Сегодня, 21 октября, Нагатинский суд Москвы вынес приговор по делу бойца ОМОНа Евгения Данилова. Бывшего полицейского обвиняют в превышении должностных полномочий. Суд приговорил Данилова к двум годам условного заключения. Согласно материалам дела, 26 июня 2013 года, во время рейда на овощебазе «Москворечье» Данилов похитил 226 тысяч рублей. Своей вины Данилов не отрицал, при этом следствие считает, что и сам омоновец, и его непосредственные руководители грубо нарушили закон о полиции. Тем не менее, никого из вышестоящих сотрудников ОМОНа к уголовной ответственности не привлекли, вся вина была возложена на Данилова. Незадолго до приговора корреспонденту «Ленты.ру» удалось поговорить с Евгением Даниловым.

Евгению Данилову — 31 год. С 2004-го по 2013-й он служил в ОМОН ЦСН ГУ МВД России (4-й батальон) в звании прапорщика. В интервью «Ленте.ру» Данилов заявил, что полицейские часто забирают себе обнаруженные во время рейдов деньги, поскольку «это само по себе подразумевается». Так произошло и во время того выезда, по итогам которого Данилов стал фигурантом дела о превышении должностных полномочий. Боец ОМОНа утверждает, что передал найденную сумму «старшему группы», чтобы тот «раскидал ее по ребятам».

Часть первая

«Лента.ру»: Расскажите о вашей ситуации.

Евгений Данилов: 26 июня 2013 года мы выезжали на рейд по нелегальным мигрантам, на овощную базу, в район Замоскворечья, Второй Котляковский переулок. Зашли в одно помещение, начали работать...

Какое помещение? Мне все детали нужны.

Подвальное помещение на базе, внутри — две двери, одна напротив другой. Одна открыта, и такое ощущение, что там жили мигранты, потому что внутри раскладушка, посуда грязная, но людей не было. Другая дверь, напротив, была закрыта, мы постучались, нам показалось, что за ней кто-то есть.

Сколько вас было народу?

Нас двое, еще в подвале охранник был. Когда мы охранника спросили, что за закрытой дверью находится, он нам сказал: «Такое же помещение, как напротив». Обычно охранники говорят одно, а получается совершенно другое: когда вскрываешь такое помещение, то там либо люди прячутся, либо что-то можно найти: наркотики или еще что.

Подвал находился в жилом доме?

Нет, полностью овощная база. Продуктовая база, там живут одни нелегалы. Когда какой-то наш выезд происходит, то в 99 процентах [случаев] их предупреждает руководство: ты приезжаешь на базу, а там уже никого нет, для галочки человек 10-20 арестовываешь, на этом все. Лично мое мнение, что все эти рейды для показухи делаются, поскольку все предупреждены, помещения почти пустые, никаких мигрантов фактически нет. Кто их предупреждает, я не знаю: может, наше [руководство], может, кто и повыше. Ранее наши люди выезжали на эту точку, находили там и «спайсы», и все на свете.

Дверь в комнату была закрыта. Ваши действия?

Постучались, никто не открывает. Решили сами открывать: отогнули отверткой косяк, дверь вылетела — она ж не железная, обычная деревянная дверь обшарпанная. Заходим в помещение размером три на три метра: стол, стул, черная касса. На тумбочке что-то типа сейфа, такая металлическая шкатулочка для хранения денег, она была открыта, а сама тумбочка — приоткрыта. В тумбочке пачка купюр, на глаз — 250-300 тысяч рублей. Я часть взял, и вот та сумма, которую я из этой тумбочки забрал — всего 80 тысяч рублей.

Простите, а зачем вы вообще из тумбочки деньги взяли?

Это как-то машинально получилось. Когда люди работают… Честно говоря, я забрал деньги из-за того, что в коридоре были люди — те же охранники, например. Камера зафиксировала, что я в комнату заходил, а в самой комнате камер не было, так что владелец мог на кого угодно подумать, на тех же охранников. А когда я возвращался в батальон, мне позвонили наши ребята, сказали: «Жень, тут звонил хозяин тумбочки, предприниматель Роберт Алов. Сказал, что у него все деньги из комнаты исчезли, ему теперь нужно 226 тысяч рублей вернуть».

