Доктор Асад Президент Сирии поставил своей стране диагноз и назначил лечение

Сирийский президент Башар Асад в третий раз за полгода обратился к народу с экранов телевизоров, попытавшись объяснить, что творится в объятой беспорядками стране и как с этим бороться. Речь от 20 июня была более содержательной, чем предыдущие, однако все равно оставила многие вопросы без ответов.

Вообще-то Башар Асад стал президентом Сирии случайно. Его отец - бывший президент Хафез Асад - усиленно готовил на эту должность своего старшего и любимого сына Баселя. Официальный преемник носил офицерскую форму, руководил службой безопасности президента, проводил кампании по борьбе с коррупцией и постигал все премудрости управления арабской страной.

Башар в это время был предоставлен сам себе, миру почти не известен. Он учился в Дамасском университете, осваивая вполне мирную профессию врача-офтальмолога. Получив диплом, будущий президент отправился в Лондон на стажировку и повышение квалификации. Поскольку никаких властных амбиций у него не было, он бы, скорее всего, так и остался во владениях Елизаветы II, ремонтируя глаза ее подданным.

Но случилось непредвиденное: в 1994 году Басель погиб. До могилы известного плейбоя и любителя роскоши довели его же собственные увлечения. Январским утром, несясь сквозь туман из Дамаска в аэропорт за рулем спортивного автомобиля, Басель налетел на дорожное ограждение и разбился насмерть.

Безутешный отец, чье здоровье было подорвано болезнью, срочно вызвал из Лондона среднего сына - Башара. В семье Асадов перечить отцу было не принято, поэтому подающий надежды офтальмолог бросил свои ШБ мнк и вылетел в родной Дамаск осваивать совсем другую профессию - жестокого восточного тирана.

На обучение судьба отвела ему шесть лет. В 2000 году Хафез Асад скончался, и Башар стал президентом. С его появлением во власти многие ждали реформ. Насмотревшись жизни в Лондоне, новоиспеченный глава государства их даже пообещал. Но папины друзья и родственники, державшие в своих руках все силовые структуры, экономические и политические ресурсы, живо объяснили несостоявшемуся лекарю, что система отлажена, работает нормально, поэтому суетиться в этом вопросе не следует.

Но даже самому стабильному порядку рано или поздно приходит конец. В Сирии, как и во многих других арабских странах, этот момент наступил в начале 2011 года. Люди вышли на улицы, требуя демократизации политической системы, борьбы с коррупцией и кумовством, а также улучшения условий жизни.

Асад отреагировал на эти события неожиданно. Сначала его молодые друзья, а потом и он сам пообещал реформы. Некоторые из них даже были проведены: власти отменили чрезвычайное положение, дали паспорта бесправным до того курдам и распустили суд по политическим преступлениям. Однако народу этого было мало. Люди захотели не только открыто обсуждать политику, но и участвовать в управлении своей страной. Проще говоря - отменить цензуру и провести честные выборы. Главный лозунг был нехитрым: "Мы хотим свободы!"

Не получив желаемого из пакета реформ, предложенного президентом, протестующие не только не прекратили выходить на улицы, но и усилили давление на власти - демонстрации стали действительно массовыми.

Видя, что даже небольшие изменения привели к результату, обратному ожидаемому, Асад обратился к "старой гвардии" - приближенным своего отца, которые в прошлом не раз уже имели дело со всякими любителями помитинговать.

Для начала из страны выгнали всех иностранных журналистов, которые, как известно любому диктатору, "всегда врут" и "нагнетают истерию". Города, где манифестации были особенно активными, окружила боевая техника, в них вошли солдаты. Раздались первые выстрелы, пролилась первая кровь. Однако и этот метод работы с недовольным населением не сработал.

С 1980-х годов времена существенно изменились. Спутниковые телеканалы, социальные сети и мобильные телефоны с видеокамерами ликвидировали монополию властей на информацию. Полностью скрыть от людей ситуацию в стране никак не получалось. О том, кто в кого стреляет, моментально становилось известным как в Сирии, так и за ее пределами.

Отсюда - новые митинги по всей стране. Мотивация людей, правда, изменилась. Теперь они уже выражали солидарность с осажденными согражданами и требовали отставки президента. Власти, пустив в дело танки, подняли ставку, народ ставку принял. В городах, лесах и холмах стали появляться антиправительственные вооруженные отряды из числа местных жителей и дезертиров. Из приграничных населенных пунктов в соседнюю Турцию хлынул поток беженцев - сначала десятки, потом сотни и тысячи человек. Мало того, что в стране появилось вооруженное сопротивление, а целые ее районы опустели, так еще и Анкара, не желая кормить тысячи беженцев, стала предъявлять Дамаску очень жесткие претензии.

Трудности возникли и с использованием армии. Во-первых, полностью доверять власть может только элитной 4-й армейской дивизии, которой командует президентский брат - Махер Асад. Солдаты из остальных подразделений, как выяснилось, не очень-то рады возможности пострелять в сограждан и норовят, чуть что, дать деру. 4-я дивизия в этих условиях работала в режиме пожарной команды, катаясь от одного мятежного города к другому.

Во-вторых, проводить долгосрочную армейскую операцию с участием танков и вертолетов - занятие не из дешевых. Сирия и так не самая богатая страна региона, поэтому ее бюджет почти сразу начал потрескивать: затрат на усмирение целых городов в нем предусмотрено не было. Да и многие жители этих городов в последнее время предпочитают шумные митинги плодотворной работе на благо родины. Нетрудно догадаться, что денег в бюджете от этого тоже не прибавляется.

