«Мы не конкурируем с Музеем кино» Директор Госфильмофонда страхует свой архив на 200 процентов

В Государственном фонде кинофильмов Российской Федерации хранятся все снятые в России картины и множество зарубежных лент. Как один из трех крупнейших киноархивов мира, Госфильмофонд даже занесен в Книгу рекордов Гиннеса. Директор архива директор Николай Бородачев рассказал «Ленте.ру» о том, как содержатся оригинальные негативы, объяснил насколько важно сохранять наследие кино и почему цифровые носители непригодны для архивации.

«Лента.ру»: Сколько всего картин у Госфильмофонда?

Бородачев: В нашей коллекции более 70 000 лент. Синематека Франции располагает примерно 50 000. Серьезные коллекции у бельгийских, британских, чешских, швейцарских коллег. По федеральному закону каждый кинофильм, снимающийся в Российской Федерации и поступающий из-за рубежа, получает прокатное удостоверение лишь после того, как попадет в наш архив. Здесь ничего не пропадает, все каталогизировано, но многие раритеты требуют обработки, описания, атрибуции.

Кто ваши основные партнеры?

Мы сотрудничаем со странами, входящими в Международную федерацию киноархивов и Ассоциацию синематек Европы, их более 60. Госфильмофонд — не архив, а действующая коллекция, пропагандирующая кинематограф. Так, например, мы подарили Библиотеке Конгресса США десять из сорока игровых лент 1919–26 годов, считавшихся в Америке утерянными. Но оригиналы всегда остаются у нас.

Какие фильмы хуже всего представлены в синематеках?

Историки считают, что в мире утеряно более 60 процентов ранних лент, а в России еще больше. Это наша трагедия. Полагаю, мы поздно начали работать с наследием. Предшественник Госфильмофонда — созданное в 1937-м Всесоюзное фильмохранилище — собирало негативы советских кинофабрик. В 1948 году, согласно правительственному постановлению, республиканские студии и ВГИК передали Госфильмофонду все хранящиеся у них исходники. Авторские права остались за производителями, однако, по положениям Международной федерации киноархивов, мы можем демонстрировать хранящиеся у нас картины на собственной территории. Хотелось бы иметь центры российского кинематографа во всех субъектах федерации и городах-миллионниках. Для демонстрации не только старых, но и новых отечественных лент, игнорируемых прокатчиками. Самое главное, чтобы режиссер, не делающий ставку на кассовый успех, имел возможность показать свою работу людям. Сколько фильмов, которых никто не запрещал к показу, лежит на наших полках! По природе я — прокатчик, и верю в важность этого проекта для нашей культуры.

Сейчас фильмы часто снимают без пленки. Вам пришлось взяться за огромный труд, оцифровать весь архив...

Электронные носители непригодны для хранения. Пленка проверена временем, как и бумага, а цифровые технологии служат пока лишь для передачи информации. С их помощью можно транслировать картины в самую отдаленную точку прямо отсюда. Честно говоря, я долго сомневался, но сейчас решение принято — будем переводить все изображение на цифру, а с цифры опять на кинопленку. То есть, получится страховка на 200 процентов. Оригиналы же (я имею в виду негативы) будут храниться, как и хранились, естественно, мы их будем реставрировать, потому что, когда с цифры переводишь на кинопленку, все равно того качества, которое дает негатив, не добьешься.

Насколько нам известно, на этой неделе директор Музея кино Лариса Солоницына попросила ваших сотрудников оценить архив музея. Что вы выяснили?

Мы пока только приступили к работе, но я сразу же хочу сказать: с точки зрения хранения, коллекция «Музея кино» не представляет для нас ценности. У них нет исходников.

А в чем разница?

Все очень просто. У позитива сильно ограничен срок годности. Ну, скажем, позитивная копия фильма может быть показана около 500 раз. Потом пленка становится непригодной к использованию. Ее попросту смывают, или сжигают, или отправляют в переработку, извлекают серебро... И все, фильма нет. Сколько бы ни было в архиве музея таких пленок, они непригодны для постоянного хранения.

А у вас есть оригиналы тех фильмов, что находятся в Музее кино?

Конечно, у нас абсолютно все есть, и именно в негативе. С негатива вы можете печатать все что вам нужно. Так что мы в данном случае не конкуренты с Музеем кино и заинтересованности в его коллекции у Госфильмофонда нет. Но оценить состояние архива мы можем, что собственно и делаем сейчас.

Приезжают ли в Белые Столбы отечественные режиссеры смотреть кино?

Раньше, готовясь к съемкам, гостили по пять-шесть месяцев. Изучали близкую тематику, искали художественные приемы. Теперь навещают гораздо реже. И теряют квалификацию. Школа исчезает. Основные гости — студенты ВГИКа.

Госфильмофонд— уникальный, многопрофильный объект. Помню, как к нам приезжала делегация из Канады. Наши гости походили по всем кабинетам, цехам и хранилищам, все внимательно посмотрели и сказали, что правительство России поступило умно, когда приняло решение создать Госфильмофонд. В Канаде государственная синематека была организована гораздо позже, и, к сожалению, их коллекция далеко не такая полная, как у нас.

Госфильмофонд владеет правами на все хранящиеся здесь фильмы?

Раньше правообладателем была Госкиноколлекция. Сейчас эта организация ликвидирована, и все права переданы нам, за исключением прав на ленты киностудии «Мосфильм». Недавно вопрос решился и с «Союзмультфильмом», слава Богу. Хотя не все мультипликаторы довольны. Но их соотношение, примерно, 90 процентов — за, 10 против.

А в чем для вас выгода обладания правами? Вы же некоммерческая организация.

Выгода не для нас, а для авторов. То, что мы будем зарабатывать на правах, планируем выплачивать создателям фильмов.

Госфильмофонд всегда может рассчитывать на помощь государства?

Нам, к счастью, обижаться на государство не приходится. В последнее время финансирование увеличилось. Мы заменили все кинотехнологическое оборудование, построили жилой дом, новый административный корпус с блоком фильмохранилищ, которые будут отвечать всем мировым стандартам. Все это за счет государства.

Хотя так было не всегда. Раньше все думали, что здесь просто склад. А когда мы объяснили, что у нас хранятся первоисточники — как в Ленинской библиотеке и Эрмитаже, — отношение изменилось.