Есть несколько сетевых ресурсов, при помощи которых происходит самоорганизация гражданских лиц. В первую очередь это жж-сообщество pozar_ru и сайт-база данных scer.net.ru (это более-менее одна компания активистов). Там оперативно указывается актуальная информация о том, где сейчас необходимы волонтеры. В верхнем постинге pozar_ru написано и про экипировку (ничего особенного, обычная походная одежда).

Вас интересует помощь именно погорельцам или вообще вопрос финансовой поддержки всех, кто связан с пожарами (скажем, снабжение противопожарным инвентарем)?

1. Есть cчета, на которые собираем деньги мы с друзьями. Но мы занимаемся не гуманитарной помощью, а именно противопожарным инвентарем — это мотопомпы, пожарные рукава (сотни метров или даже километры шлангов, по которым помпа прокачивает воду к месту возгорания), водяные ранцы (ранцевые огнетушители), бензопилы, лопаты, топоры и тому подобное. Сейчас собрано почти 500 тысяч рублей. Основная часть суммы уже конвертирована в оборудование и развезена по "горячим" точкам Рязанской, Нижегородской, Владимирской и Московской областей. Отчеты о том, что развозил лично я, тут.

Наша позиция: передавать оборудование толькo гражданским активистам на местах, но не МЧС. Причину лучше всего формулируют простые сельские жители, которые сейчас столкнулись с МЧС непосредственно, а не с экрана телевизора: "Только не скидывайте груз в пункт МЧС, расп***ят".

2. Также я полностью уверен в Елизавете Глинке ("Доктор Лиза"). Ее счета можно посмотреть здесь. Доктор Лиза занимается как гуманитарной помощью, так и противопожарным оборудованием.

3. Есть популярный счет Синодального отдела РПЦ (некоторые подробности здесь).

Насчет этого фонда я не могу сказать ничего определенного. Они помогли и помогают вещами (это как одежда и еда для погорельцев, так и противопожарный инвентарь). Но сейчас у них скопилась весьма значительная сумма пожертвований, хотя сами пожары-то уже почти прошли. Я надеюсь, эта сумма будет пущена на восстановление тех домов, которые наше государство не хочет признавать сгоревшими в результате лесного пожара (механизм тут прост: заявляется, что пожар в деревню пошел не из леса, а, скажем, с лесопилки, следовательно, это не результат стихийного бедствия и компенсация тут не полагается; доказать что-либо в такой ситуации, разумеется, почти невозможно).

Насчет администраций Московской области мне трудно что-либо сказать, так как в Московской области я почти не бывал (мы старались сосредоточиться на более дальних районах, куда, скажем, кроме нас, никто из Москвы не доезжал).

В целом я думаю, что да, это "последнее дело". Слово "бездеятельность" по отношению к МСЧ и Министерству обороны подходит, но не вполне. Более точное определение — "недееспособность".

Тут, видимо, требуется небольшой экскурс. В 2006 году был принят новый Лесной кодекс РФ. Этот документ, в общем-то, поставил точку в развале системы противопожарной охраны леса и вообще лесоохраны, то есть той системы, которая относительно успешно функционировала в позднем СССР и при Ельцине.

Целью самого кодекса, как я понимаю, являлось лоббирование интересов целлюлозно-бумажной промышленности, а о лесах, не предназначенных под вырубку, никто не стал думать. Некоторые эксперты называют этот кодекс худшим лесным законом за всю историю российского государственного лесоуправления (пример тут). Видимо, они имеют на то основания. Также в свое время были обнародованы экспертные доклады, где предсказывалась катастрофа в случае засушливого лета (популярное изложение смотрите здесь). Несколько лет шли дожди, поэтому правительство и общественность не обращали на такие прогнозы внимания, но в 2010 гром таки грянул.

