Окно для Эрдогана Готовит ли Турция вторжение в Сирию

Обстановка на границе Сирии и Турции в последние дни обострена до крайности. Анкара открыто демонстрирует готовность к вторжению на сопредельную территорию для поддержки антиасадовских сил. В чем причина столь нервнозной реакции турецких властей на сирийское наступление в районе Алеппо?

Лавочка закрывается

У Анкары на данный момент две крупные проблемы на севере Сирии. Во-первых, это районы, контролируемые курдским ополчением, на которые приходится изрядная часть границы от сирийской провинции Идлиб на восток. Правда, территория эта разделена почти стокилометровым клином, где орудуют разношерстные оппозиционные исламисты — до «Исламского государства» включительно.

Это хорошая для Анкары новость. Плохая состоит в том, что курды сговорились с официальным Дамаском и при поддержке сирийских войск, иракских сил, а также частей иранского Корпуса стражей исламской революции атакуют позиции оппозиционеров-исламистов в районе Алеппо.

Они уже перехватили основную транспортную артерию, соединявшую Алеппо с неконтролируемым участком турецкой границы, через который у боевиков было налажено снабжение. Курды и сирийцы вошли в контакт, отрезав городской укрепрайон с севера от Турции. Это вторая проблема турецкого руководства.

В результате возможности Анкары вмешиваться в сирийский конфликт посредством поддержки лояльной себе оппозиции существенно сокращаются.

Формирование единой курдской полосы вдоль границы чревато серьезными и далеко идущими последствиями: в новейшей истории Курдистан еще никогда не был так близок к превращению из этно-регионального термина в государственно-политическое образование.

Силы вторжения

Оборону южных границ Турции обеспечивает 2-я общевойсковая армия. В ее состав входят три армейских корпуса (4-й, 6-й и 7-й), из которых непосредственно в интересующей нас зоне развернуты силы 6-го и 7-го.

Непосредственно у сирийской границы Турция располагает двумя танковыми (5-я и 20-я) и двумя механизированными (39-я и 70-я) бригадами. В глубине позиции (у Диярбакыра) — еще одна механизированная бригада (16-я).

172-я танковая бригада и 3-я пехотная дивизия развернуты в самом юго-восточном «углу» Турции, у границы с Ираком. Также в составе армии имеются три бригады «коммандос», из них одна горная. Для усиления могут быть задействованы три артиллерийские бригады.

Очевидно, что не все эти силы, занятые контролем границы, можно использовать в операции. Но не исключена переброска дополнительных частей и соединений из глубины страны.

Сто километров государственной границы

События на севере Сирии могут развиваться следующим образом.

При явном попустительстве (как минимум, а скорее — при активной поддержке) лояльных исламистов-оппозиционеров турецкие соединения занимают буферную зону, ограниченную в меридиональном направлении обоими курдскими районами — от города Аазаз на западе до Джераблуса на востоке (приблизительно 90-100 километров). Глубина продвижения будет определяться в том числе возможным контактом с лояльными Асаду силами, ведущими наступление севернее Алеппо, и в любом случае навряд ли превысит 25-30 километров.

Такая конфигурация позволит создать окно в турецко-сирийской границе, непосредственно примыкающее, с одной стороны, к зонам, контролируемым протурецкой сирийской оппозицией, а с другой — сохраняющее доступ на территории так называемого «Исламского государства». Для чего это нужно, в свое время доходчиво объяснили российские военные, показавшие объемы нелегальной транспортировки нефтепродуктов в Турцию с подконтрольной исламистам территории Сирии.

В результате вторжения технически (не политически) будут решены следующие задачи. Анкара расколет позицию курдского ополчения в районе, не дав ему воспользоваться плодами наступления союзных Асаду сил под Алеппо и сомкнуть зоны контроля.

Кроме того, для сражающихся на севере Сирии исламистов-оппозиционеров будет создана зона поддержки, через которую можно беспрепятственно гнать потоки оружия, боеприпасов, снаряжения и личного состава.

Фактор Р

Во всем этом «плане Барбаросса» есть одна деталь, которая ставит возможность его реализации под сомнение. Это возможная реакция России, чьи ВКС активно наносят удары по группировке исламистов в Алеппо и севернее города.

Начавшееся 6-7 февраля обострение на турецко-сирийской границе, сопровождаемое воинственной риторикой официальной Анкары, продолжилось 8 февраля. В России стартовала внезапная проверка боеготовности на юго-западном стратегическом направлении — по тревоге подняли два военных округа (Южный и Центральный), а также военно-транспортную авиацию и ВДВ. На Хмеймим демонстративно перебросили перехватчики Су-35С, оснащенные новейшими ракетами «воздух-воздух» РВВ-СД. Москва дала понять, что воспринимает военные приготовления Турции крайне негативно.

С этим и связана эмоциональная реакция Анкары, упрекающей Вашингтон в поддержке курдского ополчения севера Сирии и заявляющей о готовности включиться только в многостороннюю (читай — американскую) наземную операцию. Турецкие сановники понимают, что боевые столкновения российских войск с войсками страны-члена НАТО — вещь непростая, и Москва решится на это не сразу. Но прецедент локальной драки внутри НАТО уже имеется, причем с участием Турции (оккупация Северного Кипра в 1974 году). Довольно отстраненная реакция Вашингтона и европейских стран-членов Совбеза ООН показывает всю степень нежелания Запада ввязываться в конфликт с Россией из-за Турции, которая, ко всему прочему, мешает американцам проводить в регионе их собственную политику.

В таких условиях масштабная пальба может начаться только в одном-единственном случае: из-за отказавших нервов одной из сторон. Это хорошая новость; плохая состоит в том, что нервы у участников сирийской войны расшатаны, а успокоительного что-то никак не подвезут.