Премьер-министр России Дмитрий Медведев 27 сентября опубликовал в «Ведомостях» статью «Время простых решений прошло», в которой рассказал об антикризисной программе правительства и о мерах по переформатированию экономики. Сосредоточившись на деталях, премьер забыл о самом важном: для устойчивого роста ВВП России необходимы по-настоящему масштабные изменения, причем уже не экономические, а политические.

Публикации статьи Медведева в «Ведомостях» предшествовали действительно трудные для любого правительства месяцы: чиновникам пришлось сокращать бюджет, замораживать тарифы естественных монополий (читай: обижать тех, на кого власть ориентировалась все 2000-е годы) и признаваться в том, что темпы роста экономики в России будут ниже среднемировых. К концу сентября федеральный бюджет в самом общем виде был сверстан и подготовлен для отправки в Госдуму, так что у правительства появилось время выдохнуть и подвести под свои начинания идеологическую базу.

В этом смысле статья Медведева — безусловно, успешный ход Белого дома; премьер-министр не стал дожидаться никаких формальных поводов, чтобы публично рассказать, как правительство намерено действовать в условиях экономической стагнации. Однако это «рабочее» выступление не слишком охотно публикующегося в российских СМИ Медведева тут же обрело вес «программного», и в этом смысле к нему остается много вопросов.

За четыре года никто не стал младше

Статья Дмитрия Медведева в «Ведомостях» называется «Время простых решений прошло». Точно неизвестно, кто придумал этот заголовок, — пресс-служба премьера или редакторы издания, — но он очевидно перекликается с заголовком текста четырехлетней давности, написанного тем же автором: в сентябре 2009 года Медведев, тогда президент страны, опубликовал в интернет-СМИ программную статью «Россия, вперед!», название которой, в свою очередь, напоминает о романе Катаева «Время, вперед». Впрочем, даже если бы и не было игры в заголовках, все равно имеет смысл сравнить между собой две эти статьи Медведева: по ним хорошо видно, как бывший президент и нынешний премьер изменился за четыре года.

В 2009 году Медведев в тексте для интернет-СМИ предстает президентом-новатором со своими свежими «модернизационными» и «инновационными» идеями. Из абзаца в абзац Медведев повторяет местоимения «мы», «наши», и в этих словах смешиваются в одно и «мы» как «российский народ» («каждый третий из нас проживает на селе»), и «мы» как «креативное общество», к которому причислял себя президент («мы пригласим на работу лучших ученых и инженеров из разных стран»), и «мы» как власть («мы будем повышать эффективность социальной сферы по всем направлениям»). Своей статьей тогдашний президент обозначал собственную политическую программу, во многом отличную от программы Владимира Путина.

«Создадим новую Россию. Россия, вперед!» — заканчивается статья Медведева четырехлетней давности. А вот как завершается новый текст премьер-министра: «И в результате создать сильную Россию, в которой обеспечивается высокое качество жизни», — и в замене эпитета «новая» на «сильная» видится нечто большее, чем просто поиск синонимов.

По-юношески максималистская статья-призыв сменилась относительно сухим текстом с перечислением принятых и еще не принятых мер, в котором то прежнее коллективное «мы» проскальзывает лишь в нескольких местах, напоминающих текст 2009 года и апеллирующих к тем, прошлым объединительным ценностям. Медведев больше не солидаризуется с креативным классом: «мы» для премьера — это исключительно власть, которая пытается спасти страну от экономического застоя, а сама статья написана в оправдание этих «мы» за уже случившуюся стагнацию. О «модернизации» и «инновации» премьер говорит лишь мельком, о глобальном переформатировании страны — вскользь. И кроме того, говорит не совсем то, что от него хотели услышать.

Здесь подкрутим, там подправим

К середине 2013 года экономисты и публицисты практически всех мастей и направлений, размышляющие о проблемах ВВП России, достигли консенсуса по крайней мере по двум тезисам. В самом общем виде первый звучит так: «Прежние двигатели экономического роста в России если и не перестали работать, то по крайней мере не способны обеспечить прежний уровень увеличения ВВП». Второй: «Экономику России нельзя вывести на уровень устойчивого развития без глубоких политических реформ».

Действительно, темпы роста ВВП России замедлились до рекордно низких показателей на фоне цен на нефть, установившихся выше отметки в сто долларов за баррель. Внутреннее потребление, возраставшее в начале 2000-х годов высокими темпами из-за отставания от Европы, еще продолжает двигать экономику вперед, но не исключено, что и этот мотор скоро заглохнет: закредитованность россиян в ряде регионов уже достигла критического уровня, а темпы роста реальных заработков населения будут сокращаться, в том числе за счет заморозки зарплат чиновников и военнослужащих — вынужденной меры, к которой пришлось прибегнуть правительству для балансировки бюджета.

Что касается второго пункта, то потребность в реформе судебной системы и повышении инвестиционной привлекательности России за счет установления единых правил игры для всех участников экономической деятельности уже стало по-настоящему общим местом экономических статей. «Все решения, которые нужно принимать российским властям, носят политический характер: это реформа правоохранительных органов и судебной системы, изменение отношения власти к бизнесу, выход государства из конкурентных секторов экономики и существенное снижение бюрократического давления на бизнес, самая решительная борьба с коррупцией, казнокрадством и рэкетом», — писал на страницах той же газеты «Ведомости» всего за четыре дня до выхода статьи Медведева экономист Сергей Алексашенко.

Нельзя сказать, что ни про один пункт из статьи Алексашенко Медведев совсем уж ничего не пишет. Так, премьер-министр отмечает, что, возглавив правительство, он на первый год поставил перед собой семь задач, в том числе «последовательную приватизацию излишних государственных активов». Чуть-чуть дальше Медведев с гордостью отмечает: «Эти задачи решены», — но умалчивает о том, что планы по приватизации практически провалились как в 2012 году, так и в 2013-м.

«Неполитические» реформы упомянуты в тексте Медведева по касательной. Он признает, что «у инвесторов сохраняются иррациональные страхи работы в непонятной и иногда непредсказуемой России» (так ли уж они «иррациональны», если сам премьер признает, что страна «непредсказуема»?), и добавляет, что чиновники, судьи и полицейские «до сих пор считают, что государственная собственность обладает особыми правами на защиту». Этой констатацией размышления по поводу ключевых проблем России заканчиваются — никаких политических предложений на перспективу в тексте премьера нет.

В начале своего президентского срока (в том числе и в упомянутой статье для интернет-СМИ) Дмитрий Медведев обещал много радикальных изменений в жизни страны. Спустя несколько лет все его начинания либо сошли на нет, либо были выполнены не до конца: реформа милиции-полиции к радикальным изменениям не привела, борьба с коррупцией на новый уровень не вышла, суды все так же настроены исключительно на обвинительные приговоры.

На этом фоне любые громкие декларации премьера смотрятся особенно блекло — само умение доводить реформы до конца и выполнять обещания Медведев поставил под сомнение за четыре года президентского срока. Наверное, это чувствует и сам премьер, и поэтому скрупулезно перебирает в статье то, чего все-таки удалось достигнуть, те меры, решения по которым уже приняты. В соответствующей подглавке премьер-министр рассказывает о намерении заморозить тарифы, ввести льготы для малого бизнеса и объявить налоговые каникулы в регионах. Необходимость этих мер не вызывает сомнения, но даже все они, взятые в совокупности, оставляют ощущение разговора не про то: отдельные детали в государственной машине Медведев готов менять, саму машину — нет.