Беззащитность бесланского террориста Адвокаты отказались защищать участника захвата школы номер 1

Приговор Нурпаше Кулаеву, единственному оставшемуся в живых участнику захвата бесланской школы, фактически уже известен. Этот приговор - пожизненное заключение, и никакими усилиями его уже не изменить. Так считают осетинские и чеченские адвокаты, которых журналисты расспрашивали о возможном защитнике Кулаева на процессе.

Назначенный Кулаеву адвокат из Северной Осетии отказался представлять его интересы на процессе, так как не пожелал защищать чеченца на глазах у своих земляков, потерявших детей. Чеченские адвокаты также не выразили желания помочь Кулаеву. И действительно, с точки зрения защиты, его дело выглядит безнадежным.

Формально говоря, родители Кулаева могли бы нанять и какого-нибудь московского адвоката. Однако это очень дорого, а кроме того - юристы признают, что изменить приговор не сможет даже самый известный юрист. "Даже если они (родственники Кулаева – Lenta.Ru) наймут Генриха Падву, он не в состоянии будет как-то повлиять на приговор", – привела в номере от 30 марта ежедневная газета "Коммерсант" слова североосетинских защитников.

Террорист, но не угонщик

.title ДОСЬЕ VIP.LENTA.RU
Бесланская школа

Обвинения Кулаеву предъявлены по девяти статьям Уголовного кодекса России. В частности, ему инкриминируются убийство, бандитизм, терроризм, захват заложников и угон автомобиля. Семь статьей обвинения, в том числе в терроризме, Кулаев признал. Обвинения в убийстве и угоне машины (грузовика ГАЗ-66, на котором террористы подъехали к школе) категорически отвергает.

Чеченец утверждает, что в ходе событий в Беслане 1-3 сентября стрелял только в воздух. Вопросы же про угнанный грузовик, по словам следователей, приводят Кулаева в ярость. Он уверяет, что в машину его затолкал его брат, Ханпаша Кулаев (убитый при штурме школы), не сказав ему правды о том, куда и зачем они едут.

Что же касается предполагаемой следствием связи террористов, захвативших школу в Беслане, с недавно убитым лидером боевиков Асланом Масхадовым, то ее существования Кулаев не подтверждает. На почти сотне фотографий полевых командиров, предъявленных ему для опознания, чеченец, правда, уверенно указывает на Шамиля Басаева и Аслана Масхадова. Однако он говорит, что этих людей "хорошо знает", так как "их много раз показывали по телевизору".

Неизвестно, много ли еще любопытного сообщил Кулаев на этот счет и какие выводы на основании его показаний сделало следствие. Известно однако, что слов Кулаева о том, что его "послал в Беслан международный террорист Масхадов", зафиксированных на видеокамеру во время задержания террориста, в его уголовном деле нет.

Открытый процесс

Всего в деле Кулаева более ста томов. С конца февраля 2005 года Кулаев ежедневно читает по одному-два тома. Сообщалось, что дело читают также 1343 человека, признанных потерпевшими в результате теракта. Изучение материалов дела им нужно закончить до 28 апреля - ожидается, что в этот день начнется судебное разбирательство.

Процесс скорее всего будет открытым для СМИ - Кулаев не стал возражать против рассмотрения дела в таком режиме. От предложения рассматривать дело судом присяжных обвиняемый отказался. Позиция, которой он будет придерживаться на процессе, уже известна. Кулаев изложил ее комиссии по расследованию теракта в Беслане. По словам чеченца, его взяли с собой "для числа", и он при первой же возможности сдался спецназу.

Между тем, по официальным сообщениям, чеченец был пойман 3 сентября 2004 года во время штурма бесланской школы, когда, сумев преодолеть три кольца милицейского оцепления, он спрятался под колесами омоновского "КамАЗа", стоявшего примерно в 300 метрах от школы. Сообщалось, что под машиной его обнаружили местные жители и попытались устроить самосуд, однако омоновцы отбили его у толпы.

"Только не пожизненка"

Приговора, который, по мнению адвокатов, Кулаеву практически гарантирован, он очень боится: как утверждает газета, обвиняемый все время твердит "только не пожизненка, только не пожизненка". И есть чего бояться: по оглашенной в 2004 году телеканалом НТВ неофициальной статистике, приговоренные к пожизненному заключению в России живут не более двух-трех лет.

Из официальных же данных достаточно вспомнить внезапную смерть Салмана Радуева в соликамской колонии "Белый лебедь". С момента вынесения приговора террористу к тому времени прошло чуть менее года.

Мария Мстиславская