Как стало известно 28 ноября, икону, на которой изображена встреча блаженной Матроны Московской с Иосифом Сталиным, убрали из храма в пригороде Санкт-Петербурга Стрельне. По информации "Коммерсанта", игумен Евстафий (Жаков), установивший в храме такую икону без согласия церковных властей, покинет свой пост.
Инцидент этот, о котором заговорили после публикации в "Новых известиях" 26 ноября, привлек к себе большой интерес, которого рядовое сумасбродство отдельного служителя церкви вызвать не может. Идея канонизации Сталина, очевидно, является крайним выражением тех настроений, которые уже несколько лет витают в российском обществе, в том числе, и в самых его верхах.
Особого секрета в этом психологическом феномене нет. Еще три года назад опросы показывали, что положительно к Сталину относится половина россиян. С тем же фактом столкнулись организаторы конкурса "Имя России", когда именем таким россияне выбрали Сталина (результаты конкурса скорректировали, и он продолжается теперь в вялотекущем режиме). Иными словами, генсек остается вторым по популярности политиком после Владимира Путина.
Однако на пути реабилитации вождя существовала проблема - против Сталина резко выступает православная церковь, к мнению которой прислушивается большинство граждан. Выход был найден незатейливый - признать генсека святым, положив тем самым конец расколу в российском обществе. Такую идею особенно настойчиво предлагал писатель Александр Проханов, опубликовавший в 2004 году статью, уже в самом заголовке которой содержалось утверждение о святости вождя.
Из архива царской тайной полиции Санкт-Петербурга. 1912 год
Lenta.ru
Но вышла незадача - сама церковь признавать Сталина святым не спешила. Тогда и возникли "инициативы на местах" (в Петербурге иконы с вождем уже рисовали). Тому способствовала и политическая атмосфера. Несмотря на утверждения о том, что выборов в стране нет, и демократия умерла, выборы проходят и граждане время от времени высказываются. Любой, даже монархический режим, должен учитывать настроения масс. Кремль не мог позволить, чтобы колоссальный электоральный ресурс Сталина эксплуатировался лишь коммунистами и экстремистами. А потому "доброе имя" вождя стало постепенно восстанавливаться.
Но и тут вышла неувязка. По своему мировоззрению и Владимир Путин и Дмитрий Медведев, несмотря ни на что, остаются либералами-западниками, а потому к тихому возрождению культа личности вождя относятся брезгливо, используя его лишь как электоральный инструмент. Поэтому полной поддержки ни Проханов, ни прочие инициаторы канонизации Сталина не получают и получить не могут. Отсюда и необычная по нынешним временам разноголосица на телевидении, где вождя и обличают, и хвалят.
Впрочем, единого взгляда на политику Сталина нет и у историков. Взять тот же Голодомор. В начале 1930-х было ясно, что приближается большая война. Советское правительство отбирало хлеб у крестьян, продавало его за границу и создавало на эти деньги промышленную базу, которая позволила произвести достаточно оружия, чтобы выиграть войну. Однако в 1930-е от голода погибли миллионы крестьян. Был ли иной вариант? Ясно только, что если бы Гитлер победил, то тут истребили бы всех. Отмечаемая на Украине 75-я годовщина Голодомора - это точно так же и 75-ая годовщина прихода к власти в Германии человека, который публично обещал уничтожить славянские народы. Упрощать эту цепь событий не стоит ни в какую сторону, однако понятно, что однозначный вердикт невозможен.
В общем, демарш игумена Евстафия подчеркивает непростую ситуацию в обществе: положительное отношение половины населения к Сталину свидетельствует о разочаровании в реформах, а использование этих настроений властью - о неразборчивости в средствах.