Большая пресс-конференция Владимира Путина образца декабря 2012 года стала событием выдающимся. Глава государства ясно дал понять, что считает себя одним из лучших правителей России и, соответственно, ошибок не совершает, а потому и исправлять ничего не намерен. Часть журналистов, собравшихся в зале, публично усомнились в этой оценке и устроили президенту медийную "Болотную площадь". Причем масштаб ее был соответствующим: из тысячи сотрудников СМИ, собравшихся на пресс-конференцию со всей России, лишь несколько человек позволили себе острые вопросы.
Пресс-конференция Владимира Путина на этот раз проходила в здании Центра мировой торговли. Журналистов от метро "Выставочная" везли к зданию ЦМТ на синих микроавтобусах с надписью "Россия". В шаттле - видимо, для создания соответствующего настроения - звучала песня Константина Никольского про уставшего музыканта, который "повесил свой сюртук на спинку стула". Около входа в ЦМТ на всякий случай стояли два автозака и три пазика, периметр патрулировал ОМОН.
Знакомый корреспондента "Ленты.ру" из кремлевского пула рассказал, что обычно такие пресс-конференции делятся на две понятные части. Во время первой - запланированной - заранее определенные пресс-службой журналисты задают вопросы, на которые президенту по тем или иным причинам хочется ответить. Во время второй части - уже в конце пресс-конференции - вопросы задают те, кого выберет сам Путин (забегая вперед, надо сказать, что так, видимо, поступили и в этот раз; по крайней мере "Ленте.ру" удалось задать свой вопрос в последний момент - когда пресс-секретарь президента Дмитрий Песков уже объявил об окончании встречи). Сам журналист из пула объяснил, что обычно он перед подобными пресс-конференциями засылает в пресс-службу Кремля письмо с рассказом о том, какое популярное у них издание, и прикладывает к нему список вопросов. В ответ ему намекают, какой вопрос из перечисленных хотел бы услышать президент.
Перед пресс-конференцией корреспондентов московских и зарубежных изданий в основном интересовало, получится ли задать Путину несогласованный вопрос, или все расписано заранее. Журналист Los Angeles Times Сергей Лойко рассказал корреспонденту "Ленты.ру", что одной его коллеге, тоже работающей в Москве, звонили откуда-то из Кремля и спрашивали, не хочет ли она задать президенту вопрос. Та попыталась выяснить, какой именно. Дальнейшие подробности Лойко вроде как забыл. "Ну, можно позвонить самому в администрацию и предложить вопрос", - посоветовал на будущее Лойко (хотя сам свой блестящий вопрос про Магнитского и 1937 год явно ни с кем не согласовывал). "А разве вопросы не распределены?" - удивлялся коллега с украинского телеканала "Интер". Он рассказал, что украинским журналистам звонили, представляясь телеканалом "Вести", и предлагали рассказать, о чем они собираются спрашивать российского президента. Украинцы отказались.
В зал, где проводилась пресс-конференция, журналистов позвали за полтора часа до ее начала. Те, кто не оторвался от предложенных в фойе бутербродов сразу, ошиблись, поскольку лучшие места оказались заняты. "У вас нет бумажки с названием СМИ? Это очень плохо. Ну тогда тяните руку. Но вы прямо в упор на Путина смотрите, может, удастся загипнотизировать его", - сказала девушка-организатор. У большинства журналистов действительно были с собой заранее заготовленные плакаты с названием СМИ или региона - для привлечения внимания президента и его пресс-секретаря Дмитрия Пескова; оказалось, это традиция. Кроме того, журналисты держали в руках плакаты с загадочными надписями - очевидно, чтобы заинтересовать ведущего. Например: "лед", "дворцы", "часы". Одна девушка взяла в руки изображение кота (и Путин ее выбрал).
Журналисты во время пресс-конференции президента России Владимира Путина. Фото РИА Новости, Илья Питалев
Однако хорошо отрежиссированная постановка "Путин отвечает и шутит, журналисты спрашивают и умиляются" сразу пошла наперекосяк. Наверное, это произошло потому, что 20 декабря президент России выступал перед журналистами принципиально иной страны, чем та, к которой он обращался в ходе "Прямой линии" в декабре 2011 года - или та, которая слушала его в 2008 году, когда он давал последнюю такую же пресс-конференцию. Протестная активность в Москве и России, достигшая своего пика зимой и весной, летом и осенью критически снизилась; Госдума приняла целую серию репрессивных законов; силовики завели уголовные дела в отношении лидеров оппозиции. Несмотря на это, политический кризис, очевидно, не кончился. К старым претензиям добавились новые. Так что назвать сложившееся в стране положение стабильным рискнет лишь самый зашоренный аналитик.
