Дорога на Старобалык История о том, как бесперспективная девочка и собака удачно посидели в привокзальном кафе

Сергей ВЛАДИМИРОВ

Прыгать со второго этажа в сугроб было не страшно. Снег принял Аню в мягкие объятия, набился в карманы куртки. Теперь предстояло преодолеть двухметровый забор. Это было несложно. Широкий проем между железными прутьями был известен каждому воспитаннику детского дома №2. Через минуту Аня уже отряхивала одежду от налипшего снега, за оградой.

Детдомовские окна лучились теплым желтым светом. Никакого движения за легкими шторами. Все у телевизора. Уже начались новогодние программы. Аня знала, что в ближайшее время ее точно никто не хватится. До праздничного ужина три часа. Почти весь педагогический коллектив разошелся по домам, а ночной воспитатель Андрей Сергеевич уже с обеда изрядно «на кочерге» и продолжает добавлять. Значит, ее отсутствие обнаружится лишь за ужином, а если повезет, во время отбоя. К тому времени она уже будет далеко.

Променять праздничные детдомовские котлеты и скромные подарки от благотворителей на поездку в Старобалык Аня решилась давно. В райцентре жила ее троюродная тетка с мужем. У них свой дом. И если при появлении детдомовской родственницы они обычно и не прыгали от радости, то, по крайней мере, сразу не гнали. Тем более в праздник. Дядя Петя добрый, когда выпьет — это в похмелье ему лучше не попадаться. А разве могут сравниться детдомовские деликатесы с выпечкой из домашней печи...

Добираться до Старобалыка нужно было на вечерней электричке. Деньги на проезд имелись. Заветная пятисотка от Конфеткина надежно спрятана во внутреннем кармане куртки. Конфеткиными в детдоме называли неприметных дяденек среднего и пожилого возраста, которые безошибочно определяли на улице детдомовских и зазывали их в гости на чаек с конфетками, реже — посмотреть котят. В основном приглашения касались девочек в возрасте от восьми до четырнадцати. Естественно на конфетки и котят давно уже никто не велся. У детдомовцев был свой прайс на подобные визиты, который Конфеткины в общем не оспаривали. Достаточно было просто опустить глаза и пробормотать, что очень нужна книжка для учебы, но пятисот рублей не хватает. Это означало, что во время чаепития гостья согласна посидеть на коленках у хозяина, а тот может немного приласкать бедняжку. Конечно, на книгу могло не хватать и тысячи и даже трех, но после рассказов соседок по комнате Аня решила, что такие расценки не для нее.

Несмотря на то что гостить у Конфеткиных было делом по-настоящему рискованным и именно после таких визитов только за прошедший год две девочки из детдома, по официальной версии, сбежали, Ане пока везло. Последний Конфеткин долго елозил костлявыми коленками, шарил руками под кофточкой, а затем стремительно скрылся в ванной. Но рассчитался честно, напоил чаем и пригласил заходить еще.

На привокзальной площади сияла огнями новогодняя елка, возле нее торговали пирожками бойкие старушки. Люди торопливо пробегали мимо, спеша закончить последние предпраздничные дела. Никто не обращал внимания на девочку лет десяти в красной куртке и стоптанных коричневых сапожках. До отхода электрички оставалось около часа, нужно было скоротать время так, чтобы не попасться на глаза излишне бдительным полицейским.

Внимание девочки привлекла собака, тоскливо сидящая у дверей небольшой восточной закусочной. Длинная шерсть рыжего ирландского сеттера местами свалялась, хвост, покрытый ледышками, уныло повис. Пес поджимал то одну то другую лапу и робко принюхивался. Аня почувствовала, что и сама проголодалась и открыла дверь в закусочную. Пес проследовал за ней.

В павильончике играла восточная музыка, было тепло. Праздничное настроение хозяева пытались поддержать с помощью бумажных снежинок на окнах и стенах. Под потолком весело перемигивались электрические гирлянды. Пахло так вкусно, что рот у Ани моментально наполнился слюной. Маленький, абсолютно лысый мужчина восточного вида в белом засаленном фартуке, облокотился на стойку возле кассы и внимательно разглядывал посетителей.

— У вас не написано, что с собаками нельзя, — начала Аня оправдываться, опасаясь, что их сразу же вытурят.
— Конечно, не написано, — восточный мужчина говорил без акцента. — Иные собаки куда умнее и вежливее людей будут. Твой пес?
— Нет, — энергично помотала головой Аня, — мы случайно познакомились.
— Ничего не бывает случайного, — философски заметил мужчина. — Много лет назад я думал, что занимаюсь своим делом случайно, а потом понял, что нет лучшего занятия.
— Готовить самсу и шашлык?
— Ха, правильно приготовленный шашлык может доставить много радости. И потом я не только стряпней занимаюсь, — мужчина подмигнул девочке.

Ане никогда еще не встречались столь странные люди, и она не была уверена, что ей хочется знать, чем еще занимается лысый хозяин кафе.

