Великое европейское переселение народов Русский взгляд из Италии

В Европу хлынул поток беженцев. Впервые за всю историю цивилизации мы наблюдаем это в прямом эфире. На глазах миллиардов зрителей пришли в движение миллионы, а более ста тысяч человек, чью жизнь разрушила война, пересекают континенты и обретают новую родину. Это марш-бросок в тысячи и тысячи километров, и в этом году был найден новый маршрут к европейским ценностям — сквозь измученную долгами Грецию.

Для Италии пока ничего не изменилось. Беженцы идут уже проторенными тропами: более двух тысяч километров по материковой Европе в Германию или Францию от Неаполя, а до Неаполя 17 часов на пароме от Лампедузы. После того как пришли в движение Сирия, Афганистан, Ирак и Пакистан, усилился и поток беженцев из Эфиопии, Ливии, Туниса. «Сортировка» такого количества людей, выяснение обстоятельств, при которых они покинули свою родину, так или иначе займет время. Однако насколько европейское общество готово к изменению численности населения Европы?

Когда после начала нашествия небольшой итальянский город на пути беженцев просыпался утром, то зачастую его жители впадали в легкую панику. По крайней мере, так рассказывала мне приятельница: «Смотришь в окно, на улице — плюс 38, а там, укрывшись легкой, полупрозрачной тенью городских деревьев, на газонах лежат тысячи полуголых мужчин».

В Италии даже «бедные родственники», румыны, не могут рассчитывать на понимание и не способны полноценно интегрироваться в общество. Например, моему приятелю отказали в регистрации фирмы в одном из консервативно настроенных регионов страны, потому что он — румын, пусть и владелец нескольких успешных бизнесов. В большом городе, в его новых районах чуть проще. Так, щедрый Рим отдал в распоряжение румын и цыган грандиознейший ансамбль архитектуры времен Муссолини — район Эур.

Но румыны — единственные, кто чувствует себя на итальянской земле более или менее уверенно. Конечно, у всякого народа здесь есть свои крошечные поселения. В Риме имеется свой чайна-таун, но это беднейший район в несколько улиц, где не встретишь европейца. Он не чета чайна-тауну нью-йоркскому — полному замечательных ресторанчиков, магазинчиков и забитому туристами.

В центре Рима на улицах, помимо бродяг, которых здесь очень много, мигранты встречаются только среди продавцов цветов, что кружат целыми днями по площадям. Они из Шри-Ланки и Бангладеш. В прошлом году было много беженцев из Кении — так они, по крайней мере, говорили сами. Занимались продажей поддельных сумок и болтовней с прохожими. Но в этом году все как один пропали. Что будет дальше, никто не знает, но мигрантов в Риме, по сравнению с Парижем и Москвой, немного, и они находятся строго в своих ареалах.

Итальянцы — националисты. Но национализм здесь очень естественная черта, он не случился, он сложился. У итальянцев изначально крестьянское сознание, позже закаленное в кровопролитных междуусобицах. Ведь каждый крупный исторический центр в стране считает себя особенным. И так было всегда. Рим и хранил то самое, древнее понимание гражданственности — ты принадлежишь месту, где рожден. Объединенная Италия — юное образование. Здесь даже наречия такие разные, что римлянин не поймет человека из Бергамо. Юг, север, Рим — откуда ты? Это важно. И теперь неблагополучный юг здесь откровенно презирают, хотя по виду южный итальянец от северного ничем не отличается.

Главный удар волн мигрантов пришелся на юг Италии. Сицилия и Лампедуза — это бесконечный, ежедневный ручеек из сотен и сотен беженцев. Лампедуза — порт номер один в стране, это ворота в Европу.

Но Италия — лишь перевалочный пункт, мигранты здесь редко задерживаются. Они там ждут свои первые документы. По иронии судьбы, приезжают они в страну такой бюрократии, какая мечтательному индусу в далекой деревеньке и не снилась. И измученные жизнью под охраной люди, как только они получают свое удостоверение личности, тотчас начинают движение на север. Какая-то часть, конечно, остается в Италии, но основной поток стремится во Францию или в Германию, о которых в среде беженцев слагают легенды. Маршруты этих миграционных потоков лежат вдалеке от человеческих глаз. Лишь иногда встречаются очень небольшие группы беженцев на вокзалах, на путях в сторону Милана. Видимо, это те, кто передвигается с проводниками пригородными электричками. В таких поездах ведь даже контролеров не бывает.

Так что среднестатистический итальянец видит беженцев только на экране телевизора. И он настолько беден, что ему просто нечего им отдать. Страна живет тяжело, это видно, стоит только ступить в сторону от туристической карусели. И итальянцы очень недовольны тем, что Германия взяла на себя распределение доходов Евросоюза. Люди понимают, что деньги на прием и размещение, а также на обеспечение беженцев идут, по сути, из их кармана. И этот кропотливо собранный Германией со всех стран содружества бюджет мог бы сослужить хорошую службу не только в Италии, но и в Испании, Португалии.

Так кто же режиссер грандиозной постановки? Кто дал отмашку более чем миллиону людей одновременно двинуться в Европу? «Кто поджег Рим?» В Великом пожарище 64 года принято обвинять Нерона, но когда было необходимо выдвинуть официальную версию, спешно виновниками несчастий назначили христиан. Интересно, кто окажется крайним на этот раз?