Между тем именно на стабильность как основное свое достижение за годы пребывания у власти указал журналистам Владимир Путин. "Мы обеспечили стабильность исключительно как обязательное условие для развития", - уверял Путин. Президент подчеркнул, что ради сохранения стабильности и исходя из своей приверженности демократии он в 2007 году принял решение покинуть Кремль почти на целых пять лет, хотя уже тогда все могло быть по-другому. "Если бы считал, что тоталитарная или авторитарная система является наиболее предпочтительной, я бы просто изменил Конституцию", - не моргнув глазом заявил президент, добавив, что со временем уйдет "так же", как сделал это в 2008 году.
"Разумеется, мне небезразлично, кто возглавит страну", - сказал 60-летний Путин (зарезервировавший за собой место в Кремле как минимум до 2018 года) и пожелал будущему преемнику быть "еще более успешным", чем он сам. Время своего президентства Путин считает "одним из лучших" по сравнению с другими периодами развития России. "Я не вижу никаких крупных системных ошибок, которые я хотел бы повернуть назад и исправить", - заверил он журналистов.
Онлайн "Ленты.ру"Пресс-конференция президента
Год назад президенту согласно кивали бы в ответ: формат подобных встреч исключает возможность дискуссии, журналистов обычно больше волнуют проблемы их регионов и возможность задать вопрос, а не то, что конкретно ответит им Владимир Путин (и ответит ли вообще). Однако главным событием в российской общественной и политической жизни на минувшей неделе стал одиозный законопроект, запрещающий американцам усыновлять российских сирот. И собравшиеся в зале журналисты дали Путину бой. Резко выступавших репортеров было всего несколько - кажется, семь человек. Но их вопросы принципиально изменили привычный ход мероприятия.
Запрет на усыновление вошел в пакет законодательных мер, которые российские власти позиционируют как ответ на "закон Магнитского" (набор визовых и финансовых санкций против ряда чиновников РФ, которых Вашингтон подозревает в причастности к гибели юриста Сергея Магнитского в СИЗО в 2009 году). Третье чтение законопроекта в Госдуме запланировано на пятницу, 21 декабря, и с его критикой выступили как правозащитники, так и некоторые министры российского правительства. Несомненно, команда Путина, готовившая пресс-конференцию, ожидала, что президента обязательно спросят про скандальный документ, который ему же вскоре предстоит подписывать. Возможно, именно поэтому этот вопрос прозвучал первым - чтобы разобраться с ним и спокойно двинуться дальше.
Про сирот Путина спросила журналист издания "Сноб" Ксения Соколова. Путин отреагировал на "неудобный вопрос" спокойно. Запрет на усыновление президент поддержал, добавив, что россияне в целом недовольны тем, что детей из России усыновляют иностранцы. Также глава государства дал понять, что запрет на усыновление - это реакция не на "закон Магнитского", принятый в США 6 декабря 2012 года, а на антироссийские действия американских властей. По мнению Путина, главная проблема заключается в том, что власти США не допускают представителей России на те судебные процессы, где разбираются преступления, жертвами которых оказались усыновленные американцами российские дети. Даже в качестве наблюдателей. В целом президент назвал запрет на усыновление "эмоциональным, но адекватным" ответом на действия американцев. Но поставить точку в дискуссии о праве российских детей обрести приемную семью в США Путину не удалось.
Следом за Соколовой корреспондент "Аргументов и фактов" Александр Колесниченко резко раскритиковал запрет, назвав его "людоедским", и заявил, что благодаря этой поправке граждане России лучше узнали, что представляют собой их депутаты. В ответ Путин уже резко заявил, что действия властей США "унижают" Россию, и задался вопросом, не является ли журналист садомазохистом.
Затем Инесса Землер, журналистка с "Эха Москвы", вновь спросила президента о том, действительно ли он поддерживает полный запрет на усыновление. Путин вынужден был заметить, что текста закона пока не видел - и примет решение после того, как прочитает его. С этого момента организаторы пресс-конференции, казалось, утратили всякий контроль над ходом беседы президента с представителями СМИ. Стоит отметить, что накануне некоторые столичные журналисты планировали устроить на пресс-конференции флэш-моб - спрашивать у Путина только о детях; случайно или намеренно этот флэш-моб в итоге получился.
