Шоу здравого смысла Телезрители Европы смогли задвинуть на задний план околополитические интриги «Евровидения»

Вечером в субботу, когда всем экспертам казалось, что околополитическая составляющая окончательно вытеснила из архаичного песенного конкурса «Евровидение» не то что здравый смысл, а и все компоненты, относящиеся к музыке и шоу, произошло нечто невероятное. Телезрители Европы своим голосованием смогли задвинуть на задний план не самое здоровое и уж точно не музыкальное соперничество между представителями России и Украины и сделать интригой вечера вечный спор между шоу и собственно песенным материалом.

Конечно, от заголовков вроде «Триумф женщины с бородой» в ближайшую неделю никуда не деться. Тем не менее нужно признать, что впервые с 2006 года, когда на «Евровидении» неожиданно для всех победили финские плюшевые рок-монстры Lordi, всеевропейский конкурс эстрадной песни оказался посвящен именно музыке, вокалу и шоу, а не сомнительной радости выстраивания геополитических блоков отдельных государств посредством голосования за того или иного исполнителя. А ведь последние семь лет именно такая горе-геополитика и была главным содержанием «Евровидения», полностью затмив изначальный смысл конкурса — выбор населением Европы главного хита года.

На «Евровидение», честно говоря, многие уж махнули рукой — так, от участия в нем в этом году принципиально и не без некоторых скромных медиаскандалов отказались Босния и Герцеговина, Чехия, Сербия и Хорватия. В стране — хозяйке нынешнего «Евровидения», Дании, отношение к проведению конкурса тоже было довольно неоднозначным, причем на государственном уровне. Правительство королевства, где второй по важности статьей экспорта являются именно продажи поп- и рок-музыки, год назад посчитало (при изрядной поддержке местного медиасообщества), что «Евровидение» не очень интересно его подданным, и первоначальным местом проведения конкурса был запланирован второй по величине город Дании — Орхус. И только в конце августа под беспрецедентным давлением комиссии ЕС по культуре датский национальный телеканал DR1 оказался вынужден поставить вопрос о переносе «Евровидения» назад в Копенгаген. Даже площадку для всех трех концертов — двух полуфиналов и финала — пришлось создавать заново: ею стала арена B&W Hallerna, построенная на бывшей территории знаменитой судостроительной компании Burmeister og Wain.

И эта новейшая концертная площадка стала, к неожиданности для всех, символом обновления «Евровидения». Хотелось бы верить, что «политические блоки» конкурса, полностью отравлявшие его существование как минимум с 2007 года, оказались в прошлом. Конечно, парад взаимных симпатий стран-участниц — и даже не участниц, а просто голосующих — всегда был объективной особенностью «Евровидения»: Великобритания чуть не с момента рождения конкурса в 1956-м всегда голосовала за Мальту и наоборот, Греция и Кипр — так же, а скандинавские страны просто занимались, скажем так, круговым голосованием. Однако с распадом СССР и Югославии и широким выходом исполнителей из новых стран на арену «Евровидения» в середине 2000-х началось нечто невообразимое: бывшие и советские, и балканские республики начали так дружно голосовать друг за друга, что в какой-то момент показалось, что на вечные победы на конкурсе обречены именно их представители. На этом фоне даже усиление скандинавского солидарного блока Эстонией, Латвией и Литвой казалось смехотворным… Плюс ко всему в дело шли и голосования, вызванные политическим моментом: в том же 2007 году Турция из-за тогдашних президентско-парламентских скандалов и желания поскорее войти в Единую Европу поставила высшую оценку, 12 баллов, не вполне дружественной ей Армении.

Очевидно, что в столь странном положении песенный конкурс — а ведь он и называется Eurovision Song Contest — находиться не мог. Год назад оказалось, что в «Евровидении», пусть и робко, на первый план выходит качество песенного материала (и победа Дании была тому доказательством), а 2014-й рискует войти в историю конкурса как год крушения его, выразимся так, политических блоков. И это — в момент серьезнейшего за последние полвека европейского политического кризиса вокруг внутреннего конфликта на Украине!

Почему же так получилось? А расклад ясен: обыватель — просто человек, а для здравомыслящего рядового гражданина политика даже в завлекательном и волнительном газетном переложении никогда не заменит бодрого и высокобюджетного шоу-бизнеса, приходящего прямо в дом с экрана телевизора. Понятно, что всех меломанами быть не заставишь, всем хочется посмеяться — вот и голосует коллективный еврообыватель за бородатую женщину Кончиту Вурст. Ну ровно как полтора века назад, когда предок этого обывателя поспешал посмотреть на бородатую женщину в цирковой балаган! Впрочем, и меломаны не остались обиженными: убедительное второе место голландского фолк-дуэта The Common Linnets с нежной песней Calm After The Storm, написанной будто бы лет 40 назад, хорошо продемонстрировало, что представление о качественной музыке не чуждо и замученному бесплатными интернет-прослушиваниями массовому потребителю.

Так что шоу действительно отодвинуло на задний план неприятные политические расклады: Европа — за Кончиту Вурст, причем с завидным единодушием! Причем никакого возвеличивания Украины и насильственного выталкивания ее на первое место (чего ждала в день финала «Евровидения» масса экспертов) и, напротив, коллективного унижения России в реальности не произошло: седьмое место России и шестое Украины достаточно объективно отражают качество представленного их артистами песенного материала. Голосование за песню Shine сестер Толмачевых тоже оказалось и не «блочным», и ни для кого не унизительным — высший балл (12) дали нам вполне предсказуемые Белоруссия и Азербайджан, а «полувысший» (10) — не менее предсказуемые Армения и Греция, Молдавия и Грузия отделались 8 баллами. Ничего страшного, и нечего нагнетать уже традиционную истерику в останкинской студии по окончании «Евровидения»…

Конечно, ни в коей степени не стоит теперь преувеличивать значение «Евровидения-2014» для музыкальной массовой культуры старушки-Европы: у большого шоу-бизнеса — совершенно другие моторы, а вовсе не те разнообразные телешоу, что популяризируются отечественными СМИ. Но все-таки приятно, что архаичный песенный конкурс попытался с немалой помощью собственных зрителей вернуть себе хотя бы частицу смысла, которым он отличался, скажем, в 70-е. Пусть это возвращение и произошло при помощи песни голландцев, как бы извлеченной из 70-х, и гвоздя шоу — бородатой женщины, пришедшей к нам будто бы через пласты веков.