13 марта российское представительство Google вместе с РАЭК провело конференцию, посвященную созданию в интернете среды, безопасной для детей. И хотя организаторы об этом не говорили, но очевидно, что мероприятие стало ответом на «Форум безопасного интернета», проведенный их неформальными оппонентами — Лигой безопасного интернета. Одним из спикеров конференции стал Андреа Парола, координатор Коалиции ЕС «Безопасный интернет детям». «Лента.ру» расспросила его о роли саморегулирования в обеспечении детской безопасности в Сети.
Коалиция «Безопасный интернет детям» объединяет более 20 крупных интернет- и IT-компаний, включая Facebook, Google, Nokia, Vodafone и British Telecom. Организация ставит перед собой задачу развития инновационных путей обеспечения детской безопасности в Сети и обучения детей и их родителей. Коалиция отчитывается перед Еврокомиссией.
Сам Андреа Парола одновременно является советником Европейской ассоциации компьютерных навыков, которая содействует обучению людей со всего ЕС безопасному пользованию интернетом. На конференции в Москве Парола говорил о роли саморегулирования отрасли в борьбе с вредной для детей информацией.
«Лента.ру»: Давайте начнем с самого простого. Что вообще принято понимать под вредной для детей информацией?
Нет четкого определения. Все меняется в зависимости от возраста и места проживания ребенка. Например, дети, живущие в Северной и Южной Европе, встречаются с разными проблемами. Но как я это понимаю, вредная информация — это такая информация, которая вызывает какое-то негативное восприятие, чувство. Я понимаю, что это очень расплывчатая формулировка. Но когда это все рассматривается в применении к интернету, под вредным воздействием понимается именно то, что оставляет негативный осадок или впечатление.
Андреа Парола
Фото: личная страница в LinkedIn
И все-таки есть какое-то формальное понятие? Когда заходит вопрос о регулировании, должны же существовать какие-то формальные термины?
Когда речь заходит о регулировании, то мы говорим о двух категориях: нелегальный контент, то есть тот, что запрещен законом, и неподобающее, нежелательное содержание. Например, взрослая порнография легальна во многих странах, но для шестилетнего ребенка это может быть серьезным психологическим шоком. И вот это — вариант неподобающей информации.
Этот нежелательный контент определяют сами компании, например, провайдеры. Скажем, ряд компаний дает рекомендации родителям и говорит им о том, что, кроме нелегального контента, бывает и неподобающая информация. А, к примеру, в Великобритании есть организация Internet Watch Foundation, она составляет целые списки адресов страниц, которые следует заблокировать. Но это делается в духе саморегулирования, а не навязывается властями как норма.
Каким бывает саморегулирование?
Зачем вообще компании занимаются саморегулированием? Во-первых, потому что они считают, что важно создать более комфортное и дружелюбное место для детей, выходящих в интернет. Это этический аспект.
Во-вторых, есть бизнес-соображения. Если у детей будет приятный опыт при выходе в интернет, если они будут чувствовать себя в безопасности, они вернутся туда. Они будут использовать мобильные устройства для выхода в Сеть, будут пользоваться онлайн-сервисами, играть в онлайн-игры. Это имеет смысл с деловой точки зрения.
Это причины. А какие бывают виды саморегулирования?
Рассмотрим для примера Google, у которого есть Безопасный поиск. Если ваши дети используют поиск Google, то вы можете установить параметры безопасности, [которые уберегут их от вредной информации].
Второе — родительский контроль на мобильных устройствах. Скажем, оператор Vodafone разработал специальное приложение Vodafone Guardian. Оно позволяет родителям блокировать не только нелегальный, но и вредный контент. Важно отметить, что это делается в духе диалога и взаимопонимания между родителями и детьми. Это не цензура. Вся идея саморегулирования строится на том, что родители выступают в роли наставников для своих детей.
Или вот YouTube. Каждую минуту туда загружается 72 часа видео. И тут нужно провести различие между профессиональным и пользовательским контентом. YouTube дает профессионалам возможность классифицировать материалы по категориям доступности, исходя из национального законодательства или по правилам самого видеохостинга. Когда же речь идет о пользовательских видео, [ситуация иная]. Например, если я сниму на видео нас, тут сидящих, и тут же передам это видео на YouTube, я не смогу никак классифицировать ролик, я не эксперт. И если на это видео будет подана какая-либо жалоба... Скажем, это абсолютно легальное видео, но мы на нем используем ненормативную лексику — это кого-то может оскорбить, и они могут пожаловаться в YouTube. Команда сервиса 24 часа 7 дней в неделю решает, подходит ли видео под их правила и классификацию. Это один из примеров того, как компания борется с неподходящим контентом.