Вопросы (или, как их называли сами выступавшие, "замечания") к Путину по поводу справедливости скандального законопроекта посыпались один за другим. Зал откровенно фрондировал - и не позволял президенту перевести разговор с ситуации в России на неурядицы в жизни США. Под конец журналисты, объединенные взаимным интересом к теме и раздосадованные обтекаемыми ответами Владимира Путина, кажется, уже считали своим долгом поддержать коллег. На этом фоне традиционные и по-человечески понятные на таких мероприятиях просьбы к президенту подписать открытку или поздравить кого-то с днем рождения (а также заявления о том, что в регионах есть проблемы и поважнее закона о сиротах) выглядели неуместно. Пафосные ответы Путина, прежде традиционно срывавшие овации, на этот раз вознаграждались чахлыми аплодисментами. Зато когда аплодисментами журналисты поддержали один из наиболее острых вопросов - Путин спросил как будто с неприязнью и недоумением: "Это чего?"
Корреспондент газеты "Путь Кадырова" (на мониторах) задает вопрос президенту России Владимиру Путину. Газета была закрыта сразу после пресс-конференции. Фото РИА Новости, Алексей Никольский
Сам президент, отвечая на раз за разом повторявшиеся вопросы про "адекватный" закон об усыновлении, казалось, обращался уже не к залу, а к самому себе. Пытаясь сохранить уверенность в том, что это подлинный акт патриотизма, направленный против равнодушия американских властей. Под конец пресс-конференции это ему почти удалось сделать. Но тут настала очередь корреспондента "Ленты.ру", который спросил, действительно ли необходимо держать в СИЗО обвиняемого по "болотному делу" Владимира Акименкова, теряющего зрение, в то время как бывший чиновник Минобороны Евгения Васильева, подозреваемая в миллиардных хищениях, отпущена судом домой - в свою 13-комнатную квартиру в центре Москвы.
В ответ президент заявил, что нападение на полицейских (именно в этом обвиняют многих задержанных по "болотному делу") должно строго наказываться, хотя сажать в СИЗО за участие в акциях протеста не стоит. Даже если в ходе их проведения был нарушен закон. При этом Путин вновь пустился в рассуждения о том, что в США человек, напавший на полицейского, получит пулю в лоб. Из логики президентского ответа следовало, что в России человек, якобы метнувший в полицейского кусок асфальта во время массовой протестной акции, более опасен для общества, чем чиновник, якобы воровавший деньги у министерства обороны.
Но журналисты не дали президенту уйти от ответа. Корреспондент "Газеты.ру" Екатерина Винокурова тут же предложила Владимиру Путину объяснить, не связано ли падение рейтингов власти именно с тем, что в СИЗО оказалась не Васильева, но Акименков. Путин парировал: Васильеву подозревают в экономических преступлениях, тогда как "либеральный спектр нашего общества" именно таких подозреваемых призывал в тюрьму не сажать.
Чаще всего встречающиеся слова в репликах Владимира Путина по итогам пресс-конференции президента РФ. Скриншот с сайта wordle.net
Ярче всех выступил журналист американской газеты Los Angeles Times Сергей Лойко, напомнивший Путину о том, что, вопреки его собственным недавним уверениям, будто в России сейчас "не 37-й год", именно этот самый год настал для Сергея Магнитского в 2009-м. Более того, тот же 37-й год теперь настает для российских сирот, не имеющих возможности быть усыновленными гражданами США, продолжал журналист. "Как так вышло, что российские власти за три года не смогли убедительно объяснить, что именно случилось с Магнитским в СИЗО?" - спросил Лойко. Он продолжал: если бы такое объяснение поступило и всех устроило, то не было бы никакого "закона Магнитского" - и российские сироты могли бы спокойно уезжать в Штаты.
В ответ Путин снова стал говорить о том, что в американских тюрьмах заключенные тоже умирают, что подробностей дела о гибели Магнитского (спровоцировавшего, между прочим, острейший внешне- и внутриполитический кризис) он не знает, как не знает и того, куда делись миллиарды рублей, хищение которых из бюджета расследовал юрист. Касательно запрета на усыновление детей американцами Путин произнес привычное: дело не в Магнитском, а в том, что США вместо одного антироссийского закона - поправки Джексона-Вэника - приняли другой.
Поразительная неосведомленность президента, приправленная антиамериканской риторикой, к этому моменту выглядела уже просто нелепо.