Ситуация в стране не просто зашла в тупик - она начала медленно, но неуклонно ухудшаться. Властям пришлось срочно искать выход. Башар Асад, более не полагаясь ни на "молодых реформаторов" из своей команды, ни на "опытных силовиков", оставшихся в наследство от отца, вспомнил свою первую профессию и рассмотрел происходящее с медицинской точки зрения. Его речь от 20 июня можно назвать плодом этих размышлений.

Начал он свое выступление с запева, ставшего уже обычным для попавших в передрягу диктаторов: народ-де баламутят иностранные засланцы, а также местные экстремисты и так называемая интеллигенция. Эти три категории граждан Асад назвал "микробами".

Но дальше началось неожиданное. Обычно диктатор объявляет "микробам" беспощадную войну на уничтожение, в которой, правда, потом гибнут все подряд. Достаточно вспомнить Муаммара Каддафи, начавшего бороться против "крыс и тараканов" при помощи установок залпового огня и боевой авиации. В результате в болезнь превратился уже он сам, а "врачи" применяют еще более сильнодействующие "лекарства". При таком подходе и весь организм загнуться может.

Асад же объявил полную дезинфекцию недостижимой целью. Из его врачебного опыта следует, что в той или иной форме микробы всегда будут присутствовать как в самом организме, так и вне его. Но болезнь, пояснил сирийский лидер, может развиться только в ослабевшем теле. Вывод он сделал такой: главное внимание надо уделять не борьбе с подрывными элементами, а укреплению иммунитета всего организма - то есть благосостояния, уверенности в себе и достоинства простых граждан. По логике президента, довольный жизнью человек сам будет отвергать разного рода экстремистов и их идеи - участия "врачей" в виде правоохранительных органов не потребуется.

Приведя близкую ему аналогию, Башар Асад пришел к неутешительному выводу: иммунитет Сирии ослаб, и она очень тяжело заболела. Экстремистские элементы, воспользовавшись бедностью и неустроенностью многих людей, подбили их на акции протеста, вывели на улицы и подставили под пули. Это привело к тому, что государство было вынуждено применить не только полицию, но и армию. Народ недоволен, экономика на грани коллапса, а враги торжествуют.

Диагноз поставлен. Терапию президент назначил такую: национальный диалог, борьба с коррупцией и реформы.

План лечения больной страны состоит в следующем: сначала сотня людей из разных социальных слоев соберется вместе, чтобы выработать проект изменений в законодательство страны (включая конституцию). Эти сто человек, по мнению Асада, должны стать выразителем чаяний всего народа. Они, собственно, и будут вести "национальный диалог". Власть в процесс вмешиваться не будет, пообещал президент.

Предложенные "народом" изменения будут воплощены в жизнь. В частности, предполагается, что изменится избирательная система, регионы получат больше полномочий, будет отменена статья конституции, отводящая партии "Баас" роль "руководящей и направляющей", а цензура немного отпустит хватку на горле у СМИ. Асад не исключил, что в соответствии с ожиданиями людей конституцию вообще придется переписывать заново.

Согражданам, недовольным тем, что в Сирии процветают коррупция и кумовство, президент предложил еще чуть-чуть подождать: вскоре появился специальный комитет, который должен будет вступить в беспощадную борьбу с этими социальными недугами и одолеть их.

В то же время Асад подчеркнул, что реформы должны быть постепенными, так как нельзя из одной политико-экономической системы взять и перепрыгнуть в другую.

Пообещав все эти блага, президент, правда оговорился, что к делу он перейдет только в том случае, если в стране прекратятся беспорядки и ситуация стабилизируется. Поскольку с вандалами и бандитами вести диалог бесполезно, он попросил самих сирийцев навести порядок и утихомирить бунтовщиков.

Речь, конечно, была неплохой. Основные проблемы названы, пути их преодоления обозначены. Если бы президент произнес ее в марте, когда кризис только начинался, сограждане бы аплодировали ему стоя. Однако сейчас этого уже явно недостаточно - доверие к главе государства в значительной степени подорвано.

Разговоры о микробах, иммунитете, болезнях и методах их лечения - все это интересно. Технократические подробности: создание комитетов, комиссий и советов, проведение консультаций, изменение законодательства, - тоже ничего. Но для таких слов момент выбран не совсем удачный. Сотни людей погибли, тысячи находятся в тюрьмах, еще больше стали беженцами, в лесах завелись партизаны, а в городах стоят танки.

Положение в стране такое, что от главы государства требуется нечто более существенное, чем предложение о создании комитета по подготовке предложений о внесении изменений в действующее законодательство. Недовольные властью люди требуют от президента другого: возвращения войск в казармы и немедленного прекращения насилия, реформы избирательной системы и проведения свободных выборов, полного уничтожения цензуры. Выдвинул бы Асад три этих предложения - у него был бы шанс вернуть доверие сограждан.

Так же ему просто не поверили. В городах на севере и западе Сирии и даже в Дамаске люди, послушав речь своего президента, вышли на улицы со словами: "Никакого диалога с убийцами". Никто из беженцев, осевших в лагерях на турецкой стороне границы, послушав президента, домой не засобирался.

Доктор Асад, надо сказать, поставил своей стране правильный в целом диагноз. Но, не добившись терапевтического эффекта кровопусканием, он предложил поставить бьющемуся в конвульсиях пациенту припарки. И то - если тот успокоится и займет удобное для врача положение.

В медицине, конечно, всякое случается. Однако порой, как известно, такой метод лечения оказывается несколько запоздалым.