«Я же сам мошенник» Сергей Мавроди — «Ленте.ру», из федерального розыска
Сергей Мавроди. Фото: Андрей Стенин / РИА Новости
В октябре 1995 года основатель финансовой пирамиды МММ был лишен статуса депутата Госдумы — весьма редкая в отличие от лишения неприкосновенности мера парламентского воздействия на провинившихся перед Уголовным кодексом законодателей. Девятнадцать лет спустя Сергей Мавроди, заработав новые уголовные дела и не намереваясь рассчитываться по старым, скрывается от правосудия, готовит финансовый апокалипсис, а также цитирует Велимира Хлебникова и Иоганна Вольфганга фон Гете.
«Какой же я богатый человек, если у меня долгов пять миллиардов?» — удивляется Сергей Мавроди. «Я в стране самый бедный человек. Кроме, разве что, Дерипаски», — у которого, как предполагает Сергей Пантелеевич, долгов еще больше. «Никогда не задумывался, не грузился вопросом о том, что такое для меня богатство. Хватает на жизнь, и слава богу. Мои потребности очень скромные. Если помните, в 1994 году, когда у меня была треть бюджета страны, я жил в квартире, доставшейся от родителей, — даже не приватизированной. Ничего не покупал, никаких тайных вилл. И дискомфорта от этого я не испытываю, и не преподношу как свое преимущество — просто констатирую факт. В повседневной жизни — отвечу словами Хлебникова: «Мне мало надо! Краюшку хлеба. И каплю молока. Да это небо, да эти облака!»
Сергей Мавроди сидит напротив корреспондента «Ленты.ру» в неизвестном тому убежище — белая стена, фирменная поза: руки, устроенные на голове домиком. Из последних двадцати лет жизни четыре года Мавроди провел в заключении и около десяти — в розыске. Собственно, в этот момент его, по идее, продолжают искать по очередному делу о мошенничестве, возбужденному в 2012 году. Основатель цепи пирамид под названием МММ — как та первая, самая известная, с Леней «Я не халявщик, я партнер» Голубковым и крахом, накрывшим, по разным подсчетам, от десяти до пятнадцати миллионов вкладчиков — сидя в тайной комнате, отвечает на заранее присланные вопросы. Одним видеофайлом на сто с небольшим мегабайт. Дискуссии не предусмотрено.
Российскую власть разыскиваемый Мавроди С.П. корит за непатриотичность и за то, что «ее интересуют только собственные дела, делишки, а интересы народа и страны им безразличны глубоко». Сам же держатель трети бюджета из России девяностых в начале своего конфликта с системой отправил письмо властям — с угрозой инициировать референдум о доверии: законодательство позволяло, а требуемый миллион подписей среди полутора десятка миллионов вкладчиков собрать было не так сложно.
«Брать власть мне было лень, — говорит Мавроди. — Я человек домашний, ленивый, не люблю этой суеты. Вы думаете, что власть — что-то такое привлекательное? С моей точки зрения, нет. Меня она не интересует. Хотя, наверное, это был эгоизм: надо было брать. Коль скоро это все началось, надо было действовать в интересах участников, а не своих собственных». «Но как я себе тогда представлял, что надо сидеть в Кремле, кого-то принимать…» — оживляется несостоявшийся глава государства. «Да ну на фиг! Потом мне следователь говорил — а следователи понимали прекрасно, что я, конечно же, мог стать президентом: “Да какая разница, Сергей Пантелеевич. Что Кремль, что “Матроска” (СИЗО «Матросская тишина» — Прим. «Ленты.ру») — все равно казенный дом”. Все правильно, в точку».
Но почему 15 миллионов вкладчиков первого, того самого МММ не встали на защиту — не Мавроди, ни в коем случае, но собственных капиталов? «Потому что я не призвал их к этому, — просто и уверенно отвечает основатель пирамиды. — Был пороховой погреб, стотысячные толпы ходили по Москве, грозились все разнести. Достаточно было искры, чтобы все взорвалось». Этой искрой должно было стать некое воззвание подследственного, переданное на волю через адвокатов. Воззвание, которое все же не было обнародовано два десятка лет назад.
«Я не захотел переступать через кровь, это была бы гражданская война», — уверен Сергей Мавроди. И добавляет: «Что, кстати, тоже было эгоизмом. Если ты берешь ответственность за миллионы людей, то должен идти до конца. Но мне гораздо комфортнее было сесть в тюрьму и даже сгнить в ней, чем знать, что на тебе гибель людей. Патетично звучит, но это так. А надо в таких делах все свои морали засунуть куда подальше и действовать только в интересах участников».