Скажем, новый кодекс вообще не предусматривает такой должности как лесник. Лесников сейчас нет. Простой пример. По территории заповедника в Нижегородской области стоят вышки, на которые раньше поднимались лесники и смотрели, нет ли где дыма. Довольно эффективная система. Сейчас на эти вышки никто не забирается, лесники уволены. Другой пример: лесные просеки, которые раньше регулярно чистились и обновлялись. Сейчас они все заросли, потому что новые лесоарендаторы обычно не хотят тратить лишние деньги на подобные работы (аренда трактора). Как следствие, огонь легко перекидывается с квадрата на квадрат. Третий пример (хотя он и не связан с Лесным кодексом): раньше на большую деревню или на куст деревень полагалось иметь свою пожарную машину. Сейчас таких машин нет (куда они физически делись, интересно), так что, пока пожарка доедет из ближайшего города, село уже сгорит. Кое-где машины имеются, но, как правило, техника старая, 20-30-летней давности (как, например, в Окском заповеднике).

Вообще, непонятно, кто теперь отвечает за охрану леса от пожара. Исходя из Лесного кодекса, это арендатор лесного участка. Однако складывается следующий парадокс. Засушливое лето с пожарами выгодно не только МЧС (увеличение бюджетного финансирования и, следовательно, увеличение "распилов"), но и арендатору. При верховом пожаре сгорает крона и ствол, и от этого всем плохо. Однако верховые пожары не так часты. Стандартная ситуация — это низовой пожар, то есть горят трава, кустарники и все, что неглубоко под землей. Ствол дерева при низовом пожаре почти не страдает, но корни выгорают. Такие деревья уже мертвы, при первом порыве ветра они упадут. Арендатору, соответственно, остается свезти стволы на лесопилку.

Не надо думать, что охрана лесов от пожара — это просто забота о флоре и фауне (хотя экологическая составляющая, понятное дело, важна). Когда пожар начинает гулять по лесу, он захватывает то одну деревню, то другую, и происходит это очень быстро. Сгоревшая деревня — это не только люди, лишившиеся домов и вообще хозяйства. При соответствующем ветре и скученности строений это еще и человеческие жертвы, так как жители не успевают проснуться и выскочить из домов. МЧСовец, расчищавший пепелище на месте одного такого села в Нижегородской области, приватно рассказывал, что на 60-м обгорелом трупе они просто перестали считать, в реальности, по его словам, жертв там было раза в два больше. Не секрет, что в деревнях у нас живут в основном старики, которые просто физически не успевают среагировать на стихию, а после пожара, оставшись ни с чем, очень болезненно адаптируются к новой жизни.

Теперь необходимо коснуться второго "кита", на котором покоится нынешняя противопожарная система России. Это коррупция.

Солдаты-срочники сыграли, наверное, решающую роль (наряду с волонтерами) в тушении пожаров. Выглядит это стандартно так. В "горячую" точку завозят несколько десятков солдат (а иной раз 1–2 сотни). У них нет никакой экипировки, кроме сапог. Волонтеры из Москвы должны везти в такую деревню не только мотопомпы, пожарные рукава и бензопилы, но и даже лопаты с топорами, чтобы солдатам было чем работать.

Сытый работник — хороший работник. Заброшенных на точку солдат и МЧСовцев не кормят. В Нижегородской области местные сельские администрации и жители смогли организовать кормежку солдат и пожарных. Поэтому там (при подвозе инвентаря волонтерами из Москвы) дело как-то шло, пожары тушили и днем, и ночью, не только отжимали огонь от деревень, но старались и лесные участки захватить и так далее. В некоторых селах Рязанской области организовать кормежку не получилось. Как следствие, солдаты и пожарные отказывались работать или работали "спустя рукава", а в конце рабочего дня просто уезжали. Процитирую слова председателя одного сельсовета: "Что делают машины МЧС — непонятно, покружатся по району и уезжают. Пожарные приезжают, попшикают для вида по опушке вдоль дороги и тоже уезжают". То, что видел лично я в Рязанской области, этим словам, увы, соответствует.

