21 сексуальная ориентация тетрахимены, история бумаги и смерть знаменитых писателей Читаем в апреле с Натальей Кочетковой
Иллюстрация: Corbis / East News
Неизвестные подробности жизни и смерти знаменитых писателей от Данте Алигьери до Стефани Майер в книге Катарины Маренхольц «Литература! Кругосветное путешествие по миру книг»; биография Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, написанная переводчиком Александром Ливергантом; бестиарий XXI века Каспара Хендерсона, рассказывающий о самых невообразимых животных, и исследование Иэна Сэнсома, посвященное «самому хрупкому и вечному материалу» — бумаге. Самые интересные апрельские новинки научно-популярной литературы.
Катарина Маренхольц «Литература! Кругосветное путешествие по миру книг» (изд-во «КоЛибри»)
Что Эмиль Золя угорел, знают теперь все благодаря пьесе Леонида Зорина «Покровские ворота» и ее одноименной экранизации, снятой Михаилом Козаковым. А то, что Хемингуэй застрелился? А Бернард Шоу скончался в 94 года от перелома бедра, который получил, свалившись со стремянки?! А Олдос Хаксли покинул этот мир в один день с Джоном Ф. Кеннеди и Клайвом С. Льюисом, многим ли известно? Впрочем, не будем о грустном. А вы знали, что Пруст спал в шубе и мог бессчетное количество раз править одну и ту же фразу? Что Эрих Мария Ремарк никакой не Мария, а Пауль? Вам кажется, что Дэн Браун — настоящий автор бестселлеров, а какие-нибудь Диккенс и Толкин нервно курят в сторонке? Все ровно наоборот. «Повесть о двух городах» Диккенса продана тиражом 200 миллионов экземпляров, «Властелина колец» Толкина — 150 миллионов, его же «Хоббит» — 100 миллионов. По сравнению с ними Дэн Браун еще не вылез из коротких штанишек.
Для тех, кто до сих пор думает, что книги — это скучно, Катарина Маренхольц и написала свой труд «Литература! Кругосветное путешествие по миру книг». Занятная история мировой литературы от «Божественной комедии» Данте до «Сумерек» Стефани Майер (из наших вошли только Толстой, Достоевский и Чехов), в которой приведены краткие пересказы произведений (очень краткие: сюжет «Гамлета» представлен в виде комикса на тему кто кого убил), некоторые факты из жизни автора и история написания книги, а также рекомендации начинающему читателю. Легко, иронично, занимательно и полезно.
Но самое главное даже не это. А то, что сквозь всю книгу проходит шкала времени, на которой отмечены даты выхода произведений в свет, а также прочие заметные события этого периода. Скажем, «Улисс» Джойса появился в том же году, когда археолог Говард Картер обнаружил гробницу Тутанхамона, а за год до этого Эйнштейн получил Нобелевскую премию. А «Процесс» Кафки был напечатан тогда же, когда и «Великий Гэтсби» Фицджеральда и «Майн кампф» Гитлера. Такого рода сведения так или иначе влияют на читательскую оптику.
Александр Ливергант «Фицджеральд» (издательство «Молодая гвардия»)
На эту книгу работает абсолютно все. Во-первых, ее герой, прекрасный и проклятый Фрэнсис Скотт Фицджеральд, взрывной и сумасбродный, много пьющий и на пару со своей женой Зельдой, чьей руки он так долго добивался, фраппирующий публику поездками на крыше автомобиля, купанием в фонтане и прочими выходками. Впрочем, так и не обретший счастья в браке. Безумный кутеж супругов сменился скандалами и взаимными упреками, оба в какой-то момент пытались покончить с собой. Потом Зельде поставили диагноз «шизофрения», и остаток жизни женщина с небольшими перерывами провела в психиатрический клинике.
Во-вторых, очарование «века джаза», послевоенное десятилетие, когда все веселились и прожигали жизнь как умели. «Это был век чудес, это был век искусства, это был век крайностей и век сатиры», — написал Фицджеральд в одном из эссе. Время, когда уже знаменитый автор «Великого Гэтсби» протежирует начинающего, еще никому не известного писателя Эрнеста Хемингуэя, не подозревая, что довольно скоро дружба превратится в «обиды вольный разговор», а покровительство сменит вектор: уже Хемингуэй будет стараться замолвить словечко за катящегося по наклонной друга.
