21 февраля в Санкт-Петербурге на 75-м году жизни скончался классик отечественного кино Алексей Герман-старший. Он был не самым плодовитым кинематографистом — его фильмография включает всего шесть режиссерских работ (одна из них была снята в соавторстве с другим постановщиком, еще одна до сих пор не выпущена на экраны), чуть больше сценариев. Но практически каждая лента Германа-старшего становилась событием, в некоторых случаях — задолго до ее выхода в прокат. Проходных проектов у него не было, каждый фильм — это в полном смысле слова труд, которому режиссер посвящал часть собственной жизни, причем порой довольно значительную.
Герман закончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии в 1960 году и после этого несколько лет работал в театре. Его первая режиссерская работа — поставленная вместе с Григорием Ароновым лента «Седьмой спутник» — вышла в 1967 году. Первым самостоятельным режиссерским проектом стала картина «Проверка на дорогах», и она же по ряду причин является одной из важнейших в фильмографии Германа-старшего.
Во-первых, лента, завершенная еще в 1971 году, пролежала на полке 15 лет — зато после удостоилась нескольких премий. Кроме того, сценарий фильма был основан на повести «Операция „С Новым годом!“» Юрия Германа, отца режиссера. Авторами же сценария стали сам Алексей Герман-старший и Эдуард Володарский, с которым режиссер затем вдрызг разругался. В начале 1970-х картину, события которой разворачивались во время Великой Отечественной войны, обвинили в неверном отражении реальных событий. Нарекания вызвала личность ключевого персонажа — сотрудничавшего с немецкими оккупантами, но позже присоединившегося к партизанскому движению Александра Лазарева (Владимир Заманский). Для советской цензуры этот герой оказался слишком неоднозначным, противоречивым и нешаблонным. Не пришелся ко двору и партизанский командир Иван Локотков (великая роль Ролана Быкова): угловатый, негероический, делающий выбор в пользу милости — настоящий человек, настоящий герой.
Такой исход легко мог отвадить от съемок фильмов — или, по крайней мере, от фронтовой тематики. Тем не менее в 1976 году Герман снял еще одну классическую ленту — «20 дней без войны». Главного героя этой картины — фронтового журналиста, приехавшего в 1942 году в 20-дневный отпуск в Ташкент, — сыграл Юрий Никулин, актер, большинству зрителей знакомый прежде всего как комик. У Никулина и до сотрудничества с Германом-старшим были серьезные роли («Когда деревья были большими», «Андрей Рублев»). Однако многие не без основания считают роль в «20 днях без войны» лучшей работой актера. То есть именно Герман стал режиссером, сумевшим полностью раскрыть драматический талант Никулина. То же самое можно сказать и про Людмилу Гурченко, которую, несмотря на выдающиеся драматические роли, все равно многие помнили лишь как «девушку с гитарой».
Алексей Герман-старший, Михаил Кононов и Юрий Никулин на съемочной площадке фильма «Двадцать дней без войны»
Фото: Рудольф Кучеров / РИА Новости, архив
В 1984 году Алексей Герман-старший вернулся к сотрудничеству с Володарским, причем в основу новой картины «Мой друг Иван Лапшин» вновь был положен текст Юрия Германа. Время действия в фильме — 1930-е годы, главный герой — начальник уголовного розыска города Унчанска. По словам режиссера, эта картина родилась «из повести папы и из реального уголовного дела». Фильм подарил зрителю актера-дебютанта Андрея Болтнева (в «Торпедоносцах» по рассказам одного Германа и в сценарной обработке другого он снялся позже, но фильм вышел раньше «Лапшина»). Другие блестящие актерские работы этого фильма — у Нины Руслановой и Андрея Миронова в редкой трагической роли.