О людях как таковых за истекший период автор трех М «понял, что они прощают все, кроме слабости. Можно что угодно творить, делать, заявлять — но нельзя проявлять слабость. Слабые вообще никому не интересны». Вкладчик же в финансовую пирамиду — раз двадцать прочитавший на сетевых ресурсах ее основателя предупреждение о том, что это именно она, пирамида, и деньги запросто можно потерять, — по Сергею Пантелеевичу, свободный человек: «Он сделал выбор, [принял] осознанное решение. Вот вкладчики банков — просто зомби. Там такие же пирамиды, риски. И врут. То есть это обычные мошенники. Таково мое мнение. Конечно же, неправильное. Я же сам мошенник». Мавроди вновь смеется.
Миллионы «свободных людей» из России и других постсоветских стран встретили неизбежное в 2011 году, когда прекратила существование пирамидального типа социальная сеть МММ-2011. Сколько из них потом пришли в МММ-2012 — а появилась и такая, — Сергей Пантелеевич не знает. Но письма от вкладчиков получает в основном благодарственные, «а не проклятия, как вы, может быть, наивно полагаете». Тут верить ему, наверное, можно: кто-то же туда идет, раз дела все возбуждаются — и каждый думает, что у Мавроди выиграет именно он. Кому-то наверняка удается, большинству — нет.
Без явного выигрыша и проигрыша играл он только в политику. Речь не о депутатстве в первом созыве Госдумы, где Сергей Мавроди не посетил ни единого заседания — никогда не скрывая, что от статуса народного избранника ему нужна только неприкосновенность; ее и имел до октября 1995 года. Например, осенью 2012-го участники МММ массово записывались в кандидаты и избиратели на сетевых выборах в Координационный совет (КС) оппозиции.
«Выборы тогда довольно активно обсуждались в СМИ, — вспоминает Мавроди два года спустя. — Почему бы этим не воспользоваться ради пиара — причем совершенно бесплатного? Что я и проделал. Причем горе-оппозиционеры (здесь Сергей Пантелеевич в очередной раз не может удержаться от смеха — прим. «Ленты.ру») оказались лохами. С радостью клюнули на эту нехитрую наживку. Крючком-червячком подергать — и они сразу же бросились. Как последние лохи. Как пескари. Вместо того, чтобы просто проигнорировать. Они же результаты выборов [в Координационный совет] рисовали сами, со всей ответственностью говорю — я это просто знаю. Конечно, вы мне можете не поверить. Ну и пусть бы нарисовали спокойно: [активисты МММ] проиграли, набрали ноль процентов. Вместо этого раздули вселенский скандал. Повыгоняли всех наших — сначала кандидатов, потом и избирателей. Я просто наслаждался этим процессом. Совершенно бесплатная реклама. Надо из всего извлечь пользу для дела. Я ее извлек по полной программе. Даром».
То же самое, по словам Сергея Мавроди, получилось и с агитационными кубами, аналогичными тем, что выставил на улицы летом минувшего года кандидат в мэры Москвы Алексей Навальный: «У нас тоже были кубы, но это прошло незамеченным. А тут господин Навальный раскрутил — молодец. Ну и мы, значит, на этой волне. СМИ активно писали: “Внимание прохожих привлекают такие же кубы, как у Навального”. Масса плюсов. Я просто удивляюсь, почему мне столько вопросов задают по этому поводу: все настолько очевидно и прозрачно».
От тех времен осталась идея объединить вкладчиков МММ в партию — по понятным причинам недалеко ушедшая от, собственно, первоначальных шагов — и полное разочарование в политике как таковой. Впрочем, когда речь заходит об уголовных делах, Мавроди — в обычном своем духе — подчеркивает: «Я на сделку с властями — в любой момент. Пусть только предложат. Продаваться надо легко и дорого. Никто не покупает, жалко. Предлагайте, дорогие власти, с удовольствием пойду».
Помимо апокалиптических дел, Сергей Мавроди находит утешение в творчестве. Так и говорит: «Мое творчество». Но все это по сравнению с прежними делами — сущая мелочь. А ведь вернуться-то в ту же реку уже не выйдет. «Помните, что Мефистофель говорил? "В конце концов, приходится считаться / С последствиями собственных затей". Помните об этом, [прежде чем] что-то затевать», — выводит собеседник «Ленты.ру» мораль из «истории Сергея Мавроди».