...и животноводство Чего не услышали регионы в ходе прямой линии

Тринадцатое по счету общение с президентом России в формате прямого эфира удивило тех, кто ожидал разговора о проблемах жителей регионов страны. Очень многие вопросы, реально волнующие россиян, оказались за рамками четырехчасовой беседы или были отражены лишь вскользь.

«Зачем проводится прямая линия с президентом?» — так был сформулирован последний вопрос нынешнего почти четырехчасового прямого эфира, поставившего, как подсчитали ведущие онлайн-трансляцию коллеги, очередной рекорд: «На две минуты больше, чем в прошлом году». Владимир Путин ответил, что в этом формате общения он видит, скорее, масштабный социологический опрос на тему «что именно волнует население России?».

Если задача была такова, то приходится признать: организаторы в части нужд населения России — то есть региональной повестки — с ней откровенно не справились. Именно организаторы, поскольку прямая линия является результатом прежде всего организационной работы. Безусловно, не менее традиционные путинские пресс-конференции, обычно случающиеся под конец года, — тоже продукт тщательной подготовки, отбора, администрирования и т.п. Но прямой эфир с участием более тысячи журналистов, да еще с привычкой Путина брать вожжи в свои руки и давать слово самостоятельно, без участия модератора (в формате прямой линии их шесть) все же находится в гораздо большей близости к спонтанному общению, нежели что-либо еще. И тогда не только в зале, но и в прямом эфире появляются смелый украинский журналист в майке «Укроп» с инвективами в адрес президента России, журналист «Дождя» Ксения Собчак, ходатай за «Вятский квас» и прочие неожиданные вопрошающие. То есть все те, кого на прямой линии быть просто не может как класса.

От вопросов ведущих — к вопросам из зала, от кол-центра — к видеообращениям, от прямых включений из регионов — к дающим дозированную эмоциональную разрядку посланиям вроде нынешней просьбы помочь с приобретением собаки, на пути к которой стоит муж, полковник в отставке Борис… Телевизионный слалом, сквозь который аккуратно ведут президента в течение нескольких часов, никогда не давал сбоев по форме — и нынешний тринадцатый раз не стал, вопреки чувствам суеверных, неприятным исключением. Содержание же прямой линии особенно ярко показало, какие вопросы остались за ее пределами — поскольку таковых оказалось очень много.

«Мы не живем, а выживаем, до каких пор это будет продолжаться?» — так звучал обнародованный ведущими вопрос Натальи Воронцовой из Приморского края, открывший прямую линию-2015. Однако кроме традиционного вступительного слова о показателях ушедшего года, социальная политика — исключая подробный разговор о здравоохранении — иного отражения в нынешнем эфире не нашла. Вопросов о реформе и тарифах на услуги ЖКХ не было вообще. Образование — тоже ноль, если не считать эксцентричный видеовопрос школьниц из Санкт-Петербурга о возможной отмене ЕГЭ и возврате к экзаменам по билетам; без сенсаций.

Волей организаторов прямой линии все основные аспекты жизни современного человека свелись к еде. Конкретнее — к импортозамещению и развитию молочного животноводства. Именно этим проблемам были посвящены сразу два вопроса от производителей молока из села Степаново Костромской области и оказавшегося в зале английского фермера Джона — отца пятерых детей, российского гражданина, который за 15 лет молочного бизнеса никак не может выйти на прибыль. Страна выяснила, что Джон не верит статистике, а президент Путин верит ей — в том числе потому, что именно статистика рассказывает о том, что закупочная цена на молоко не дотягивает до себестоимости. Попутно были решены проблемы костромских фермеров, желающих торговать своей молочной продукцией в спальных районах, и услышаны их жалобы на распределение государственной поддержки: по словам жителей села Степаново, «деньги, которые приходят к нам в область, почему-то расходятся крупным производителям, инвесторам, а нам остаются крохи. Хотелось бы, чтобы несправедливость была как-то устранена».