— Дайте нам, пожалуйста, два чебурека, — попросила она, мысленно прикинув, что ей денег хватит.
— Как?! — лысый возмущенно всплеснул руками. — Неужели, Анечка, в этот праздничный вечер ты мечтаешь о чебуреке, пусть и лучшем в мире?!
— Откуда вы знаете, как меня зовут?!
— Как откуда? Ты — Аня Самойлова из детского дома №2, четвертая группа. Спальня три, кровать у окна. Мне директор детдома на днях все про тебя рассказала. И про твою родинку на левой щеке. Как же тебя можно с кем-то перепутать?
— И что Наталья Ивановна про меня рассказывала? — Аня никак не могла представить как директриса, вся в своем золоте и в шикарной шубе, запросто заходит в закусочную у вокзала похлебать шурпы.
— Все рассказала. И то, что ты уже три года письма Деду Морозу не пишешь, тоже. Кстати, почему?
— Никакого Деда Мороза нет. Иначе он давно бы исполнил хотя бы одно мое желание.
Сеттер гавкнул.
— Вот видишь, даже Джек возмутился, — заметил мужчина.
— Откуда вы знаете, как зовут собаку?! — с подозрением спросила Аня.
— Позже расскажу. А пока, я должен вас накормить, раз уж зашли. И не волнуйся насчет денег. Присаживайтесь за вон тот столик.

Аня не успела толком устроиться, как на столе, словно по волшебству, возникла расшитая узорами скатерть. Следом появились: салат, ароматный шашлык с зеленью, большое блюдо с пирожными и чашка горячего чая, а Джек уже самозабвенно чавкал под столом.
— Кушайте, дорогие гости, — подбадривал лысый.

Гости не заставили себя упрашивать.
— А знаешь, почему волшебники исполняют не все желания? — спросил радушный хозяин, когда гости насытились.
Аня пожала плечами.
— Это случается, когда люди в них верят. Вот ты не веришь, и желания твои не сбываются. Сейчас сидишь и мечтаешь, как бы тебе добраться без приключений до Старобалыка, чтобы тебя там приняли, а не сдали сразу в полицию. И желание это неудачное.
— Это еще почему? — нахмурилась Аня.
— Потому что дядя Петя уже неделю как в запое, поколотил тетю Валю, и она сбежала от него к сестре…
— Откуда вы опять все знаете?!
— Да как же?! У брата моего кафе возле старобалыкской станции. Он всех там знает, его все знают. Брат мне и рассказывал, как дядя Петя буянил. Чуть директора хозяйства местного топором не зарубил. За участковым четыре квартала гнался! Его в кутузке два дня держали, а он вышел и дальше пьет.

У Ани слезы навернулись на глаза. Новогодняя мечта рушилась на глазах. Даже пирожное казалось теперь безвкусным. Джек под столом жалобно заскулил.
— Какое твое самое главное желание?
— Нет у меня больше никакого желания.
— А мне кажется, ты хочешь, чтобы у тебя была семья, — хитро прищурился хозяин кафе.
— Какая там семья? Я бесперспективная. Мне почти одиннадцать. Таких только многодетные опекуны берут, потому что денежная компенсация большая. А так, все считают, что нас уже нельзя нормально воспитывать. Мы асоциальны и безнадежно испорчены.
— Ай-ай! — всплеснул руками лысый. — Плохие слова, казенные и глупые. Вот что я тебе скажу. Если сделаешь одно доброе дело, то я обещаю — любое твое самое сокровенное желание исполнится.

Аня насторожилась. «Одно доброе дело» звучало по-конфеткински. Хотя ее собеседник вроде бы ничем на них не походил.
— И что нужно сделать?
— А ничего сложного. Отведи Джека домой.
— А вы что, знаете, чей он?
— Конечно. Он живет на 2-й Плехановской улице. Дом номер семь, квартира три. Его хозяйкой была девочка вроде тебя. Но она заболела и умерла. Ее родители сильно переживают. Джек тоже тоскует. Потому он и убежал искать хозяйку. Так как, отведешь его домой?
— Откуда вы всегда все знаете?
— Так племянник у меня в этом доме живет. Об этом все соседи знают.
— Похоже, у вас много родственников.
— Ты даже не представляешь сколько. И все любят поговорить.
— Хорошо, я отведу Джека домой.
— Вот и отлично.

В этот момент за тонкой перегородкой в кафе кто-то шумно засопел, завозился. Звякнул колокольчик.
— Не обращай внимания, это баран. Друзья привели, хочу брату в Старобалык отправить. А ты поспеши, а то Новый год скоро, и мне уже закрываться пора.

Когда Аня с Джеком вышли на улицу, стало уже совсем темно и улицы почти опустели. Электричка на Старобалык давно ушла. Легкий снежок весело искрился в свете фонарей. Елка все так же переливалась огнями. Пройдя немного, девочка оглянулась. Окна закусочной были уже темными. Обещание странного мужчины Аня всерьез не восприняла, но Джека надо было отвести домой. Пес послушно следовал рядом.

Девочка и собака шли вдоль автотрассы, по которой проносились редкие авто. Шли мимо освещенных окон, за которыми люди готовились встречать Новый год. У каждого из них были свои желания, и все надеялись стать счастливыми. Но каждый знал, что чудес на всех никогда не хватает.

Аня свернула к обычной городской пятиэтажке, зашла в подъезд и позвонила в дверь 3-й квартиры. Послышались шаги, дверь распахнулась. В проеме стояла еще молодая женщина.
— Здравствуйте, я привела Джека, — тихо сказала Аня.

Через несколько месяцев после того, как Аню забрали из детдома и она переехала на 2-ю Плехановскую, девочка и собака стояли на привокзальной площади. Площадь почти не изменилась, лишь на месте закусочной и еще нескольких ларьков зиял огромный котлован.

Итог голосования: «+» 248, «-» 12