Из материалов уголовного дела №800512:

«26.06.2013 года в период с 11 часов 00 минут по 11 часов 15 минут, более точное время следствием не установлено, Данилов Е.Н., будучи при исполнении своих должностных обязанностей, в форменном обмундировании сотрудника отряда мобильного особого назначения, в ходе проведения в соответствии с указанием руководства ГУ МВД России по городу Москве на территории ЗАО «Москворечье», расположенного по адресу: город Москва, 2-й Котляковский переулок, дом 1, профилактического крупномасштабного мероприятия по противодействию незаконной миграции на территории Российской Федерации под названием «Нелегальный мигрант», в нарушение действующего законодательства проник, путем взлома, в помещение, занимаемое ИП «Алов», учредителем которого является Алов Р.М., и, имея умысел, направленный на превышение своих должностных полномочий, действуя из корыстных побуждений, тайно похитил из верхнего ящика, находящегося в указанном помещении, денежные средства на сумму 226 700 рублей, принадлежащие Алову Р.М, что явно превышало его должностные полномочия, после чего покинул место преступления. Своими преступными действиями он превысил свои должностные полномочия, дискредитировав авторитет представителя власти — сотрудника отряда мобильного особого назначения».

Сколько вас человек в комнате было?

Двое. Я и еще один человек, но он не видел, что я деньги забрал.

Куда вы деньги положили?

В карман. Потом дальше продолжил работать.

Куда вы дели деньги?

Отдал старшему нашей группы, который снаружи ждал и в помещение не заходил. Я не хотел бы его фамилию называть, этот человек еще в ОМОНе, у него квартира служебная, дети растут.

Вы все деньги ему отдали?

Да, чтобы по ребятам раскидать. В половине шестого приехали в батальон, а нам говорят: «Верните те деньги, которые вы на продуктовой базе взяли, и вопрос уладится».

Вы часто на рейды по овощным базам выезжаете?

По мигрантам наша группа не очень часто выезжала.

Но если выезжаете, то кого задерживаете?

Сложно сказать. Если работаем по мигрантам, то задерживаем, по сути, всех, кто в помещении находится.

Откупаться от вас часто пытались?

Да, бывали и такие случаи: задерживаешь мигрантов, они деньги предлагают. Я по суммам затрудняюсь сказать, они каждый сам за себя предлагают, но деньги небольшие — где полторы, где две, а где — три тысячи.

Вы лично эти деньги брали?

Я с этим стараюсь не связываться.

Сами вы к мигрантам как относитесь?

Даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Были случаи, когда они и женщин, и девушек грабили, я к таким мигрантам не очень хорошо отношусь. Год-полтора назад мы ездили на задержание мигрантов из Таджикистана, это на юге Москвы было. Прошла от руководства информация, что таджики в разрушенном подвале прячутся, мы съездили, человек семь задержали.

Куда вы мигрантов после задержания доставляете?

В местный ОВД. Что с ними дальше происходит, я не знаю. Может, они откупаются, может, их на родину отправляют.

Если вы находите при рейде на базу деньги, вы их часто себе берете?

Мне сложно ответить на этот вопрос. Мы не так часто выезжаем на такие ситуации. В основном, мы выезжаем по наркотикам с УБОПом.

Давайте так вопрос поставим. Случалось ли такое, что люди выезжали на рейды, привозили деньги?

Да, конечно.

Однократно?

Мне кажется, что когда люди выезжают на такие рейды, это само по себе подразумевается: то, что они находят, они забирают.

А если, например, наркотики находят?

По этому поводу я ничего сказать не могу. Я сам как бы с этим не сталкивался, мне наркотики не нужны. Может быть, если кто-то и употребляет, он их себе заберет.