Последняя на сегодняшний день выпущенная в прокат работа Германа-старшего — «Хрусталев, машину!» — одновременно и самая противоречивая. В 1998 году фильм был показан в рамках конкурсной программы в Каннах, но фестивальная публика встретила его крайне холодно. Однако позже картина получила премию «Ника» сразу в нескольких номинациях (включая основную — «Лучший фильм»). «Хрусталев, машину!» — это, по всей видимости, еще и самая личная лента Германа: режиссер признавался, что в первой половине фильма показана его семья.
Сценарий ленты «Хрусталев, машину!», до сих пор остающейся последней завершенной работой Германа-старшего, сам режиссер написал в соавторстве с супругой Светланой Кармалитой. Постоянный соавтор, она помогала ему писать и «Историю арканарской резни» по повести «Трудно быть богом» братьев Стругацких. Это — незавершенный opus magnum Германа: он замыслил экранизацию еще в конце 1960-х, вскоре после выхода книги, садился писать сценарий вместе с Борисом Стругацким, затем проект был отложен в сторону. Герман неожиданно вернулся к нему спустя три десятилетия: приступил к съемкам фильма в 2000 году, в 2008-м — то есть к 70-летию кинематографиста — было объявлено, что съемки ленты завершены, идет работа над озвучкой. Однако ожидаемый зрителями фильм до сих пор не вышел: сообщая о смерти отца, Алексей Герман-младший, заявил, что «История арканарской резни» «будет закончена в обозримое время».
В последние годы Герман-старший чаще упоминался в прессе в связи не с режиссерскими проектами, а с ситуацией вокруг «Ленфильма». Это родная студия кинематографиста, отношения с которой у него сложились неоднозначные. Сам Герман говорил, что в титрах многих ленфильмовских лент, сценарии которых он написал вместе с Кармалитой, его имя не упоминается, так как в какой-то момент он был «практически уволен» со студии. Осенью 2012 года Герман и Кармалита поддержали концепцию развития «Ленфильма», предложенную общественным советом студии, и тем самым встали в оппозицию к Александру Сокурову. В последнее время здоровье Германа-старшего ослабло, он много времени проводил в больницах, но продолжал интересоваться судьбой «Ленфильма». По словам сына кинематографиста, Алексея Германа-младшего, в последний раз он видел отца в сознании, когда тот надиктовывал письмо в поддержку студии.
В 2010 и 2011 годах Герман-старший был президентом Санкт-Петербургского международного кинофорума — тоже мероприятия в каком-то смысле оппозиционного. Молодой питерский кинофорум — это противовес старейшему Московскому международному кинофестивалю. Президентом ММКФ является Никита Михалков. Таким образом, два кинематографиста стали лицами Москвы и Питера в извечном конфликте двух столиц.
Алексей Герман-старший и Леонид Ярмольник на съемочной площадке фильма «История арканарской резни»
Фото: Александр Николаев / Интерпресс / ИТАР-ТАСС
После смерти Эдуарда Володарского в 2012 году конфликт бывших соавторов на короткое время вновь попал в поле зрения читателей и зрителей. Он, наверное, не стоил бы упоминания, если бы не проливал свет на личность Алексея Германа-старшего. Оба фильма, над которыми Герман и Володарский работали вместе, — «Проверки на дорогах» и «Мой друг Иван Лапшин» — основаны на повестях Юрия Германа. Очевидно, в отношении к литературному материалу и кроются корни разногласий двух сценаристов. Володарский — сверхпрофессиональный адаптатор, на счету которого десятки работ; он брался за переделку литературных источников для фильмов до самых последних лет жизни, не брезгуя ничем. Пандан к этой всеядности, оборотной стороне профессионализма — веселая, если не сказать разгульная жизнь циничного представителя советской кинобогемы. Совсем не такой Герман. Режиссер никогда не относился к творчеству как делец — скорее как жрец. Герман говорил в интервью, что отец — лучший человек из всех, кого он встречал в жизни; конечно, после этого он не мог позволить себе и другим невнимательного отношения к его повестям. Герман взял на себя роль хранителя памяти отца, его заветов, его отношения к жизни и работе — и поневоле наделил себя исключительным правом быть интерпретатором его творчества, единственным медиумом. Без учета такого жреческого отношения к творчеству нельзя понять режиссера.
