "излишеств" вообще не встречается.

В середине 90-х годов после серии разрушительных наводнений в стране наступил голод. На этом фоне руководство инициировало крупномасштабную пропагандистскую кампанию под лозунгом "есть не более двух раз в день". Но несмотря на самые строгие ограничения, продовольствия не хватало. В 1993 году Пхеньян обратился за помощью к мировому сообществу, правда, весьма своеобразно. Прежде всего "любимый вождь" устами своих подчиненных заявил о готовности Северной Кореи выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия и о развитии собственной ядерной программы. Начался затяжной торг между США и КНДР о предоставлении гуманитарной помощи и топлива в обмен на отказ Пхеньяна от своих циклопических планов. Периодически затихая и вновь разгораясь, эта "холодная война" продолжается до сих пор, что не мешает КНДР ежегодно получать более миллиона тонн бесплатного продовольствия и товаров первой необходимости, преимущественно из тех же США.

До сих пор в КНДР существует установившаяся еще в середине прошлого столетия система тотального контроля за гражданами страны. Все население разделено на три группы: "враждебные силы", "нейтральные силы" и "дружественные силы".

Враждебные силы:

Дружественные силы:

Остальное население страны относится к категории "нейтральных", хотя быть совершенно отстраненным от повседневной маршеобразной жизни не может ни один гражданин КНДР. Все население разделено на так называемые народные группы "инминбан", в которые объединяются по месту жительства от двадцати до пятидесяти, а в среднем – около сорока семей. Обычно это либо жители небольшого квартала сельских домов, либо многоэтажного дома, либо даже одного подъезда в таком доме. Во главе каждой группы стоит чиновник, который несёт ответственность за все, что происходит с членами его подведомственной "народной группы". Он может войти в любую из подопечных ему квартир как днем, так и ночью, каждый кореец, ночующий не у себя дома, обязан связаться с чиновником, в подчинении которого находится данная квартира, и предъявить свои документы. Без согласия чиновника нельзя уехать в другой город к родственникам, о выездах в командировки тоже следует ставить его в известность.

Движение по стране крайне ограничено. Для переезда из одного города в другой требуется специальное разрешение органов безопасности. Без него на вокзалах невозможно купить билет на поезд. Выезжать за границу имеют право лишь единицы, но даже избранным приходится проходить тщательную проверку, которая иногда может продолжаться неделями.

Но даже в этом, почти оруэлловском "раю", где вера в собственную избранность и любовь к великим и любимым вождям прививается с малолетства, находятся ренегаты, которые мечтают променять светлое северное будущее на темное южное прошлое. Причем, если верить статистике, количество "блудных детей великого отца" измеряется десятками тысяч.

Нормальные герои всегда идут в обход

Ни о каком побеге в Южную Корею через общую границу двух стран не может идти и речи. Так называемая Демилитаризованная зона - это один из самых укрепленных объектов в современном мире. По сравнению с фортификационными сооружениями, расположенными по обе стороны корейской границы, пресловутая Берлинская стена выглядит безобидным плетеным заборчиком, разделяющим территории соседних хуторов. Поэтому северокорейским перебежчикам приходится выбирать более сложные пути исхода из "рая". Основным направлением движения в данном случае является менее укрепленная северная граница КНДР с Китаем.

Если до начала 90-х годов поток беглецов, оседающих в приграничной Манчжурии или продвигающихся далее в страны Юго-восточной Азии, был похож на ручей, то после признания Пхеньяном своего бедственного положения и, как следствие, вынужденного увеличения количества контактов с внешним миром, он превратился в реку. Так, по данным китайских источников, с 1997 по 2000 год границу пересекли более 100 тысяч жителей Северной Кореи, из них только около трех тысяч смогли после долгих мытарств оказаться на территории южнокорейской республики. Надо сказать, что китайские власти отнюдь не горели желанием даже на время приютить у себя беглецов. Зачастую "сыновей и дочерей великого вождя" большими партиями депортировали на родину, где их ожидало неминуемое тюремное заключение. Иногда, когда среди "ренегатов" оказывались представители упомянутых выше "дружественных сил" и, тем более, чиновники среднего и высшего уровня, северокорейские спецслужбы самостоятельно проводили операции по их захвату и возвращению на родину. В середине прошлого века подобные инциденты случались даже на территории СССР и прекратились они только после серьезной разъяснительной работы, которую провел с "младшими братьями" Никита Хрущев.

Власти Сеула ранее не проявляли особого внимания к судьбе корейцев, стремившихся сменить подданство. В свою очередь, Пхеньян, видя такую индифферентность, не прилагал особых усилий для укрепления ненадежной границы с Китаем. Однако события последних нескольких дней показывают, что ситуация начинает кардинально меняться.

27 июля 2004 года средства массовой информации сообщили о прибытии в Сеул авиалайнера, на борту которого находились более 200 беженцев из КНДР. На следующий день в столицу Южной Кореи таким же способом были доставлены еще более двух сотен бывших граждан Северной Кореи. Южнокорейское руководство категорически отказалось комментировать происходящее, равно как и назвать страну, откуда прибыли оба самолета. Чуть позже один из лидеров неправительственной Комисси помощи северокорейским беженцам заявил, что большинство "ренегатов" долгое время находились во Вьетнаме, а точнее, в Хошимине, а столь крупномасштабный трансфер беглецов стал возможен после сложных переговоров, которые вели в течение нескольких месяцев активисты комиссии с официальными властями двух государств. При этом подчеркивалось, что Сеул с самого начала потребовал от всех участников сохранения абсолютной секретности. Судя по тому, что акция явилась полной неожиданностью для Пхеньяна, требуемая секретность была сохранена.

Нельзя не отметить, что описываемые события носят очевидно демонстративный характер. По логике вещей, Южная Корея, вознамерившись единовременно принять беспрецедентную партию беженцев, должна была сделать это как можно "деликатнее", стремясь избежать осложнения обстановки и позволив своему северному соседу сохранить лицо. Например, переправлять беглецов небольшими партиями, возможно, через третьи страны, как это неоднократно практиковалось в прошлом. Однако Сеул предпочел более радикальное решение проблемы.

Означает ли это, что южнокорейская сторона намеренно идет на обострение взаимоотношений? И может ли это быть связано с намерением США существенно сократить свой контингент на территории Южной Кореи с одновременным усилением группировок на Гуаме и Филиппинах? А если вспомнить озвученные месяц назад южнокорейским президентом планы по переносу столицы в глубь страны, то возникает одна экзотическая версия - Сеул и Вашингтон готовятся к неизбежной войне с Ким Чен Иром. Косвенных подтверждений этому предостаточно, равно как и рассуждений маститых аналитиков о невозможности подобного развития событий. Но здесь стоит вспомнить, что за несколько недель до начала военной операции в Ираке те же самые аналитики разглагольствовали о том, что США никогда не решатся на самоубийственный марш-бросок через пустыню к Багдаду, где их поджидают 450 тысяч "отборных головорезов Саддама Хусейна". Да, действительно, не решатся. Во всяком случае, до грядущих президентских выборов.

Андрей Воронцов