Это "Война"! Переворачивание милицейских машин как перформанс и хулиганство
На минувших выходных все заинтересованные лица узнали о "Дворцовом перевороте" - новой акции художественной группы "Война", которая в последние два-три года своими действиями одинаково успешно вносит разнообразие и в культурный, и в общественный пейзажи. В последнее время градус социально-политической составляющей в работах "Войны" только растет, и последняя стала в некотором роде кульминацией: акция полностью была посвящена агрессии в отношении милиции. Так где же кончается перформанс и начинается наказуемое деяние?
Суть акции красочно и подробно пересказана в ЖЖ у Алексея Плуцера-Сарно, составителя не очень академического "Словаря русского мата", а также постоянного рупора всех перформансов "Войны". Вечером 16 сентября, "в ночь перед библейским Судным днем", активисты-анархисты пришли к Михайловскому замку в Петербурге, блокировали охранявших его милиционеров и перевернули стоявшую рядом милицейскую машину, в которой также спал сотрудник правоохранительных органов. Позже хэппенинг был повторен как минимум один раз. Акция "Войны" имела и символическое измерение: под милицейскую машину "закатился" мяч Каспера Ненаглядного Сокола, малолетнего сына лидеров "Войны", и переворот автомобиля ознаменовал собой высвобождение мяча - как краденого солнца из пасти крокодила.
Кажется, уже поздно задаваться вопросом - искусство ли акции "Войны", или нет. Конечно, да. Дух веет, где хочет, а что провокационные перформансы стали самым ярким событием последних трех лет из числа тех, к которым прикрепляли приставку "арт-" - это несомненно. Как и любое самостоятельное искусство, "Война" имеет свою предысторию в виде московского и другого акционизма. Кроме того, тут существует традиционный для искусства зазор между произведением и реальностью. Мы узнаем об акциях, вроде оргии в Биологическом музее, благодаря отчетам и пересказам Плуцера, а фото- и видеокамеры, не говоря уже о слове, обеспечивают необходимое для искусства искажение материала.
Другое дело - оценка этой конкретной акции. В ней много удали и провокационности, что "Войне" вообще свойственно. Однако несмотря на это ей далеко до художественной радикальности "Мента в поповской рясе", отвязности заварки входа в ресторан "Опричник" - а по уровню сверхзадачи штурм Белого дома, кажется, превзойти не удастся уже никогда. При этом все перечисленные акции были наполнены попутными социальными смыслами не менее "Дворцового переворота". Бывший фотолетописец "Войны" даже объявлял, что арт-группа уже кончилась - потому что после этих акций придумать что-то более смелое затруднительно. Впрочем, уже после публике был представлен гигантский фаллос на Литейном мосту - по сравнению с лазерным черепом на Белом доме, шедевр минимализма.
Отличие акции с перевернутыми машинами от предшествующих заключается в том, что, пожалуй, впервые опасности подвергалось не только психическое, но и физическое здоровье невольных ее участников. В данном случае это, правда, не случайные посторонние зрители, а сотрудники милиции, против которых как класса и была направлена деятельность "Войны". Стоит напомнить и о том, что сами участники арт-группы тоже подвергают себя риску - как минимум, быть осужденными за свои действия по статьям административного или уголовного кодекса.
Можно сравнить действия "Войны" с другим нашумевшим в последнее время событием - попыткой милиции найти экстремизм в тексте песни панк-группы "Барто", прозвучавшей на митинге в защиту Химкинского леса. На первый взгляд, сходство прямо поразительное - в песне тоже говорится о том, что делать ночью с машинами ментов. Однако более существенно различие. Текст песни принадлежит к традиционным искусствам, то есть определенным культурным кодам. Принимать эти слова за непосредственный призыв к действию значит либо становиться на позицию наивного зрителя (который залезает на театральную сцену, чтобы помешать Ромео принять яд), либо заведомо недобросовестно подходить к процессу восприятия.
Не то с социальным искусством, к которому и относятся акции "Войны". Арт-экстремизм - это не отображение реальности в искусстве, а впрыск искусства в обыденную жизнь. Акционист Александр Бренер, кажется, руководствовался не социально-политическими, а только эстетическими взглядами, когда рисовал знак доллара на картине Малевича в амстердамском музее, но свой срок в тюрьме (пусть и голландской) все равно отсидел. "Дворцовый переворот" и надо воспринимать так, как он выглядит - как откровенный вызов правоохранительным органам. И хотя "Война" уже давным-давно дразнит милицию (вспомнить хотя бы "Унижение мента в его доме") и не только, нет сомнений, что при нынешнем уровне шума, который поднимается вокруг каждой их акции, правоохранительные органы будут охотиться за художниками-анархистами только ожесточенней.
Таким образом, перформанс и хулиганство сосуществуют в акциях "Войны", не отменяя друг друга. Их можно интерпретировать в разных плоскостях, и, нет сомнений, сторонники арт-группы и, например, милиционеры будут делать это по-разному. Однако в связи с "Дворцовым переворотом" нельзя не отметить - чем проще и прямолинейнее становятся акции "Войны", тем меньше в них остается эстетической составляющей и тем больше становится анархистского протеста.