Госдума приняла в первом чтении пакет поправок в закон "О референдуме", предложенных единороссами Александром Москальцом, Валерием Гребенниковым и Владимиром Груздевым. Они фактически лишают россиян одного из важнейших институтов "прямой демократии" – всенародного референдума. Депутаты, судя по всему, окончательно решили, что они сами знают, что лучше для народа, и на всякий случай решили у него, народа, такое грозное оружие отобрать.
В новейшей истории России было два референдума, причем оба – в переломном 1993 году. 25 апреля у граждан спрашивали, доверяют ли они президенту Борису Ельцину, одобряют ли проводимую им социальную политику и считают ли необходимыми досрочные выборы главы государства и депутатов парламента. А 12 декабря на референдуме была принята поныне действующая Конституция России.
Первый референдум обогатил русскую политическую фразеологию формулой "да, да, нет, да" – сторонники Ельцина призывали россиян так голосовать (то есть за доверие президенту, за политику рыночных реформ, против досрочных президентских выборов и за досрочные выборы народных депутатов). Но граждане, поддержав Ельцина и его курс, вместе с тем высказались против досрочных парламентских выборов. Надежды на то, что народ положит конец противостоянию Ельцина и Верховного совета, не оправдались. Уже осенью президент разогнал Верховный совет при помощи танков.
Второй референдум был совмещен с первыми выборами Государственной Думы. На нем россияне утвердили свой основной закон. Нынче многие ругают эту Конституцию: одним не нравится, что она предоставляет слишком большие полномочия президенту, другим – что она не позволяет Владимиру Путину править вечно.
Позже попытки провести референдум предпринимались неоднократно. Дальше всех зашли коммунисты в 2005 году. Они планировали вынести на голосование 17 вопросов, в основном социально-экономического характера. Например, у граждан хотели спросить, согласны ли они, что минимальный размер оплаты труда и минимальный размер пенсий должен быть не меньше прожиточного минимума, что надо ввести прогрессивную шкалу подоходного налога, отменить закон о монетизации льгот, восстановить государственную собственность на землю, недра, предприятия военно-промышленного комплекса и так далее.
Центризбирком, который отвечает за организацию и проведение не только выборов, но и референдумов, не допустил всенародного волеизъявления по этим вопросам. Основной аргумент чиновников заключался в том, что, согласно закону о референдуме, на него нельзя выносить вопросы, которые могут привести к пересмотру финансовых обязательств государства.
Коммунисты пошли в суд. Верховный суд поддержал позицию Центризбиркома, и тогда инициаторы несостоявшегося референдума обратились в Конституционный суд. Последний 21 март 2001 года постановил, что Центризбирком допустил расширительное толкование "финансового запрета". Государство можно заставить пересмотреть свои финансовые обязательства посредством референдума, если этот пересмотр не затрагивает действующий бюджет.
Коммунисты приободрились, но новый референдум затевать было уже поздно: его нельзя проводить меньше чем за год до федеральных выборов. Они пообещали провести референдум после президентских выборов, которые намечены на март 2008 года.
Но и единороссы не дремлют. За дело взялись трое депутатов из этой фракции: первый заместитель председателя думского комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Александр Москалец, член комитета по образованию и науке Валерий Гребенников и первый заместитель председателя комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, будущий первый российский космический турист Владимир Груздев.
Они разработали пакет поправок в федеральный конституционный закон "О референдуме", которые запрещают выносить на референдум любые вопросы, относящие к исключительной компетенции органов государственной власти.
Разработчики поправок объясняют: нельзя же, в самом деле, народу решать все подряд! "Нужно иметь еще грани воздействия того или иного состояния на правовое поле страны", - цитирует Александра Москальца "Коммерсант". "Это же просто абсурдно, чтобы вопросы, находящие в ведомстве правительства и депутатов Госдумы, решались на референдуме. Люди не должны решать на референдуме насущные вопросы, тем более финансовые", - приводит его же слова "Газета".
Москальца пугает, например, такая перспектива: на референдум "начнут выносить приговор какого-нибудь суда и вообще будут решать: лечить или не лечить, делать операцию или не делать...".
Пока вроде бог миловал, но и то правда, мало ли что этому народу в голову взбредет? Поэтому Москалец, Гребенников и Груздев решили подобные несуразности предотвратить. Если какой-либо орган государственной власти (федеральный или региональный парламент, правительство или администрация, суд) могут урегулировать тот или иной вопрос, то выносить его на референдум, по замыслу единороссов, нельзя.
Придумать такой общественно значимый вопрос, который не мог бы регулироваться законодательно, довольно затруднительно. Получается, что право российского народа на референдум, который, в соответствии с частью 3 статьи 3 Конституции, является "непосредственным выражением власти народа", превратится фактически в "спящее" – оно останется на бумаге, но реализовать его будет невозможно.
Тем гражданам, которые хотели бы принять непосредственное участие в решении вопросов государственной власти, Москалец посоветовал обращаться в один из примерно тысячи госорганов, имеющих право законодательной инициативы. Например, писать письма депутатам. Может, письма прочитают. И может, какому-нибудь депутату даже понравится какое-нибудь предложение. И он, может, напишет депутатский запрос или подготовит законопроект. И его, может, даже примет Госдума, одобрит Совет Федерации и подпишет президент. Ну это же почти то же самое, что референдум.
Еще поправки Москальца-Гребенникова-Груздева предусматривают лишение Центризбиркома права запрещать референдум из-за характера вынесенных на него вопросов (например, если они, по мнению ЦИКа, противоречат Конституции). Действительно, зачем ЦИКу право запрещать референдум, если у народа права на референдум как такового нет?