Виктор Андреевич Борцов, которому всесоюзную славу принесла роль Саввы Игнатьевича из "Покровских ворот", принадлежал к тому поколению актеров, кто своим учителем считал никогда не выключавшийся радиоприемник "тарелку" - неизменную примету быта 30-х и 40-х годов. Он вспоминал, как слушал "Театр у микрофона" каждый день; для него, мальчика из Оренбурга, благодаря радио первыми наставниками были Иван Москвин, Михаил Тарханов, Алексей Грибов. Свою оказавшуюся полувековой службу в Малом театре Виктор Борцов до конца дней считал подарком судьбы.
Школьником он разыгрывал "концерты" во дворе, занимался в драмкружке ("Кто-то вспоминает, как он окна разбивал. А я... Идешь, бывало, в школу, и какая там учеба - ты эту роль повторяешь. И больше ни-че-го не нужно".) С первого раза поступил в Щепкинское училище, где оказался на одном курсе с Юрием Соломиным, Романом Филипповым, Алексеем Эйбоженко. Учила Борцова Вера Пашенная, знаменитая русская актриса, игравшая в Малом театре с 1907 года. Борцов оказался воспитанником и преемником гигантов русской, еще дореволюционной, сцены.
Для спектаклей по пьесам Островского Борцов был буквально рожден. В "Волках и овцах" он играл и Горецкого, и Лыняева. В "Лесе" он играл в молодости (Петра Восмибратова), а в "Трудовом хлебе" - в зрелости. В этой постановке ему досталась роль Матвея Потрохова, и если прочитать авторскую ремарку ("чиновник, пятидесяти лет; высокий, очень полный мужчина, с круглым лицом, которому он старается придавать, смотря по обстоятельствам, различные выражения"), то можно подумать, что Островский знал заранее, кому достанется эта роль во второй половине XX века. Небольшая роль Досужева в "Доходном месте" сама по себе могла быть поводом, чтобы сходить в Малый "на Борцова": "Гарсон, жизни!.. Рябиновой. С приличной нашему званию закуской". А еще были спектакли "Свои люди - сочтемся!", "Не все коту масленица", и это только Островский.
Комическое дарование Борцова, простодушного гиганта, эдакого Портоса, было его визитной карточкой, и большинство достававшихся ему ролей оказывались характерными. Впрочем, он любил их: "Я был счастлив, когда, случайно подменив заболевшего Доронина в "Любови Яровой", сыграл роль Шванди" (ироикомического матроса, своими глазами видевшего Карла Маркса).
Борцов охотно соглашался сниматься в кино, сыграв примерно в сорока картинах. Но звездная роль - Саввы Игнатьевича в "Покровских воротах" - досталась ему чуть ли не случайно: на площадку его привел второй режиссер картины Юрий Топалер. В результате из жесткого фронтовика-шутника, каким был Савва по сценарию, получился добродушнейший персонаж, трогательный и незабываемый. Но театр оставался главной любовью Борцова. Он тяжело болел последние полтора года, но в Малом не переставали надеяться, что он вернется. Не получилось. Его смерть - безусловно, очень большая потеря для русской сцены.