Возраст согласия Главные кинопремьеры недели

В прокате — новый, запредельный фильм оскароносного итальянца Паоло Соррентино о том, что старость — не порок, сиквел мультфильма о мирном сосуществовании с монстрами и пятая, финальная часть главной хоррор-франшизы 2010-х. Кроме того — Сергей Пускепалис мстит за всех бюджетников.

«Молодость» (La Giovinezza)
Режиссер Паоло Соррентино

Два года назад Паоло Соррентино получил «Оскар» за гротескную поэму о пустоте богемной римской жизни «Великая красота», а теперь, видимо, уверившись в правильности выбранного стиля, пошел еще дальше и по части пустоты, и в том, что касается гротеска. Англоязычная, в отличие от «Красоты», «Молодость» разворачивается в элитном альпийском спа-отеле. Именно здесь, погрузившись в меланхоличное созерцание, отбивается от приглашений сыграть перед королевой Великобритании вышедший на пенсию композитор и дирижер (Майкл Кейн). На соседнем массажном столе ноет его лучший друг, готовящий фильм-завещание голливудский режиссер (Харви Кейтель). Среди других постояльцев — предпочитающая ходить нагишом Мисс Вселенная, двойник Марадоны с наколотым на спине Марксом, левитирующий буддист и... будущий Гитлер (Пол Дано).

С помощью всех этих несчастных фриков от искусства и поп-культуры Соррентино, этот певец пошлости, выстраивает самое патетическое из своих произведений. Каждый кадр стремится казаться отфотошопенным живописным полотном, повествование то и дело разбивается сценами снов, кошмаров или мечтаний (включая затопленную площадь Сан-Марко и убойный визит Джейн Фонды) — Соррентино продолжает подражать Феллини, например, «Амаркорду» и «8 1/2».

Все это эффектно выглядит — но провоцирует прежде всего недоумение, а порой и физическое отвращение. Дело в том, что весь этот чрезмерный альпийский карнавал Соррентино наводит в кадре, чтобы произнести десяток чудовищных банальностей: подлинное искусство невозможно без боли, старость мучительнее молодости — пока не придешь к согласию с собой, Гитлера тоже можно попробовать понять. Наверное, нет сейчас другого такого режиссера, у которого цели бы так абсурдно расходились со средствами.

«Монстры на каникулах 2» (Hotel Transylvania 2)
Режиссер Дженнди Тартаковский

В финале первой серии «Монстров на каникулах», успешного кинодебюта создателя «Самурая Джека» (и выходца из СССР) Дженнди Тартаковского, обаятельные, раздобревшие монстры из фильмов ужасов приходили к мирному сосуществованию с человечеством. В начале сиквела старомодного графа Дракулу ждет новое испытание — его вампирша-дочь Мэвис беременеет от рыжего раздолбая из Калифорнии, ребенок же не подает никаких признаков наличия вампирской крови. Впереди новый урок смирения с переменами — с участием Франкенштейна, Мумии, Оборотня и в формате неглупой по большей части комедийной буффонады.

Понятно, что на большом голливудском проекте Тартаковский не получает такой свободы, как на том же «Самурае Джеке», — и среди прочего, например, вынужден подстраиваться под озвучившего Дракулу в оригинале Адама Сэндлера. Тем не менее «Монстры на каникулах 2» все равно выгодно выделяются на фоне склонного к придури голливудского мультстандарта. Конечно, это не Pixar, но все же: шутки обаятельно старомодны, сюжет ни разу не позволяет заскучать детям, родители же и вовсе обречены задуматься о том, что однажды ребенок вырастет — и его придется выпустить из гнезда.

«Паранормальное явление 5: Призраки в 3D» (Paranormal Activity: Ghost Dimension)
Режиссер Грегори Плоткин

Шестая (с учетом приквела) серия «Паранормального явления» возвращается туда, где развивались первые четыре фильма, — в просторный пригородный дом, в свое время принесший немало страданий двум маленьким девочкам Кэти и Кристи. Несчастные создания появляются вновь — на кадрах видеокассет конца 1980-х, обнаруженных новыми жильцами в гараже. На свою беду новоселы Райан и Эмили решают содержимое записей посмотреть — после чего их восьмилетняя дочь Эмили уже не будет прежней беззаботной малюткой, а в ее детской спаленке разверзнется портал в иное, полное однообразных хоррор-страстей измерение.

Продюсеры поспешили заявить, что «Призраки» станут финальной частью самой успешной хоррор-франшизы 2010-х. Что ж, тем лучше — в отсутствие хоть каких-то свежих идей лавочку и правда пора прикрывать. Минималистичные, емкие ужасы первых серий сменились абсурдным заигрыванием с фанатами (не видевшие предыдущие выпуски зрители рискуют ничего не понять), а беспокойный тремор статичных планов домашних видеозаписей уступил место нелепым по большей части экспериментам с «восьмидесятническим» изображением и даже не очень уместным 3D. А главное — прием found footage, сделавшийся благодаря успеху «Паранормального явления» общим местом, так за последние несколько лет затерся от постоянного повторения, что абсолютно перестал пугать. Этим призракам действительно пора на покой.

«Клинч»
Режиссер Сергей Пускепалис

Звание учителя года не избавляет преподавателя литературы в московской школе Федорова (Алексей Серебряков) от ощущения, что жизнь он прожил лохом — и оцепенения, из которого педагог не может вырваться, ни глядя, как школьники постарше избивают малышей, ни обнаружив прелюдию к сексу в туалете, ни выслушивая нотации от директрисы. Вдобавок ко всему дома ждет погруженная в ремонт жена-пила (Агриппина Стеклова). Федоров, впрочем, еще не знает, что его персональный бунт против безнадеги не за горами — и наступит он с помощью шкалика водки и бритоголовой малолетней оторвы (Ася Домская), которую он встретит на автобусной остановке.

Дебютирующий «Клинчем» в кинорежиссуре хороший актер Сергей Пускепалис («Как я провел этим летом») уходит от ответа на вопрос, реален ли бунт педагога Федорова — или же он разворачивается в его воспаленном усталостью и алкоголем воображении. Это, в сущности, и неважно — тем более что тот отдающий Ханеке и Тарантино театр абсурда, с бандитами, эротическими фантазиями и приключениями трупа, в который погружается фильм после встречи героев Серебрякова и Домской, выглядит настолько реалистично, что и не снилось отечественным режиссерам-натуралистам. Это хлесткое, издевательски точное кино, к тому же, благодаря участию того же Серебрякова, дает ответ на вопрос, что было бы, если бы герой «Левиафана» все же решился постоять за себя. По Пускепалису, кошмарна оказывается не сама русская жизнь — а утомленное сознание живущего в ожидании бед русского человека.