И наконец, автор жизнеописания — Александр Ливергант, главный редактор журнала «Иностранная литература», переводчик Свифта и Стерна, Ивлина Во и Джейн Остин, составитель антологии английского, американского и ирландского юмора, автор биографий Редьярда Киплинга и Оскара Уайльда, рассказчик эрудированный и остроумный, благодаря которому небольшая книжечка, вышедшая в «Малой серии» ЖЗЛ, стоит многих многостраничных биографий.
Каспар Хендерсон «Книга о самых невообразимых животных: Бестиарий XXI века» (издательство «Альпина Нон-фикшн»)
Обывателям кажется, что только человеческая фантазия способна породить Чужого и Хищника, а потом заставить их сражаться друг с другом. Однако природа и эволюция гораздо изобретательнее — уверяет читателей Каспар Хендерсон, автор «Книги о самых невообразимых животных», которая со дня на день выйдет из типографии. Если уж речь зашла о Чужом, то его выдвигающиеся из глотки челюсти отнюдь не плод воображения сценаристов. Такая вторая пара глоточных челюстей есть у мурен, и именно она позволяет мурене дотягиваться до добычи не покидая засады. Что там умел Хищник? Быть прозрачным? Нет ничего проще — обитатели морских глубин умеют это испокон веков. Среди них, например, некоторые виды осьминогов. Правда, не все они агрессивны, но есть и довольно опасные. Осьминогам в книге Хендерсона посвящена отдельная глава.
Как и аксолотлю, который умеет отращивать утерянные конечности и пострадавшие внутренние органы. Как и инфузориям. Скажем, у тетрахимены не два пола, а семь! Каждый пол способен скрещиваться с любым другим, кроме своего собственного. Следующая глава о дельфинах, чей интеллект если и не равен человеческому, то близок к нему. Мы узнаем о вымершей в доисторические времена птице кетцалькоатле, которая весила примерно как человек и умела летать на кожистых крыльях. И о вирусах, которые подарили очень далеким человеческим предкам способность формировать плаценту. Как пошутил один из ученых: «Если бы не вирусы, люди до сих пор откладывали бы яйца».
Ну и, наконец, книга не могла бы существовать без такого странного животного, как человек, которому только кажется, что он сбросил хвост, а на самом-то деле функции хвоста просто перешли к выпуклым ягодичным мышцам. Сокращаясь, именно они позволяют своим обладателям сохранять равновесие при ходьбе. Видимо, чем крупнее эти мышцы, тем увереннее стоит человек на ногах. Впрочем, данную тему Хендерсон дальше не развивает.
Иэн Сэнсом «Бумага. О самом хрупком и вечном материале» (издательство Corpus)
Электронные билеты, электронный документооборот, электронное книгоиздание — со всех сторон твердят, что мир перестает зависеть от бумаги. Чем больше предпринимается таких попыток, тем сильнее возрастает бумажное потребление. На этот парадокс обратил внимание Иэн Сэнсом, бывший студент Оксфорда и Кембриджа, а теперь профессор кафедры английского языка и литературы в Университете Варвика. И написал книгу, посвященную феномену бумаги.
Действительно, представления об этом хрупком шуршащем предмете крайне противоречивы. С одной стороны, бумага легко рвется и мнется, мгновенно горит; «перекладывать бумажки» — не вполне достойное занятие для серьезного человека. С другой — об острый край бумажного листа легко порезаться. Она прочна и опасна: написанного пером не вырубишь топором, бумага все стерпит, бумага не краснеет. То есть даже на уровне языка существует представление о бумаге как о чем-то, чего следует бояться.
До недавнего времени писатели не могли обойтись без стопки писчей бумаги или хорошего блокнота (есть же авторы, которые до сих пор пишут от руки). У некоторых были даже свои бумажные мании. Скажем, Киплинг предпочитал блокноты, изготовленные по его индивидуальному заказу и «сшитые из привычных больших, не белых, а голубоватых бумажных листов». А Андерсен вырезал из бумаги силуэты. Все началось с детства, когда отец сделал ему бумажный театр с куклами. Мальчик начал вырезать для них наряды. Но и потом, став уже знаменитым сказочником, рассказывая на публике свои истории, вырезал силуэты в качестве иллюстраций.
Бумага как материал для современного искусства оригами, японская традиция изготовления бумажной одежды и еще много-много разных областей, в которых без бумаги никуда, тщательно описаны Иэном Сэнсомом. На самом деле чем дальше уходит автор в своих изысканиях, вспоминая историю создания бумаги или способ ее использования, тем менее парадоксальным выглядит вывод: миру без бумаги никуда. И это вопрос не новых технологий, а эстетики.