В программной статье 1979 года — еще до «Лапшина»! — Герман задается вопросом: отчего кино, даже самое великое, стареет? Неужели только из-за технического прогресса? И сам отвечает: «Думаю, что кино стареет от своей преданности реализму жизни <...> Фильм — это невозвратное время наших перемен: исторических, нравственных, личных. Свидетель нашего прошлого. По старым фильмам мы безошибочно определяем себя сегодняшних. Мы видим воочию, чем мы были сильны, возвышенны, героичны, наивны, ограниченны, в чем ошибались и где были наши горные вершины. Кино — это правда о времени. Разумеется, когда оно не лжет — сознательно или по недомыслию». По Герману, творец тем лучше, чем больше он ищет основы своего творчества в жизни: «От художника, верного реализму, всегда можно ожидать неожиданностей, взлета, открытия». Художник — это снова жрец, но это жреческое отношение — не только к искусству, но и к тому, что вне его, к жизни.
А жизнь для Германа — это прежде всего люди, в них ценность. Вспоминая «Проверки на дорогах», режиссер в одном интервью с горечью говорил, что советский строй разрешал жалеть человека, только если это была классовая жалость, но не индивидуальная. Высоко отзываясь о «Печках-лавочках» любимого им Шукшина, он говорил: «человек показал Человека». Первое слово написано здесь с маленькой буквы, чтобы обратить внимание на второе — на Человека как объект искусства. Однако нет сомнений, что, по Герману, показать Человека может только тот, кто сам является Человеком: Шукшин ценен ему тем, что «в нем была человеческая, личностная, художническая определенность, отчетливость, вразумительность», что у него было «одно лицо, а не флюгер». Настоящий Человек должен каждый раз ставить себе высочайшую планку — и не столько творческую, сколько человеческую, говорит Герман.
Превознося эти качества в другом человеке — Шукшине — Герман, несомненно, принимает их в качестве принципов и для себя. То же самое происходит, когда он говорит о других своих кумирах — Ромме, Козинцеве, Хейфице: «Почитайте Козинцева, и вы ощутите всю меру неуверенности даже такого огромного мастера перед началом работы. Я работаю вместе с Иосифом Ефимовичем Хейфицем и вижу: мастерство мастерством, опыт опытом, а каждая новая работа для него тем не менее — впервые. Он нервничает, перебирает десятки вариантов в поисках лучшего и вовсе не выглядит непогрешимым». В 1979 году, еще не зная, что скоро перейдет на режим «один фильм в 15 лет», Герман уже обосновывает для себя этот путь: не надо торопиться, надо проживать каждое творение — «мучиться правдой».
Вернемся к вопросу, почему после стольких десятилетий, прошедших с момента появления идеи экранизации Стругацких, Герман вдруг вновь загорелся ею и погрузился в «долгий и мучительный» процесс съемок? В том же 1979 году он писал: «...я работал над сценарием — о Средних веках — и меня вдруг поразили простые слова „века молчат“. Время удаляется от нас и умолкает. Оно для нас уже не существует психологически. Оттуда нет голосов». Тогда для режиссера это был довод продолжать снимать фильмы о войне: «Великая Отечественная война — наше живое, кровоточащее время. Оттуда слышны крики „ура“, стоны, боль, ужас и радость... Так неужели же мы позволим себе грешить неправдой об этом времени?». Однако, видимо, с возрастом Герман понял, что настало время и для отвлеченного, вечного, для фантастической притчи, которая не устареет вместе со своей действительностью, в которой века будут молчать по каждому из людей. Замечательно, что «Трудно быть богом» все-таки выйдет; плохо, что автор фильма до этого момента не дожил; однако лучшего завещания, чем такой фильм, представить себе нельзя.