Шато имени меня Мода на собственные винодельни захватила российские элиты

В день 100-летия своего отца-поэта кинорежиссер Никита Михалков неожиданно заявил о своих винодельческих амбициях. По словам режиссера, принадлежащий ему виноградник площадью около ста гектаров расположен в Тоскане, а первые 16 тысяч бутылок произведенного там вина уже прошли таможню и находятся в России. Впрочем, Михалков далеко не первый представитель российской элиты, всерьез увлекшийся производством собственного вина.

Практика делать собственное вино, да еще и успешно его продавать российским знаменитостям пока в новинку. Винами в России занимается разве что хоккеист Игорь Ларионов, да еще футболист Дмитрий Сычев изъявлял желание инвестировать в этот бизнес. А вот на Западе таких виноделен пруд пруди. Собственное хозяйство Tenuta del Palagio есть у Стинга (тоже, кстати, в Тоскане). Солист Simply Red Мик Хакнэлл делает вино Il Cantante на сицилийском вулкане Этна. Интерес к безвестному доселе сорту чезанезе из Лацио подстегнула американская порнозвезда Саванна Сэмсон, изобразившая себя на этикетке в прозрачном платье. Ну и, разумеется, Жерар Депардье — вместе со своим партнером Бернаром Магре он делает вино не только во Франции, но также в Марокко и Алжире.

Российские селебритиз до сих пор предпочитали инвестировать в ресторанный бизнес, и своих стингов у нас пока маловато. Хотя не исключено, что вслед за Никитой Михалковым с его каберне совиньон «12» количество желающих приобщиться к благородному бизнесу значительно вырастет. Ожидается, что производительность винодельни Михалкова, которую он открыл вместе с партнером Константином Тувыкиным, в будущем достигнет 250 тысяч бутылок в год, а это объем добротной винодельни средней руки.

Англоязычный сайт российского журналиста Антона Моисеенко Wine Report уже предположил, что в случае Михалкова речь может идти о Castello di Casole — бутиковом отеле неподалеку от Сиены (Тоскана), который открылся после реконструкции летом 2012 года и который тогда же его американские инвесторы предполагали продать в полную или частичную собственность. Вино не является профилем этого поместья, но, как это часто бывает, предлагается владельцам и гостям в качестве так называемого private label. И оно действительно носит название «12» — «Додичи» в русской транскрипции.

Что же касается цены, то вино Михалкова — особенно если речь идет об упомянутом Castello di Casole и заявленных объемах — вряд ли будет дешевле 80-100 евро на полке. Проблема подобных продуктов в том, что по такой цене массовый спрос они завоевать не могут. Попасть же в число культовых вин премиального сегмента им еще сложнее — здесь привыкли ценить проверенные бренды, доверять рейтингам зарубежных критиков, наконец, следить за тем, что уже пьют в ресторанах Рима, Парижа, Лондона. В числе вин итальянских знаменитостей, примелькавшихся на российском рынке, из той же Тосканы можно вспомнить Brunello di Montalcino F&F дома Frescobaldi с дизайном бутылки от Джанфранко Ферре, а также тосканское вино Roberto Cavalli в традиционном для модельера леопардовом обрамлении. Нетрудно догадаться, что они предназначались искушенной публике в качестве подарков и валового успеха не имели.

Были у нас на рынке и калифорнийско-австралийские вина хоккеиста Игоря Ларионова Tripple Overtime: шираз, зинфандель, рислинг... Но то ли любители хоккея не очень-то пьют вино, то ли дело все же в тех самых рейтингах и соотношении цена-качество — успеха ларионовские «овертаймы» так и не увидели.

Дача в Провансе

Михалков и Ларионов, разумеется, не единственные, кто инвестирует капиталы в винодельческие проекты. Просто о некоторых их владельцы не спешат заявлять во всеуслышание, а другие пока находятся на стадии становления. К числу последних относится, к примеру, La Bioca в золотой зоне Бароло, лучшего винодельческого региона Пьемонта. Это хозяйство уже широко известно в кругах московских винных экспертов и сомелье — виноделом там числится известный винный журналист и блогер Биссо Атанасов.

Надо сказать, что представители российского истебшлишмента оценили винный бизнес гораздо раньше отечественных звезд. Так, почти восемь лет назад шла речь о возможной покупке Романом Абрамовичем Castello Banfi — одной из крупнейших виноделен Тосканы. Правда, владельцы Banfi, семья американских бизнесменов Мариани, вроде как отвергли предложение бизнесмена в 500 миллионов евро — и тот недолго думая переключился на футбол.