То же с соцсетями — Facebook или Google+. У них есть собственные системы мониторинга контента, они реагируют на все жалобы пользователей. Или журнал Digital Parenting. Его издает Vodafone, но с оператором сотрудничают 10 компаний — Walt Disney, Samsung, BlackBerry, Google… В каждой статье родителям рассказывают, что они могут сделать, чтобы обезопасить детей от ненужного опыта общения с интернетом.
А что если ни родители, ни провайдер не защищают ребенка от вредной информации. Может ли в такой ситуации вмешиваться государство?
Я думаю, в каждой стране есть свои представления о том, как далеко в этом вопросе может или не может заходить государство. Как я понял из слов замминистра [связи Алексея Волина, выступавшего на конференции], россияне с нетерпением ждут, когда государство начнет предпринимать шаги в этом направлении. В другой стране люди будут ожидать, что правительство обратится к интернет-компаниям, чтобы они что-нибудь сделали. Оно может сказать: или вы займетесь саморегулированием, или мы примем свои меры.
Но интернет и цифровые технологии развиваются так быстро, что регулятору очень сложно угнаться за ними и в техническом, и в социальном плане. Вот почему саморегулирование со стороны интернет-компаний, осуществляемое прозрачно и ответственно, обычно является самым эффективным подходом к решению данной проблемы.
Можете ли вы привести практические примеры того, как в европейских странах ведется борьба с вредной для детей информацией?
Прежде всего: все, что нелегально, вообще не должно присутствовать в интернете. В качестве примера тут можно привести детскую порнографию. Но [на тему защиты детей] существует 27 законодательств, по числу стран в Евросоюзе.
Итак, представим ситуацию: я со своим сыном сижу перед компьютером, и нам попадается картинка с детской порнографией. Я хочу сообщить адрес этой страницы. В ряде стран в браузер может быть встроена специальная кнопка, [сообщающая о незаконном контенте]. Если ее нет, я должен найти в поисковике наиболее подходящую горячую линию.
Я жалуюсь на страницу, жалоба попадает в хостинг-компанию, а потом уже в полицию. Но тут возникают проблемы. В ряде случаев полиция просит вас не уходить с этой страницы для расследования. Но я родитель, я не могу. Меня совершенно не устраивает, что эта картинка будет висеть у меня, пока приедет полиция. И я жалуюсь опять, теперь — своему интернет-провайдеру. И провайдер не может сказать: «Извините, мы занимаемся полицейским расследованием». В данной ситуации, когда возникают проблемы, компании и правоохранители должны входить в контакт, действовать лицом к лицу.
Или есть такая организация, Financial Coalition, в нее входят Google, Microsoft, VISA, Mastercard и другие. Суть в том, что когда человек в Сети покупает педофильскую порнографию, он осуществляет денежный перевод. И эти деньги куда-то идут. Идея в том, чтобы проследить путь денежного перевода и найти тем самым «плохих парней», стоящих за сайтом.
В одном из регионов России проводится эксперимент: все провайдеры предлагают родителям по умолчанию включить родительский фильтр. Речь идет о белом списке разрешенных сайтов, который составляется негосударственной организацией. Как вы относитесь к такой инициативе?
Есть похожие инициативы, связанные с онлайн-играми для детей, когда все запрещено, кроме того, что разрешено. И там действует модерация, контролирующая чаты между детьми, чтобы те не передавали своих личных данных, адресов, телефонов. Просто плати и развлекайся. Потому что вы не знаете, кем на самом деле является ваш собеседник по другую сторону компьютера.
Но тут есть скрытая опасность. Представим, что ребенок подвергается домашнему насилию и находится в тяжелой обстановке. Возможно, он воспользуется интернетом, чтобы призвать к помощи. И такие дети могут использовать слова или выражения, которые попадают в черный список. Поэтому, если вы наложите черные списки на весь интернет, он потеряет свою функцию. Интернет — это свободное медиа.