Полицейский появился в палате с цветами
После выборов, 5 марта, оппозиция также пытается провести несанкционированную акцию протеста у здания ЦИКа. Однако сотрудники правоохранительных органов блокируют граждан около выхода со станции метро "Лубянка". Толпу разгоняют жестко; всего задержаны, по официальным данным, около 50 человек, по информации "Другой России" - 100. Не делают исключения и для журналистов: в отделение полиции доставлены корреспондент "Ридуса" Мария Климова, фотокорреспондент РИА Новости Андрей Стенин, журналист Аркадий Бабченко и фотокорреспондент "Коммерсанта" Глеб Щелкунов. Журналистка "Коммерсант FM" Ульяна Малашенко вообще попала в больницу с сотрясением мозга: ей "пару раз" досталось по голове - скорее всего, от сотрудников полиции.
Ульяна Малашенко вспоминает, как разгоняли несанкционированную акцию и как к ней в больницу приходили полицейские - "словно сватались".
Ульяна Малашенко:
На Лубянку я пришла за полчаса до начала митинга. Площадь была оцеплена металлическими заграждениями, а у выхода из метро толпились несколько десятков журналистов. ЦИК, к которому собирались идти лимоновцы, готовился к обороне: Большой Черкасский переулок был оцеплен полицией и ОМОНом. Минут через пять после моего появления стражи порядка попытались задержать проходившую мимо девушку... из-за белой ленты на сумке. Однако внимание журналистов спасло ее от автозака. Спустя еще минут десять колонны полицейских начали маршировать туда-сюда между ЦИКом и метро. То ли хотели создать впечатление многочисленности, то ли просто не знали, что предпринять: протестующие себя никак не проявляли. Но вдруг кто-то развернул плакат, кто-то попытался что-то проскандировать - и мгновенно начались задержания. Стражи порядка действовали жестко. Полиция активно вытесняла журналистов с места событий, создавая чудовищную давку.
Ближе к восьми в окружении журналистов Эдуард Лимонов вышел из метро. Толпа вынесла меня почти вплотную к нему. Микрофон отчетливо зафиксировал момент задержания:
- Я хочу пройти к Большому Черкасскому. Посмотрите, разрешат ли?
- Все, вижу, держи его! Взял!
ОМОН потащил Лимонова к автозаку, а сопровождавших его журналистов стражи порядка начали оттеснять к метро. Оказавшись в окружении полиции и ОМОНа, я получила удар по голове. В себя пришла в той же толчее через несколько мгновений. Тошнило, дико болела голова...
Спустя сутки мне стало хуже, коллеги уговорили обратиться к врачу. Пришла в травмпункт. Там меня сразу же отправили в больницу. Телефон разрывался от звонков коллег...
В больницу полицейские приходили трижды. Словно сватались. Первый появился в палате с цветами и коробкой конфет. Молодой, красивый, вежливый.
- Мне все это воспринимать как официальные извинения? - спросила я, написав объяснение.
- Я не могу ответить на этот вопрос... - честно сказал мне полицейский. Пожелал скорейшего выздоровления и ушел.
Второй раз разговор с представителем ОВД "Китай-город" получился более сумбурным. Полицейский №2, пробормотав что-то невнятное и не показав ксиву, заявил, что мое объяснение - это вода.
- Кто вас ударил?
- Не знаю. Ведь по затылку же. Я оказалась в кольце полиции и ОМОНа. Думаю, это был кто-то из них.
- Кто-то это может подтвердить? - в этот момент в карте уже указан диагноз. Я разговариваю с полицейским после капельницы. У меня немного кружится голова. Видимо, поэтому я забываю потребовать у него документы.
- Там было много журналистов, - говорю я. - Я не знаю, кто был в этот момент рядом со мной...
Полицейский №3 пришел, чтобы принять у меня заявление. Он производил неприятное впечатление.
- Пишите: "Прошу принять меры в отношении неизвестного...."
- Подождите, я не буду писать под диктовку. А вы вообще кто? Ваша должность?
Страж порядка занервничал и убежал кому-то звонить. Я проконсультировалась с юристами "Коммерсанта". Стало спокойнее. Полицейский №3 вернулся с ксивой, и тут выяснилось, что никакой он не полицейский, а "милиционер-водитель". Именно это было написано в его документах. Браво, реформа удалась!..
Мы вернулись к заявлению. Никакой копии у меня не осталось. Квиток о том, что заявление принято, я, конечно же, тоже не получила. Правда, и никакой подписки о неразглашении с меня не взяли. В заявлении я просила разобраться в произошедшем, наказать виновных, а также выяснить, на каком основании сотрудники правоохранительных органов вообще находились в тот день на Лубянке, кто и когда подписывал этот приказ, если он был. Я написала, что в рамках этого дела необходимо допросить господина Колокольцева. Читая мое заявление, "милиционер-водитель" занервничал, но говорить ничего не стал. Взял бумагу - и уехал. Уже потом появились официальные комментарии ГУВД и сообщения информагентств, мол, Малашенко не знает, кто ее избил... Да, это так. Если бы знала, давно сказала бы. Но почему-то мне казалось, что искать виновных - не мое дело, а дело полиции. Наивное предубеждение...
Потом звонки журналистов прекратились. Как-то вечером я разговорилась с бабушкой, которая лежала на соседней койке. Много лет она работала учителем. В школу она бежала, потому что любила работу, а потом - бежала домой, потому что любила мужа. "В мое время журналисты создавали такой мир, в котором хотелось жить..." - говорит бабушка. Она голосовала за Путина.
Другая соседка - девушка 25-ти лет. Она не закончила и девять классов, но мечтает стать юристом. Любит бразильские сериалы и не любит новости.
По вечерам в соседней палате древний дед в тельняшке надрывно кричит: "Сестричка!" Больным разносят снотворное. Кормят ужасно. Но медперсонал, на удивление, внимателен.
Радио в палате не было. В твиттере прочитала, что главный редактор радиостанции встретился с Колокольцевым... Но извинений от полиции я так и не получила.
Спустя неделю меня выписали. Дважды в районных поликлиниках невропатологи под разными предлогами отказывались меня принимать, узнавая об обстоятельствах получения травмы. Только третий врач не испугался назначить мне лечение.
Там, на Лубянке, мне досталось случайно. На моем месте мог быть и другой журналист, и участник протеста, и случайный прохожий. Но резонанс, который получила эта история, кажется, заставил полицию действовать мягче во время несанкционированных акций. Но долго ли продлится эта оттепель? Скоро 31-е число, Триумфалка...
.b-dreamers { font-family: Arial, Helvetica, sans-serif; }<br />.b-dreamers a { color: #cc0b00; text-decoration: none; font-weight: bold; font-size: 22px; }<br />.b-dreamers small { display: block; color: #444138; font-size: 10px; }<br />