В реанимации Института имени Склифосовского скончался высокопоставленный сотрудник Генпрокуратуры Вячеслав Сизов. Несколько дней назад он совершил попытку самоубийства в своем служебном кабинете. Сизов отвечал в надзорном ведомстве за контроль над ФСБ, и поэтому его гибель стала поводом для ряда противоречивых версий.
Сизову было 45 лет. В течение последних пяти лет он возглавлял управление по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях и противодействии экстремизму. До переезда в Москву он руководил прокуратурой Амурской области, а ранее прошел все ступени карьерной лестницы в Томской области, дослужившись до поста заместителя областного прокурора.
Попытку самоубийства Сизов совершил 5 июля в штаб-квартире Генпрокуратуры на Большой Дмитровке. В начале четвертого часа дня коллеги, услышав выстрел, прибежали к нему в кабинет и обнаружили прокурора, лежащего в крови. Его срочно доставили в Институт имени Склифосовского, где он провел пять дней, не приходя в сознание. Шансов выжить у прокурора практически не было, так как пуля задела мозг, пробив голову насквозь.
Обстоятельства смерти Сизова до сих пор туманны. Известно, что он стрелял себе в голову из наградного пистолета, который ему вручили в ФСБ. В день происшествия появилась информация, что незадолго до попытки суицида у Сизова якобы произошел неприятный разговор с его непосредственным начальником, заместителем генпрокурора Виктором Гринем.
6 июля Генпрокуратура распространила сообщение, в котором утверждалось, что у Сизова не было служебных конфликтов и он не присутствовал в этот день на каких-либо совещаниях. При этом в надзорном ведомстве заявили, что в крови раненного прокурора был обнаружен алкоголь, а также намекнули на то, что причиной суицида могла стать семейная ссора: в сообщении отмечалось, что Сизов в день попытки самоубийства приехал на работу очень рано вместе с женой.
Вскоре анонимные источники поведали информагентствам, что на подчиненных прокурора оказывается давление с тем, чтобы выставить бытовую версию его поступка в качестве доминирующей. Кроме того, стали распространяться утечки о том, что Сизов злоупотреблял алкоголем, причем в служебное время.
Родственники прокурора сразу стали опровергать бытовую версию. Его сестра Лариса Сизова заявила Life News, что у супругов были хорошие отношения. Кроме того, изданию удалось выяснить, что медики не зафиксировали, что в момент самоубийства Сизов был пьян. Его жена Валентина Сизова рассказала газете "Московский комсомолец", что действительно приехала вместе с мужем на работу в начале восьмого утра, потому что ей нужно было забрать документы для оформления визы. Женщина отметила, что никаких признаков депрессии у мужа она не заметила. Она также пояснила, что не слышала о каких-либо серьезных неприятностях супруга на работе, и добавила, что со стороны руководства Генпрокуратуры на членов семьи прокурора никакого давления не оказывается, а наоборот им оказывают моральную поддержку.
Тем не менее, служебная версия суицида остается основной в большинстве СМИ. Вполне естественно, что журналисты и аналитики стали искать возможную связь самоубийства прокурора с "игорным делом", с которым в последние месяцы ассоциируются скандальные новости о прокуратуре. Инициатором расследования контактов подмосковных прокуроров и милиционеров с организаторами подпольного игорного бизнеса стали ФСБ и СК. По итогам служебной проверки сменилось все руководство надзорного органа Московской области. Начальник Мособлпрокуратуры Александр Мохов был снят с должности с понижением, а его первого заместителя Александра Игнатенко уволили и объявили в розыск как одного из главных координаторов коррупционной схемы. Еще несколько прокуроров угодили за решетку и ждут суда.
Возглавляя надзор за ФСБ, Сизов обязан был проверять законность действий спецслужбы по разоблачению его подмосковных коллег. По данным РБК, в прокуратуре ходят разговоры о том, что от Сизова руководство требовало найти нарушения в работе чекистов по "игорному делу". При этом якобы высказывалось недовольство личными дружескими связями прокурора с сотрудниками ФСБ.