У пожарных часто нет пожарных рукавов, переходников, рукавиц. Я сам все это развозил по пунктам МЧС, скажем, во Владимирской области. То есть, например, рукава им вроде бы выделяют, но самые дешевые, которые предназначены для разового использования в помещении, — в лесу они мгновенно сгорают. В известном мне месте в Московской области пожарники бегали в лагерь волонтеров за бензином и соляркой.

То есть нынешняя форс-мажорная ситуация продемонстрировала, что у армии и МЧС нет даже лопат, рукавиц, бензина и ежедневной пайки.

Под конец на всякий случай упомяну, что 99 процентов возгораний — результат деятельности человека. Это возгорание в самой деревне (откуда огонь уходит в лес и начинает "гулять" по району) — очень часто просто искра от допотопной проводки или трансформатора и тому подобное. Это и неосторожное обращение с огнем в лесу — гулянки с шашлыками, непотушенным костром и брошенными бычками. Раньше за любителями пикников следили лесхоз (то есть лесники) и милиция. Теперь лесоарендаторы не тратят деньги на подобную охрану.

Да, при наличии подходящего лидера (скажем, местный фермер или лесник) стихийно организуются противопожарные общества. Люди вынуждены самоорганизовываться в структуры, параллельные государственным. За эти три недели я видел по крайней мере два таких образования: так называемое "Общество защиты Мещеры" (Рязанская область) и бывший лесхоз рядом с Керженским заповедником (Нижегородская область). Я уверен, что весь тот противопожарный инвентарь, который мы туда отвозили, не будет пропит, а послужит и в следующих годах (пожары в том или ином объеме происходят каждое лето).

В едином координационном центре я нужды не вижу (да это и не реализуемо на практике). Работающая схема — это местное самоуправление.

Мне было отрадно понять, что в "провинции" есть люди, способные взять ситуацию под свой контроль и действовать независимо от федеральных властей.

Отвечу про заслуги. Во-первых, помощь волонтеров (местных жителей или приехавших из городов) обычно не попадает в официальные отчеты. Ну действительно, странно выглядел бы отчет МЧС, где бы говорилось: мол, объединились с лагерем волонтеров, взяли у них бензин, солярку, пожарные рукава, краги, вместе затушили очаг.

Во-вторых, лично я не считаю, что нынешняя власть может что-либо сделать, кроме показухи. Может быть, Медведев, Путин и Шойгу решат, что надо учредить памятную медаль "Пожары 2010", и вручат ее не только МЧСным генералам, но и парочке случайно попавшихся под руку волонтеров. Однако об адекватном признании вклада гражданских лиц, полагаю, речи идти не может. Ведь в противном случае государство бы признало факт своей беспомощности перед лицом пожарной угрозы. Получается, что мы платим налоги и отправляем детей в армию, а когда дело доходит до чрезвычайной ситуации, то, оказывается, весь отданный оброк куда-то исчез, гражданские опять должны из своих карманов спонсировать операции по тушению. Я утрирую, но не сильно.

1. По моим наблюдениям, основная живая сила (особенно за пределами Московской области) — это солдаты-срочники и волонтеры (местные жители, а также приезжие из городов). Солдаты были полезны, если гражданские их кормили и снабжали хотя бы лопатами (смотрите об этом выше). Разумеется, чем ближе к Москве, тем сильнее возрастала роль пожарных. То есть в Московской области пожарных просто больше. Дело шло, особенно если волонтеры снабжали пожарных горючим, пожарными рукавами и крагами.

Слаженность действий этих трех составляющих — солдаты, волонтеры и МЧС (то есть пожарные, так как в 2001 году функции Государственной противопожарной службы были переданы МЧС) — зависит исключительно от конкретных командиров и лидеров на местах. Если у всех общая цель — затушить очаг, то люди объединяют усилия, и эффективность их действий возрастает. Такое, скажем, имело место в Нижегородской области. В одном районе Рязанской области я наблюдал противоположное. Там командир МЧС заявил, что он действует самостоятельно. Выглядит это так.

