За послеобеденным кофе Две новеллы из книги Оскара Уайльда "Застольные беседы"
В издательстве "Иностранка-КоЛибри" выходит книга "Застольные беседы" Оскара Уайльда. Она составлена из устных новелл великого рассказчика, напечатанных к столетию со дня его смерти. Кропотливую работу по восстановлению изначальных "текстов" проделал литературовед Томас Райт. Предисловие к книге написал замечательный английский рассказчик современности - Питер Акройд. Переводчик книги - Елена Осенева.
Стеклянный глаз
Однажды с весьма богатым и тщеславным молодым джентльменом случилось ужасное несчастье: на охоте он лишился глаза. Вскоре после этого печального события он принял решение обзавестись лучшим в мире глазным протезом. Этот искусственный глаз, как он надеялся, должен был стать во всех отношениях достойным его - его богатства, его красоты и его славного имени.
Итак, шедевр из чистейшего хрусталя и прекраснейшей эмали был изготовлен. Туманная глубь зрачка казалась бархатистой, а в темной зелени радужной оболочки поблескивали золотые искорки. Молодой богач разглядывал свой искусственный глаз то в одном, то в другом из многочисленных своих зеркал, и глаз так нравился ему, что он был готов заново в себя влюбиться.
После этого он решил испробовать впечатление на людях и зазвал к себе на послеполуденный чай ближайшего своего друга. Беседуя с ним, молодой человек, без сомнения, ожидал града похвал и комплиментов стеклянному своему приобретению, но, поняв, что с этим друг не торопится, спросил того в лоб, как ему его глаз. Но, увы, при тщательнейшем рассмотрении никакого восторга друг не выказал: "Ну, учитывая все обстоятельства, - нерешительно проговорил он, - выглядит, дружище, он хорошо. Можно смело утверждать, что вещица красивая и наверняка лучшая в своем роде". "Господи ты боже! - воскликнул богач. - Неужто, кроме этого, тебе и сказать нечего? Видно, в такого рода делах ты полный профан. Разве тебя не потрясает его естественность? Что до меня, то, ей-богу, я считаю его просто великолепным - выполненным столь тонко, что трудно отличить его от настоящего. Ну не ленись же, прошу, посмотри еще разок, сравни оба моих глаза и скажи честно, сможешь ли понять, какой из двух искусственный".
Но, к полному изумлению молодого богача, его друг с легкостью и без малейшего колебания мгновенно определил искусственный глаз. На вопрос, как смог он понять это так быстро, друг не без наивности ответил: "Это потому, что в сравнении с настоящим искусственный гораздо красивее".
"Ах! - досадливо воскликнул молодой человек. - Может быть, ты и прав, но истинная причина не в этом. Отличил ты один от другого просто потому, что заранее знал, какой именно глаз я потерял на той проклятой охоте! А чтоб окончательно убедить тебя, я предлагаю пройтись вместе по улицам и провести маленький опыт. Как тебе такая идея? Мы остановим первого встречного и попросим его указать, какой из двух моих глаз стеклянный".
Заключив это "джентльменское пари", друзья вышли на улицу. Ближайшую стену там подпирал оборванный нищий - из тех бедолаг, которые так полно разуверились в себе, что при виде состоятельного человека даже не отваживаются попросить у него милостыню. Вид нищего был столь жалок, что друг богача ощутил к нему сострадание.
Молодой богач ленивым шагом направился туда, где стоял нищий, и крайне снисходительно спросил его, не хочет ли тот заработать крону.
"Крону, сэр? - переспросил нищий. - Мне бы она очень пригодилась, потому что, сказать по правде, я уж и не помню, когда ел".
Втолковав нищему, что тому предстоит сделать, богатый молодой джентльмен, приблизившись к нему вплотную, небрежно сунул ему в руку крону и предупредил: "Можешь не спешить, гляди столько, сколько потребуется. А когда отгадаешь загадку, скажешь мне, какой глаз у меня стеклянный".
Но нищий раздумывал недолго. Помедлив лишь секунду-другую, он указал на протез. Богач, изумленно отпрянув, спросил нищего, каким образом он так быстро справился с загадкой.
"Не сочтите это дерзостью, сэр, но загадка ваша очень проста, - ответил нищий. - Только в стеклянном глазу у вас я заметил что-то похожее на жалость!"
Постыдная смерть папы Иоанна XXII
Престарелый папа, уже долгое время напоминавший живой труп, наконец скончался. За долгую его болезнь в Риме успела созреть интрига, и Собор кардиналов разделился на противоборствующие группировки. У каждого из возможных кандидатов имелись враги, и прийти к соглашению, поддержав кого-то одного, кардиналы не могли. И потому после кончины папы кардиналы решили пойти на компромисс, передав престол человеку нейтральному и совершенно неизвестному.
И когда они думали, кого бы назначить, один из кардиналов предложил кандидатуру молодого священника одной маленькой сельской церкви, расположенной в нескольких милях от Рима.