Особое положение Сизова подтверждают и источники агентства "Росбалт". По их данным, кандидатуры на должность, которую занимал покойный прокурор, всегда назначались после переговоров между двумя ведомствами: на этом посту должен был находиться человек, которому доверяли бы обе стороны - и ФСБ и Генпрокуратура.
В надзорном ведомстве уже отмечали, что первые задержания по "игорному делу" были проведены с нарушениями. В частности, один из фигурантов дела Иван Волков, прежде чем начать давать показания на организатора подпольных казино Ивана Назарова, более суток содержался оперативниками ФСБ без оформления соответствующих документов. Конфликт интересов был урегулирован на личной встрече руководителей двух ведомств, а Сизов, как говорят, медлил с прокурорской реакцией на действия чекистов.
Кроме того, источник "Росбалта" утверждает, что в Генпрокуратуре полагают, что у них работает "крот" из ФСБ. Дело в том, что спецслужбе оперативно поступала подробная информация о планируемых действиях надзорного ведомства по "игорному делу". Прокуратура регулярно выносила постановления о прекращении уголовного преследования фигурантов дела, однако следователи и чекисты успевали переоформить ходатайства об аресте, в результате чего и организаторам подпольных казино и прокурорам суды избирали меру пресечения в виде заключения под стражу.
Поскольку ФСБ и СК почти всегда на шаг опережали Генпрокуратуру, в надзорной структуре посчитали, что такую информацию мог выдавать только человек, максимально осведомленный о внутриведомственных процессах. Несмотря на все подозрения, служебное расследование в Генпрокуратуре было решено не проводить.
На следующий день после смерти прокурора появились утечки о якобы готовящемся к возбуждению уголовном деле по статье "доведение до самоубийства". Причем утверждалось, что подозреваемым сделают замгенпрокурора Виктора Гриня. В частности, депутат и журналист Александр Хинштейн в своей статье, опубликованной в МК, обвинил следователей в непорядочности и готовности использовать несчастный случай с Сизовым в войне с прокуратурой из-за "игорного дела". Из СК однако не поступало никаких заявлений о том, что в ведомстве намерены придать смерти прокурора уголовный оттенок.
Помимо версий о семейных неурядицах и разногласиях на работе Хинштейн выдвинул предположение о том, что причиной гибели прокурора стало неосторожное обращение с оружием. Впрочем, он также соглашается с утверждениями Генпрокуратуры о том, что Сизов в момент самоубийства был в состоянии алкогольного опьянения. По словам Хинштейна, коллеги прокурора рассказали ему, что за десять минут до того, как раздался выстрел, они видели Сизова в нетрезвом виде, а в кабинете нашли банки из-под алкогольных коктейлей.
Слабо представляется, чтобы человек, занимающий подобное положение в обществе, пил на работе, да еще и подобную химическую дрянь. Наверняка, он мог бы позволить себе напитки и получше. Но дело даже не в этом. Из того, что стало известно о личной жизни прокурора, можно сделать вывод, что не все федеральные чиновники занимаются только выколачиванием денег. По крайней мере, Сизов жил в служебной квартире и только по выходным выезжал на дачу, которая, вроде бы, тоже была не его, а принадлежала родственникам.
Впрочем зуб на Сизова, по данным газеты "Коммерсантъ", имели еще и представители различных экстремистских и отнесенных к таковым организаций, поскольку начальник управления по роду своей службы имел непосредственное отношение к противодействию радикалам. Например, при деятельном участии Сизова были запрещены НБП и ДПНИ, а также активизировался прокурорский контроль за проявлениями экстремизма.
В итоге, похоже, что тайну своей смерти высокопоставленный прокурор унес с собой. Предсмертной записки Сизов не оставил. Источники в спецслужбах говорят, что на Сизова давили в родном ведомстве, а в Генпрокуратуре, наоборот, негласно винят в случившемся спецслужбы. Ничего не остается, как предположить, что к роковому шагу прокурора подтолкнуло стечение всех перечисленных обстоятельств.