Другие проекты подобного рода оказались успешнее. Бывший глава Минсельхоза Виктор Семенов, чей холдинг «Белая дача» снабжает Москву овощами, инвестировал «скромный» миллион евро в покупку Chateau de Roubine во французском Провансе. Красные и розовые вина Blanche Villa de Provence («Белая Вилла Прованса») активно продвигались в московских торговых сетях и ресторанах Аркадия Новикова. Импортировать вино Семенову помогала компания Simple, с которой Никита Михалков, по его собственным словам, тоже ведет переговоры.

Случаются, конечно, и скандалы. Недоразумение произошло, например, с вложением во французский регион Коньяк другого российского агрария — бывшего депутата Госдумы Вадима Варшавского, совладельца компаний «Русский уголь», «Русская свинина» и «Русский винный трест». Выкупленный им крупный коньячный дом Croizet-Eymard, один из самых дорогих и престижных, на некоторое время оброс неприятными слухами о неплатежеспособности и даже исчезновении господина Варшавского.

Не очень благополучной оказалась и покупка коньячного дома Jenssen. За ней, по мнению французской прессы, стоял не просто московский винзавод ММВЗ, а Андрей Бородин (бывший глава «Банка Москвы»), вскоре после покупки попросивший убежища в Лондоне из-за неприятностей в России. Производители Коньяка скрипят зубами: они полагают, что Бородин купил Jenssen просто ради тихого загородного поместья. Правда, в 2012 году появилась информация о его возможной продаже.

Черноморская Тоскана

«Я думал заняться виноделием в Краснодарском крае, — рассказывал газете «Ведомости» Виктор Семенов, — но, когда оценил все эмоционально-организационно-физические затраты, понял: после всей той разрухи, к которой в итоге привела горбачевская антиалкогольная кампания, моей жизни не хватит на то, чтобы сделать здесь хорошее вино».

Мнение Семенова, однако, разделяют далеко не все. Крупные частные инвесторы все чаще присматриваются и к российским терруарам. Чего стоит Шато Эркен в Кабардино-Балкарии (винодельческая зона Долина Терека). Кабардинские пастухи в окрестностях Нальчика с удивлением наблюдают за появившимися на тысяче гектарах виноградниками, замком с башнями и прудом с форелью. Владелец Тембулат Эркенов, лишь осенью 2012 года покинувший пост республиканского вице-премьера, удачно пользовался правительственными субсидиями на виноградарство: в его собственности сейчас находится две трети всех виноградников республики.

Но Краснодар все же остается лидером российского частного виноделия, хотя без больших вливаний, как уже писала «Лента.ру», процесс идет медленно. В последние годы виноделием здесь занимаются как «гаражисты» (владельцы небольших автономных фермерских хозяйств), так и люди с более серьезными амбициями и капиталами. Именно в Краснодарском крае инвесторы упомянутой La Bioca начинают винодельческий проект под названием «Собер-Баш». А бизнес-омбудсмен Борис Титов не просто купил шампанский Château d’Avize с целью поставить в Россию до миллиона бутылок недорогого игристого, но и активно вкладывается в российский «Абрау-Дюрсо». В числе некоторых виновладельцев юга — акционеры «Газпрома», владельцы страховых и строительных компаний. Но о самых интересных частных инвестициях в российское виноделие, как водится, почти не пишут в СМИ, зато много говорят местные жители.

Геленджик – один из благодатных российских винодельческих регионов, но на рынке до некоторых пор были известны в основном лишь крепленые вина одноименного с городом предприятия, существующего с дореволюционных лет. Впрочем, в последние годы над берегами живописной Геленджикской бухты одно за другим появляются загадочные винодельческие поместья. В 2009 году, задолго до того, как Жерар Депардье стал главным франко-русским медиа-персонажем, его (скорее всего, под действием винных паров) разглядели в окрестностях Геленджика местные жители во главе с корреспондентами «МК» и «Комсомольской правды».

На поверку владений Депардье в Краснодарском крае не нашлось, а кубанские виноделы пока лишь скромно выражают желание видеть жителя Чечни и Мордовии в своих рядах. Зато среди ухоженных виноградников всплыло образцово-показательное «Шато де Талю», принадлежащее, по данным газеты «Коммерсант», супруге губернатора Кубани Ольге Ткачевой. В 2010 году Александр Ткачев сообщил о хозяйстве в декларации о доходах, а размер инвестиций в него на 2008 год оценивался в 12 миллионов долларов.