«Надо смотреть, что у вас конкретно происходит в регионе», — подытожил президент. Стоит отметить, что Николай Денин, некогда отправивший более 600 миллионов фермерской господдержки одному хозяйству — «дочке» крупнейшего производителя мяса «Мираторг» — в сентябре минувшего года был лишен поста губернатора Брянской области с терминальной формулировкой «в связи с утратой доверия». За главой Костромской области Сергеем Ситниковым грехов, подобных денинским, в публичном пространстве не водится, но на всякий случай руководству области следует приготовиться к дополнительным вопросам.

Больше, чем об урожаях, рекордах и надоях, говорили только о международном положении вообще и об Украине в частности. Безусловно, прочая повестка неизбежно должна была пострадать. И все же, когда пожарами охвачены огромные территории за Уралом, а один регион — Хакасию — можно смело считать выгоревшим дотла, минутного видеообращения плачущей Надежды Макаровой из деревни Биджа кажется явно недостаточным. Равно как и трехминутного перечисления сумм выплат пострадавшим, семьям погибших и тем, кто потерял свое имущество. Замкнуть президента в пространстве сухих цифр перед лицом разворачивающейся трагедии — не лучшее, что смогли предложить те, кто готовил главу государства к эфиру. А вот предупредить его о том, что обращение идет в записи, и тем самым оградить от неловкой ситуации с повисшим вопросом «как быстро распространялся огонь?» было просто необходимо.

За час до начала прямой линии президенту поступило более 2 миллионов 300 тысяч вопросов. Прошлогодний рекорд обращений был побит еще раньше — за три часа до момента, когда Владимир Путин вышел в прямой эфир. В итоге пришло более 3 миллионов — то есть организаторам прямой линии было из чего выбрать. И именно в результате этого выбора не прозвучало, к примеру, ни одного вопроса про региональную политику и реформу местного самоуправления, о роли губернаторов в борьбе с кризисом и о деле сахалинского губернатора Александра Хорошавина — первого за долгие годы главы области, угодившего из кресла за решетку без отставки в промежутке. Ни звука — о борьбе с коррупцией и о выполнении «майских указов», где отчитываться необходимо уже начиная с текущего года. Слова не получила присутствовавшая в зале Ольга Тимофеева, сопредседатель Центрального штаба Общероссийского народного фронта, при том что представителю руководимой президентом организации наверняка есть, что сказать Владимиру Путину о выполнении его предвыборных обещаний регионами. В юбилейный год следовало ожидать прямого включения из мест, где проходили бои, — так обычно делалось раньше. В этот раз, однако, решили ограничиться подмосковным Алабино, где идет репетиция парада в честь 70-летия Победы, и сертификатом на квартиру, обещанным ветеранской семье Ерохиных из Владимирской области.

Последнее, впрочем, — едва ли не наиболее важное, что могло произойти в ходе прямой линии. Наряду с тем, что двадцатилетней Софье Бабич из Тольятти будет доставлен тренажер за 20 тысяч рублей, а больные острым лейкозом в Краснодарском крае получат обещанные государством бесплатные лекарства — и, соответственно, Минздрав, отчитавшийся ранее об отсутствии проблем в этой области, тоже будет излечен от привычки доводить до президента некорректную информацию. Скорее всего, не стоит ожидать благостных последствий и главе Саратовской области Валерию Радаеву, поскольку отмененная год назад электричка из Балашово в Саратов не ходит до сих пор, а тема пригородных поездов в этом году стала одним из наиболее сильных раздражителей для главы государства. А вот президентскому полпредству в Уральском федеральном округе можно записать в актив удачное выступление кондитера Сергея Партина из Нижнего Тагила с вопросом о раннем профессиональном образовании: там эту тему ведут очень активно. Ну и, конечно, повезло рабочим космодрома Восточный, которым выплатят зарплату, все еще задерживающуюся, невзирая на победные реляции правительства.

Однако неуслышанных проблем оказалось слишком много, чтобы этого можно было не заметить. «Владимир Владимирович, я из Нальчика, мне четыре года. Я с рождения хочу стать президентом. Президентом трудно стать? А сколько часов вы спите, а то я очень люблю поспать? Спасибо». Этим вопросом на нынешней прямой линии была исчерпана повестка Северного Кавказа. Наряду с десятками других.