Поэты и царь Зачем писатели общаются с Владимиром Путиным

В среду, 28 сентября, глава правительства РФ Владимир Путин встретился с популярными российскими писателями. “Лента.ру” узнала у писателей, общавшихся с премьер-министром, зачем они пришли на эту встречу, почему на ней было так мало острых вопросов и не является ли общение с властью в таком формате лизоблюдством.

Захар Прилепин, лауреат премий "Национальный бестселлер" и "Супер Нацбест" за роман "Грех"

Насколько писатель может или должен ходить на встречи к власти?

Это личное дело каждого писателя. Я иногда хожу, а иногда нет. Каждый писатель, если власть хоть сколько-нибудь обращает на него внимание и считает его собеседником, сам решает, как он будет себя вести по отношению к ней. Никаких общих законов нет. Улицкая не пошла на встречу к Путину, Быков уже два года не ходит, а Андрей Битов или Кабаков ходят. Я и к первым, и ко вторым отношусь одинаково, с полным уважением.

А брюзжание блогеров, которые всегда чем-то недовольны, вызывает у меня недоумение и слабые признаки ненависти к этим людям. Так в чем проблема-то?

Разве писатель не должен быть независим от власти?

Это церковь должна быть независима от власти, а диалог поэта и царя - это извечная тема классической литературы. Если общения с властью не чурались не только советские писатели, на которых сразу принято ссылаться, но и Пушкин с Достоевским, то куда уж нам, грешным.

Но вы же все-таки исповедовали оппозиционные взгляды раньше и, наверное, сейчас.

Я исповедую их и сейчас, являюсь членом запрещенной партии. Я пришел на встречу и задал максимально неудобные вопросы, получил максимально обезвоженные ответы. А какого вы ожидали от меня поведения, что я начну кидаться пирожными?

Но лидер этой самой запрещенной партии вас в "Живом журнале" раскритиковал.

Это его личное дело.

То есть вам не кажется, что милая беседа с диктатором - это легитимизация его в глазах общества.

Да ничего мне не кажется. Такие встречи были уже несколько раз, поговорят и забудут. Хорошо, если один миллион или полтора россиян читает книги. Остальным все равно.

Нормальной была бы позиция отстраненности от власти...

А прийти задать вопросы о том, почему ваш, Владимир Владимирович, товарищ продает русскую нефть и является гражданином Финляндии ( Прилепин спросил премьера про его друга Геннадия Тимченко, главу компании Gunvor, и про хищение госкомпанией "Транснефть" 4 миллиардов долларов - "Лента.ру") - это ненормальная позиция? Я не очень понимаю вашу точку зрения. Когда я вышел, мне журналисты сказали, что я выполняю их работу.

Я бы задал с удовольствием вопросы, но нам не дают.

Вам не дают, а мне дали. Вот я их задал, и ничего плохого в этом не вижу

А вопросы, которые вы задали Путину , вы считаете максимально каверзными?

Это достаточно конкретные вопросы, за которыми есть серьезная подоплека, о которых стоило поговорить. Тысячи людей на эту тему уже высказались. Не заметил, чтобы вопросы других писателей вызвали такой интерес.

И обезвоженный ответ Путина про "Транснефть" вам понравился?

Мне не содержание ответа понравилось, а необычайная легкость и простота формулировок. А содержание обоих ответов не совсем соответствует реальной картине. Есть некоторые сомнения в том, что Путин сказал нам полную правду.

Какой-нибудь эффект от ваших вопросов может получиться?

Никакого эффекта от моих вопросов не будет. От таких встреч и от всего, что мы с вами делаем, не может быть одноразового и убедительного эффекта. Есть накопление смыслов, которое в определенный момент обернется изменением в обществе, пониманием людьми ситуации. Я вложил в это свою малую толику.

Думаете, на "Москву-24" вас из-за ваших вопросов Путину не позвали?

Ответ, по-моему, очевиден. Если меня туда приглашали два дня подряд, а потом вдруг передумали за полчаса до эфира, это странновато. Я кроме того, что был у премьера, провел еще два часа с друзьями в кафе. Есть два варианта: или они из-за друзей, или из-за премьера отменили.

Татьяна Устинова, автор популярных детективов, лауреат премии "Электронная буква"

С какой целью вы ходили на эту встречу?

Я ходила на встречу с премьер-министром, чтобы встретиться с премьер-министром.

То есть вы хотели просто пообщаться с Владимиром Путиным, а не донести до него какие-то проблемы?

Если речь идет о проблемах человека по фамилии Тимченко, то они меня не интересуют решительно при всей моей любви к Захару Прилепину. Вообще никак не интересуют. Если говорить о проблемах книжной отрасли, то на встрече были издатели (инициатива проведения встречи исходила от Российского книжного союза - "Лента.ру"), которые донесли до премьер-министра проблемы отрасли, которые можно решить только в государственном масштабе. Это и регулирование электронных прав, и цены на бумагу, и налоговые льготы.