Так как был этот священник умен, замечательно красив, возрастом чуть больше двадцати лет и вовсе не имел отношения к происходившей в Риме сваре, было решено в папы избрать его. И вскоре молодого священника вызвали в Ватикан и после соответствующих пышных и сложных церемоний сделали папой римским. И стал он именоваться папой Иоанном XXII.
Надо сказать, что папы в те годы не вели затворнической жизни за оградами Ватикана, а свободно вращались в римском обществе, вкушая все удовольствия такого времяпрепровождения. И так как новый папа был молод и кровь его кипела в жилах, а ему то и дело случалось общаться с красивейшими из римлянок, вряд ли стоит удивляться тому, что папа Иоанн вскоре воспылал страстью.
Пленившая его дама была супругой пожилого и знатного римлянина. Ее волосы были подобны темным цветам гиацинта, а губы – алыми как роза. Поначалу дама эта отвергала ухаживания молодого и пригожего папы, но после он сумел завоевать ее сердце, и великая любовь соединила их. Сперва они любили друг друга любовью, что преходяща, любовью души к другой душе, но потом они полюбили друг друга любовью вечной, любовью тела к другому телу, однако в самом Риме возможностей для свиданий у них было мало: любопытствующие не сводили с них глаз, и скандал мог вот-вот развязать языки сплетникам. И они решили выбрать для свидания какое-нибудь укромное место за городом.
По счастью, муж красавицы владел небольшой виллой с фруктовым садом в нескольких милях от Рима. Что может быть лучше для свиданий? Дама передала папе Иоанну ключ от боковой калитки в сад, и они назначили день и час свидания.
В тот день рано поутру папа Иоанн, облачившись в яркое праздничное платье знатного римлянина, оседлал своего буланого жеребца и с бьющимся сердцем выехал за городские ворота.
Солнце заливало своим светом окрестность, и, когда он проезжал деревнями, работавшие в поле крестьяне отрывались от трудов своих, чтоб проводить его взглядом, когда же путь его пролегал через лес, пташки в древесной листве, казалось, пели славу его любви.
Проехав так милю-другую, он заметил вдали маленькую церковь, ту самую, чьим скромным служителем он был еще так недавно. Почувствовав неодолимое желание наведаться в эту церковь, он решил, сделав маленький крюк, завернуть туда. Ведь было еще рано, и времени ему на это хватало. Он подъехал к церкви и привязал жеребца. И вдруг странная фантазия обуяла его - надеть лиловые ризы священника и сесть так за решеткой исповедальни. Сокрывшись внутри исповедальни, он принялся размышлять над неисповедимыми путями судьбы человеческой, над удивительным возведением его в папское достоинство и радостями, что ожидали его позднее в тот же день.
И пока он предавался этим размышлениям, двери церкви внезапно распахнулись, впустив мужчину в полумаске, находившегося в большом волнении. Судя по платью мужчины, было ясно, что он немолод и принадлежит к влиятельной римской знати. Быстрыми шагами мужчина направился к исповедальне и ухватился за поручень жестом, изобличавшим мучительное нетерпение.
- Святой отец, - прерывисто начал он голосом, показавшимся папе странно знакомым, - мне надо задать вам вопрос.
- Говори, сын мой, - отвечал папа Иоанн. - Что за вопрос ты хочешь задать?
- Существует ли на свете грех, - спросил мужчина, - столь великий, что и сам Христос не в силах отпустить его?
- Нет, сын мой, - отвечал папа, - такого греха не существует. Но скажи мне, какой страшный грех заставил тебя спрашивать об этом?
- Подобного греха я еще не совершил, - отвечал мужчина, - но я готов совершить грех настолько ужасный, что не думаю, будто сам Христос способен мне его отпустить, потому что готовлюсь я убить наместника его на земле, папу Иоанна XXII!
И голосом, дрожащим от сдерживаемого ужаса, Иоанн ответил ему:
- Даже и этот грех способен отпустить тебе Христос.
С превеликим облегчением мужчина поднялся с колен и поспешил вон из церкви. После чего папа Иоанн, не сразу придя в себя от ужаса, в который повергло его услышанное, снял с себя лиловые ризы, сел в седло и поскакал туда, где в саду ждала его возлюбленная. Наконец подъехал он к калитке и, открыв ее ключом, который она вручила ему, очутился в саду.
И там, на залитой солнцем мшистой прогалине между деревьев сплошь усеянных белыми цветами, его встретила возлюбленная, чьи глаза сияли любовью. С легким вскриком кинулась она к нему и упала в руки, распростертые для объятий. Но когда они стояли так, прижавшись друг к другу в первом порыве страсти, из древесной сени внезапно выпрыгнула фигура, и в спину папы вонзился кинжал. Громкий стон вырвался из уст его, и он рухнул на землю.
Подняв глаза, папа признал в напавшем на него мужчину, с которым беседовал в церкви, и он благословил его поднятием руки и произнес последние слова Отпущения: Quoad ego possum et tu eges absolvo te. Такова была постыдная смерть папы Иоанна XXII.