Что вы сделали после того, как узнали, что деньги нужно вернуть?

Когда мне сказали, что деньги нужно вернуть, я сказал, что готов это сделать. Мне объявили, что я должен вернуть 226 тысяч рублей. Такие деньги я сразу найти не смог, мы с ребятами скидывались в течение суток. Руководство — мой комбат Тумаков (впоследствии получил ранение во время волнений возле овощной базы в Западном Бирюлеве — прим. «Ленты.ру») — сказал, что урегулирует этот вопрос. Мы отдали предпринимателю Алову деньги, взяли с него расписку о том, что он к сотрудникам полиции претензий не имеет, эта расписка до сих пор у меня хранится. На следующий день начали служебную проверку по факту хищения. Я написал объяснение, но руководство мое, вместо того чтобы вопрос урегулировать, отдало бумаги в Следственный комитет: завели уголовное дело, так что я теперь подследственный. 12 июля этого года меня уволили по статье, лишили служебной квартиры, так что я теперь у сестры живу.

Вы у комбата своего пытались спросить, почему он ход делу дал, а не замял ситуацию?

Да. Он довольно сухо ответил: «Я же говорил, что Алову нужно было сразу деньги вернуть». А я деньги сутки собирал, время ушло.

Представление о принятии мер по устранению обстоятельств, способствующих устранению преступления. Направлено начальнику ЦСН ГУ МВД России по городу Москве Д.Ю. Дейниченко от руководителя Нагатинского межрайонного следственного отдела В.В. Чернобривого:

«В производстве следственного отдела находится уголовное дело №500812, возбужденное 08.09.2013 Нагатинским межрайонным следственным отделом в отношении бойца (высотника) 2 роты 4 оперативного батальона ОМОН ЦСН ГУ МВД России по г. Москве Данилова Е.Н. по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.286. Совершение указанного преступления стало возможным ввиду грубого нарушения Даниловым Е.Н. и его непосредственным руководством требований ФЗ «О полиции», ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел, Присяги сотрудника внутренних дел.

О повышенной общественной опасности данного преступления свидетельствует также и тот факт, что похищенные денежные средства Данилов Е.Н. должен был передать своему руководству для последующего распределения между сотрудниками данного подразделения Центра специального назначения. Указанные правонарушения со стороны подчиненных Вам сотрудников существенно подрывают в общественном правосознании чувство правовой защищенности граждан со стороны государства».

Часть вторая

К разговору присоединяется бывший сослуживец Евгения Данилова — Сергей, 28 лет (фамилия и место нынешней работы известны редакции).

Можете рассказать, что сейчас происходит в ОМОНе?

Сергей: Полный хаос и беспредел. У нас люди ездят в командировку на Северный Кавказ, их обеспечивают только вооружением. Дают тебе автомат, к нему — 30 патронов, езжай в командировку. Форму, экипировку, все разгрузки нужно покупать самому. Деньги, которые выделяют сотруднику в качестве материальной помощи — всего 20 тысяч. То есть ты на эти деньги должен еще докупить к своему автомату прицел, рукоять. А потом все, что ты купил, после командировки остается в отряде. Ты говоришь: «Как так, я ж за свои деньги все купил?!» Мало того, ты за свои деньги покупаешь бронещиты. Ребята в командировку должны ехать, а «ночников» [приборов ночного видения] нет, их кто-то на охоту взял. Людям в Ингушетию ехать, «ночников» нет. Они, грубо говоря, тратят по 100 тысяч рублей на экипировку, едут на три месяца в командировку, и никто им за это спасибо не скажет. Когда ОМОНом руководил генерал Хаустов и полиции давали премии за митинги, то всем подразделениям давали деньги через неделю, а нам — только через полгода.

При новом руководителе ОМОН Дмитрии Дейниченко ситуация изменилась?