Неподалеку от Геленджика обнаруживается сооружение с виноградниками, известное в западных СМИ как Putin’s Palace. Слухи вокруг «дачи Путина» обострялись задержаниями и даже преследованиями местных экологов. По официальной информации, впрочем, речь шла о купленном бизнесменом Александром Пономаренко у фирмы «Петромед» дворце с винодельней, который позднее у Пономаренко перекупил все тот же «Абрау Дюрсо» Бориса Титова. В случае с покупкой у «Петромеда» называют сумму в 350 миллионов долларов (для сравнения, вспомните «скромную» провансальскую «Белую дачу» за один миллион евро), полная сумма сделки с Борисом Титовым не озвучена. Но в любом случае речь идет о самой дорогой винодельне России.

«Абрау Дюрсо» уже сделало на вновь приобретенных виноградниках неплохую линейку «тихих» вин из французских сортов от совиньона блана до мерло. Впервые их скромно представили экспертам на предприятии прошлой осенью, но слушок о «президентском вине» разошелся быстро. Что творится в Геленджике на самом деле, теперь не знают даже местные, разочаровавшиеся в подставном, как оказалось, Депардье. Ходят смутные слухи о виноградниках, высаживаемых для премьер-министра Дмитрия Медведева и для других высокопоставленных чиновников.

«Будем проталкивать»

Терруары за высоким забором — не лучший имидж для российского Юга как нарождающегося винного региона. Тем более что частное виноделие здесь в меру присутствует: рядом с гигантами вроде «Кубань-Вино» (восемь тысяч гектаров) создаются маленькие хозяйства «гаражистов» Логинова, Опарина, Толстого, микровинодела Каракезиди. Практически все эти хозяйства действуют полуподпольно, так как в противном случае рентабельность их «бизнеса» оказалась бы под вопросом.

По оценкам главы Союза виноградарей и виноделов Леонида Поповича, рентабельность винодельни в нашей стране начинается со 100 гектаров, требующих минимум 50 миллионов долларов инвестиций (и снова привет провансальской «Белой даче» с одним миллионом евро). А потом продукт еще надо попытаться продать, войдя в доверие к надменно смотрящим на наших виноделов дистрибьюторам и требующим огромные «входные» торговым сетям.

Что же тогда заставляет вкладываться в виноделие наших бизнесменов, политиков и звезд? Видимо, здесь не обходится без влияния мировой конъюнктуры, где именные вина существуют не только как часть имиджа (как в случае Стинга), но и как серьезный бизнес (Депардье). По какому пути пойдет российская элита, пока неясно, но то, что она рассматривает оба варианта, совершенно очевидно. И с первых же шагов стремится заручиться поддержкой высоких покровителей. Очень символично в этом плане выглядела дегустация упомянутого «N. Mikhalkov 12» с Владимиром Путиным в день 100-летия автора гимна. Об этом со слов самого режиссера поведали «Известия». Помимо Путина вино уже оценил Сильвио Берлускони — и даже открытку с благодарностью за вина прислал.

Можно, конечно, сколько угодно радоваться/иронизировать по поводу того, как еще Италия может облагодетельствовать Михалкова за имиджевый и денежный вклад в национальную экономику. Но это не отменяет того факта, что пока деньги элиты продолжают утекать в Тоскану и Прованс, где винодельни «под ключ» будут продаваться всегда, особенно с учетом спада потребления вина в большинстве стран ЕС и конкуренции с продукцией Нового Света. Не исключено, однако, что именно дружба с все тем же Сильвио Берлускони приблизила к культуре вина и президента Владимира Путина, разглядевшего в этом новый тренд для сельского хозяйства олимпийского региона.

Законодательное собрание Кубани пытается продавить через Москву закон о виноградарстве и виноделии, который откроет дорогу фермерским винам и, несомненно, положительно повлияет на экономику региона и приток туристов. В декабре 2012 года Александр Ткачев передал законопроект президенту и вроде как получил предварительное одобрение, о чем радостно сообщили все краевые СМИ, цитируя слова Путина: «…будем его проталкивать для окончательного принятия». А ведь именно государственными препонами объясняется столь маленький рост потребления вина в России на фоне схожих по алкопотреблению скандинавских и балтийских государств. Более того, в Швеции и Норвегии специально разрабатываются государственные программы, способствующие переходу населения на вино с крепкого алкоголя.

Так что для отрасли впервые за много лет появилась надежда: если виноделие действительно стало модой на высшем уровне и наш правящий класс всерьез увлекся собственными шато, то необходимые законы все-таки «протолкнут» и российским виноделам и импортерам, задавленным налогами и поборами, станет куда легче дышать. Во всяком случае есть все основания надеяться, что отечественные чиновники и близкие к Кремлю бизнесмены в ближайшее время начнут-таки проявлять массовый патриотизм, и не только Тоскане будут доставаться стремительно утекающие из столицы рублево-валютные ручейки.