Что касается меня лично, то меня интересуют те же проблемы, которые интересуют всех людей, которые сами когда-то учились в школе, или у которых дети сейчас учатся. Это школьная программа чтения, с моей точки зрения совершенно отсутствующая. И эту проблему может решить только государство. Еще меня на самом деле интересует проблема свободы слова, которая в литературе, по крайней мере, сейчас существует. И мне хотелось бы, чтобы она продолжалась, о чем я и сказала.

То есть вы считаете, что до вашей встречи премьер не знал обо всех этих проблемах, и только теперь узнал и будет их решать?

Я абсолютно убеждена, что премьер не может и не должен знать о проблемах книгоиздателей, вагоновожатых, изготовителей молока и мяса – узнать об их проблемах он может только от них самих. Если какая-то отрасль добивается встречи с премьер-министром, то она добивается этого для того, чтобы на государственном уровне поставить те или иные вопросы. А уж будет государство их решать или нет – это другое дело. Я, конечно, надеюсь, что будет, потому что книги – это хорошо.

Еще один довольно известный российский писатель Дмитрий Быков считает, что писатели не должны встречаться с властью, потому что – процитирую - деятели культуры очень вежливы, что не позволяет им в личном общении обрушиваться на власть имущих с критикой и в результате, добавил Быков, может создаться впечатление, что это лизоблюдство. Вы согласны с такой точкой зрения?

Отчасти согласна, отчасти нет. Дима Быков считает, что не нужно встречаться с властью и не встречается – и правильно делает. Я считаю, что нужно встречаться и встречаюсь, когда власть хочет меня видеть.

То есть вы не считаете, что эти встречи превращаются в лизоблюдство?

Нет, я считаю, что разговору, который имеет наименование “поэт и царь” 200 лет. С тех пор ничего не изменилось. По возможности, чтобы власть пребывала в мозгах, она должна видеть население своей страны с разных сторон – не только в подводных лодках и в колхозах. Мы, те, кто пишет книги, тоже граждане этой страны, да еще и граждане, имеющие влияние. Все те, кто был на встрече – мы работаем на многомиллионную аудиторию, у нас миллионные тиражи.

Да, с этим трудно поспорить. Но вам не кажется, что встреча премьера именно с такими известными писателями – это предвыборный пиар для укрепления имиджа Владимира Путина?

Скажите мне как журналист журналисту: Путин нуждается в такого рода предвыборном пиаре?

Да, думаю, нуждается, для сохранения статус-кво и ощущения легитимности власти.

Нет, не нуждается. Граждане нашей страны выберут его с огромным удовольствием, даже если он не будет встречаться ни с писателями, ни с читателями, ни с доярками. Они его все равно выберут и такой пиар ему не нужен, о чем он, между прочим, сам сказал на встрече. Человек в таком положении, в каком находится Владимир Владимирович Путин, не нуждается в подобных вещах. Было бы смешно и, по меньшей мере, самонадеянно думать, что посредством этой встречи с писателями Путин обеспечит себе какие-то предвыборные дивиденды.

Давайте немного отвлечемся от Путина. В ходе встречи вы сказали “А мы и есть совесть – мы же писатели”. Но на встрече присутствовали, в основном, писатели, работающие, скажем так, в развлекательном, достаточно легком жанре. Вы считаете, что такого рода литература тоже представляет совесть нации?

Я считаю, что любая литература отражает процессы, происходящие в жизни и обществе – и совесть, и бунт, и страх, и горе. А так как любой писатель не сидит в стеклянной колбе, а находится среди людей… Я думаю, что дело тут не в развлекательности и неразвлекательности литературы, а в том, что собравшиеся литераторы работают, повторюсь, на огромную аудиторию. И это пятнадцатый вопрос, хорошо это или плохо, можно нас заклеймить, что мы исключительно развлекаем людей, а не погружаем в бездны отчаяния – но это вопрос немножко не ко мне. Я считаю, что встречаться можно с людьми, которые что-то знают об обществе. А мы что-то знаем, потому что регулярно встречаемся с людьми, и не только в Москве, но и в Петропавловске-Камчатском.

Да, но при этом на встрече, фактически, не задавались острые вопросы, которые волнуют людей из Петропавловска.

Послушайте, на встрече обсуждались вопросы книжной отрасли – и обсуждались острые вопросы для этой отрасли. С представителями книжной отрасли не имеет смысла обсуждать острые вопросы вроде коррупции в правоохранительных органах и цен на бензин. С ними имеет смысл обсуждать книги. Я никогда не взялась бы обсуждать с премьер-министром положение дел в Палестине или проблемы обманутых дольщиков – я ничего об этом не знаю.

Но у вас ведь была возможность задать общие вопросы, которые волнуют все общество в целом – как в свое время сделал Юрий Шевчук. Этот момент показали бы по телевизору, множество людей смогло бы это увидеть...

У нас есть другие площадки, чтобы нас увидели и услышали – это наши книги. Я только и делаю, что ставлю перед обществом вопросы, несмотря на то, что пишу детективы. Вот такие вот проблемные детективы. И Маринина такие пишет. Но вот встать задать вопрос и прийти в восторг от того, что тебя услышали – это не было задачей собравшихся.