Сергей: Сколько я при Дейниченко работал — ни одной премии не получил, это во-первых. Во-вторых, у нас казарменный режим ввели: если у тебя выходной день, то ты должен составить на имя дежурного рапорт, написать, к кому уходишь, указать адрес и номер телефона. Если ты приходишь в общежитие после часа ночи, нужно «продуваться» на алкоголь, а на следующий день пишешь объяснительную.

При руководстве Дейниченко вообще стало очень интересно: он поставил нам задачу стучать друг на друга. Приезжает офицер на службу с нарядом, наряд несет службу замечательно, но офицеру нужно обязательно написать на кого-нибудь косяк. Он подходит к бойцу, говорит: «Можно я на тебя сегодня жалобу напишу? Что ты на охране автобуса держал руки согнутыми в локтях?» Тот: «Ну, пиши». Спецподразделения ОМОН на данный момент не существует, оно превратилось в ППС, патрульно-постовую службу. Все развалили, нет физической подготовки: ни стрельб не проводят, ничего. Людей посылают на спецоперации, на захват квартир с вооруженными преступниками, которые совершили грабежи. Как они будут заходить в квартиры?! Как они будут действовать?! Их просто этому не учат. Мы специально приглашали людей, чтобы нам показывали, как ходить «в тройке», как ходить парой, как применять оружие, заходить в объем, действовать со щитом: кто рядом стоит, кто подстраховывает. Это была наша инициатива, руководству это было не нужно.

Евгений Данилов: Люди побежали из ОМОНа, не хватает народа. Графиков никаких нет: два рабочих дня за два выходных – не работает. Минимум 400 рапортов лежат на переводы.

Сергей: Недобор по штату — 600 человек.

Какую зарплату получают сотрудники ОМОН?

Евгений Данилов: Я получал 38 тысяч рублей.

Какие премии вам полагаются за работу на митингах?

Евгений Данилов: В последний раз, это еще при Хаустове было, после выборов и инаугурации, были премии — когда 10 тысяч рублей, когда семь тысяч.

Где вам сложнее всего работать?

Евгений Данилов: Сложнее всего «в резерве» сидеть. А митинги — нормальная работа, ничего сложного. Зависит, конечно, от митинга: я 6 мая [2012 года], слава богу, не работал, в отпуске был, но бывает такое, что где-то тебя поддавливают, приходится группой действовать.

Сергей: Я был на митинге на Чистых прудах, 5 декабря, участвовал в стенке оттеснения людей. Когда нужны были командиры — мы отталкивали толпу, люди кричали, девушка какая-то упала, все боялись, что ее сейчас раздавят — так командиров никого не было.

Евгений Данилов: Так, в принципе, бывает.

Сергей: Они боятся, приходится все командование брать на себя. Грубо говоря, мне в том случае пришлось кричать: «Стоп, шаг назад!» Когда мы рассекли всю толпу, оттеснили, тут же командиры появились. Кстати, с половиной того, что народ на митингах говорит, я согласен, но зачем беспорядки устраивать? Помитинговали, постояли, и хватит. А выходить на улицу, перекрывать движение… Там, между прочим, тоже люди едут, домой спешат. И что вы мне предлагаете делать? Этих не задерживать, а тем домой проехать не давать? Приходится силой останавливать: вот ваша территория, митингуйте, а за нее не выходите. Если зайдет, сначала говоришь ему вежливо: «Уйдите, пожалуйста!» Наше руководство такую позицию занимает, что даже если митингующий тебе на голову залезет, ты все равно должен будешь его словами уговаривать, чтобы он слез.

Я много раз видела, как людей задерживали с применением физической силы.

Сергей: А нам часто по станции [рации] руководство говорит: «Где задержанные? Давайте задержанных!» Зачем они это делают, вы лучше сами у них спросите.

Евгений Данилов: Да, такое бывает. Стоит командир, а нам поступает по станции приказ: «Нет задержанных. Делайте, что хотите».

То есть вам нужно определенное количество задержанных в автозак посадить?

Евгений Данилов: Да. У меня такое ощущение, что чем больше человек мы задержим, тем лучше, цифра не важна. Главное, чтобы задержанные были.