В Париже в возрасте 77 лет умер Жан Бодрийяр, мыслитель и писатель, критик масс-медиа и культуры потребления, введший в популярный оборот такие концепции, как "симулякр" и "гиперреальность". До последнего времени он продолжал преподавать, хотя сам уже много лет был объектом научного анализа.
Уроженец Реймса, Бодрийяр получил образование как германист в Париже, в Сорбонне. Его первой публикацией был перевод на французский язык "Разговоров беженцев" Бертольта Брехта, он много занимался сочинениями Петера Вайса. Но философия интересовала молодого преподавателя университета Париж-X в Нантерре: в начале 1960-х он перевел несколько сочинений Маркса и Энгельса. В 1967 году он написал развернутую рецензию на знаменитую книгу Маршалла Маклюэна "Понимание медиа" и с тех пор не прекращал работать над изучением роли средств массовой информации в жизни современного общества.
Бодрийяр не был философом в привычном смысле слова: он был, скорее, критиком философии и ее аналитиком. Он не ставил своей задачей создание логической картины мира, описывая существующую данность в терминах социологии и культуры. Его основные работы - "Система вещей", "Символический обмен и смерть", "К критике политической экономии знака", "Общество потребления" - являются изощренной и остроумной полемикой со специалистами по этике, эстетике, семиотике.
Бодрийяра занимали вопросы функционирования современного, постиндустриального общества, в котором все отношения приобрели сугубо символический смысл. Он представлял себе эволюцию западного мира как последовательную смену трех стадий: в первой "существовали повседневные, бытовые ценности", во второй ценности "выступали как средство обмена", в третьей ценности превратились в символ. В конце XX века появилась диффузная фаза, фаза дробления - результат утраты системы координат. Следствием этой потери стала невозможность определить, что есть добро или зло, истинное или ложное. В этом путаном мире, по мнению мыслителя, вещи и идеи существуют автономно и эффективно воспроизводят сами себя, но смысла в этом процессе никакого нет и быть не может. Правда, Бодрийяр не удосуживался объяснять, как именно происходит это самовоспроизводство. В этом отношении его книги больше всего напоминают эффектные научно-фантастические романы: автор подкупает читателя больше богатым воображением и полемическим задором, нежели стройной логикой.
Парадоксы Бодрийяра, идеи, которые его занимали, несмотря на всю их уязвимость для формальной критики, важны и требуют внимания. Цинизм политиков, моральный релятивизм общества, одержимость вещным миром - это тревожные и опасные явления, наблюдаемые, следовательно, существующие, по крайней мере, на уровне циркулирующих текстов и символов. На них нельзя не обращать внимания, нельзя закрывать глаза.
Жан Бодрийяр был продолжателем великой французской скептической традиции, наследником Монтеня и потому оставил нам интеллектуально инфицированный мир, где все - не то, чем оно кажется, где никто не знает, что такое "то" или "все". Извольте разбираться сами, стройте свои оси координат и, главное, думайте, ничего не принимайте на веру.
Юлия Штутина