23 мая журнал "Коммерсантъ-Власть" опубликовал мемуары, написанные от лица Владислава Суркова писателем Захаром Прилепиным. Запустив проект с вымышленными воспоминаниями, издание попыталось представить, что могли бы рассказать политики, приближенные к бывшему президенту, после окончания путинской эпохи. Журнал решил поразмыслить о природе человеческой памяти, метаморфозах восприятия прошлого и, конечно, самой власти. О новом проекте "Лента.ру" поговорила с главредом журнала Максимом Ковальским.
"Лента.ру": Когда возникла идея запустить проект с воспоминаниями и кто ее автор? В своем жж Олег Кашин написал, что способствовал этой публикации - какова его роль в проекте?
Максим Ковальский: Идея родилась довольно давно, уже больше месяца назад. Просто нужно было какое-то время на то, чтобы заказать тексты, чтобы авторы могли их подготовить. Так что идее, наверное, месяц-два. Кто именно придумал, я не буду говорить. Скажем так, эта идея родилась в недрах редакции. А про Кашина - он способствовал публикации, которая вышла 23 мая. Он рекомендовал привлечь Захара Прилепина. Связь с ним мы держали через Олега.
Каким образом вы выбирали авторов? Как распределяли политиков между писателями?
Путем мучительного обсуждения. Как это еще возможно? Некоторые авторы отказались, люди ведь литературные. Отказались по разным причинам: не было времени или слишком много усилий требовало написание вот такого материала.
Автор мог сам выбрать, от лица какого политика он хочет написать мемуары? Или вы ему предлагали?
Мы предлагали. Но такого не было, чтобы все, например, хотели Суркова или все сразу отказывались от какого-то другого персонажа.
Как долго будет длиться проект? Сколько всего планируется выпусков?
У нас запланировано 4 серии. Я не исключаю, что в дальнейшем мы вернемся к проекту, если он вдруг окажется очень удачным. Просто дело в том, что не так уж много таких политических фигур. Достойных авторов гораздо больше, чем достойных описания политиков. Мы были ограничены не авторами, а скорее персонажами.
Помимо Суркова, воспоминания каких российских политиков появятся в "Коммерсанте-Власти"?
Не могу сказать. Во-первых, это неправильно с точки зрения читательского интереса, во-вторых, вы же понимаете все-таки, где мы живем. Начнутся какие-то попытки этому препятствовать.
При запуске проекта вы рассматривали варианты развития событий, при которых издание могло бы столкнуться с некоторыми проблемами? Понятно ведь, что проект острый.
Да, конечно, мы думали о том, что может быть какое-то противодействие. Но я надеюсь, что, во-первых, даже у этих людей есть понимание того, что они публичные фигуры, а стало быть, про них можно говорить многое. Во-вторых, надеюсь, что у них достаточно чувства юмора, чтобы взглянуть на все со стороны. Но это только надежда, уверенным быть, конечно, нельзя. Кто-то может и обидеться и взяться за телефонную трубку. Хотя я был бы очень рад, если бы вместо этого они после проекта прокомментировали мемуары в журнале.
Скажите, в журнале появятся воспоминания только политиков, приближенных к Владимиру Путину?
С самого начала было заявлено, что эти люди - опора режима, но необязательно в какой-то конкретной должности, например, "первый зам правой руки Путина". Фактически это люди, оказывающие большое влияние на всю политическую жизнь.
Вы не думали, например, опубликовать мемуары самого Путина?
Об этом можно задуматься, но мемуары Путина выходят за рамки данного проекта. Сейчас речь идет о том, как люди обычно трансформируют свое прошлое и рассказывают, что действующая власть их угнетала, как им было тяжело при этом режиме. Вряд ли Путин может написать мемуары о том, как ему надоел Путин. Тут нужен какой-то другой заход. Теоретически это возможно, но уже в рамках другого проекта.
Вы можете назвать имена писателей, которые примут участие в проекте? 23 мая вы написали, что будет Дуня Смирнова…
Да, Дуню Смирнову мы назвали, но мы бы не хотели называть всех. В новом номере мы напишем следующего автора.
В предисловии к мемуарам Суркова говорится, что рано или поздно путинская эпоха закончится. Как вы полагаете, в какой стадии она находится сейчас?
Трудно сказать. Что бы я ни сказал, это будут весьма безответственные прогнозы. Не знаю, честное слово. Есть какие-то признаки того, что режим в упадке, и все это видят, знают и понимают. С другой стороны, у власти всегда запас прочности велик. В 1999 году Кремль казался совсем неживым, а потом взял, быстро забегал и всех победил. А в 1991 году, например, такие люди, как министры обороны и внутренних дел, председатель КГБ были настолько лишены воли (даже к тому, чтобы злодеяния совершать), что не могли решить вопрос с двумя тысячами, которые стояли у Белого дома. Обычно в России все-таки некая эпоха заканчивается не из-за недовольства граждан, а из-за деградации самой власти. Сейчас дело зашло далеко, но судить трудно, к тому же мне очень трудно отделить желаемое от действительного.
Почему вы выбрали именно такой момент для публикации - за год до выборов? Почему, например, не позже?
Идея не спрашивает, когда ей прийти. Какое-то время ушло на подготовку, и проект пошел. Если бы мы придумали проект месяц спустя, все началось бы на месяц позже.
Если бы вам предложили опубликовать реальные мемуары Суркова или какого-нибудь другого политика, вы бы согласились?
Такое бывает. Обычно издательства, которые публикуют мемуары, пытаются их анонсировать. И если они интересные, то почему нет? Мы бы посмотрели, что это за текст, и если бы нам понравилось, то опубликовали его. У нас в журнале бывали публикации, предваряющие выход книг, в том числе и мемуаров.