Пример 1. В селе X и в лесу вокруг пожар. По вызову приезжает МЧС, немного потушили, но огонь остается. МЧС уезжает, командир рапортует в центр, что очаг ликвидирован. Тогда в село X вынуждены срочно ехать гражданские и солдаты, которые базируются в соседней деревне. В результате огонь потушен, угроза пожара отведена. Но на следующий день сельсовет получает "втык" от областного начальства: почему бросили силы в точку, где по рапорту МЧС огня уже не было?

Пример 2 из того же района. МЧС откуда-то получает информацию, что горит село Y. Своих свободных нарядов у них сейчас нет, поэтому они командуют солдатам и гражданским переместиться в Y. По приезде в Y выясняется, что там все спокойно, а горит соседнее село. Солдаты и гражданские, соответственно, перемещаются в соседнее село. После чего следует второй "втык" от областного начальства: почему оставили пост в селе Y?

Пример 3. Как утверждают жители, практика показала, что у МЧС нет даже подробных карт Рязанской области. При этом МЧС хочет действовать самостоятельно, но только иной раз дорогу найти не может.

Шойгу, возможно, дадут не только медаль (что мелочь), но и увеличат финансирование. Тратиться оно, подозреваю, будет примерно так.

2. Это вопрос про меня лично? Ситуация сугубо гипотетическая (о чем смотрите выше). Про остальных гражданских не знаю. Я лично никаких наград от нынешней власти принимать не буду, в том числе по причине моих политических взглядов на нынешнюю власть. Прошу прощения, что с темы пожаров соскакиваю на "политику", но такие вопросы.

Да, я познакомился с очень интересными людьми. Очень многие вызывают у меня искреннее восхищение. Это инициативные люди, могущие жить и действовать сами, без оглядки на государство. Кстати, наверное, подавляющее большинство известных мне московских волонтеров можно отнести к "middle class", что для меня чрезвычайно показательно.

Надеюсь, какие-то знакомства продолжатся.

Насчет "простых россиян". Я стал лучше думать о сельских жителях. И хуже о дачниках и жителях Подмосковья.

Ну, волонтеров нельзя никуда направить. Это гражданские, которые подчинены сами себе. Если кто-то без должной экипировки и выучки бросался бороться с верховым пожаром... Думаю, довольно быстро он понимал свою ошибку.

Почти все пожары — дело рук людей (смотрите об этом выше). Бывают сухие грозы, но это довольно редкий феномен. С причиной боролись представители кремлевского движения "Наши" и прочих подобных организаций. Они ходили по деревням с флагами и предупреждали жителей о пожарной угрозе. Остальные волонтеры тушили огонь, подвозили оборудование, гуманитарную помощь и так далее.

Понимаете, мне очень не хочется обидеть конкретных самоотверженных работяг на местах. Многие из них реально работали по полной (особенно, если местные жители их кормили и снабжали сигаретами). Но как система МЧС и армия продемонстрировали свою недееспособность, на мой взгляд.

Те сгоревшие деревни и леса, которые я увидел в Рязанской области, — ну, думаю, именно так и выглядела война.

1. Выше я уже писал об этом.

2. Организации типа "Наши", "Россия молодая", "Молодая гвардия ЕР" — детище партии "Единая Россия". Молодые люди просто копируют (менее умело, разумеется) приемы старших товарищей. Меня не раздражает "путенъюгенд" как таковой.

За все свои поездки по Нижегородской, Рязанской, Владимирской и Московской областям я ни разу не видел ни самолетов, ни вертолетов. Один мой друг, аналогично разъезжавший, сказал, что однажды видел вертолет, который, видимо, выполнял разведывательные задачи.

Другой мой друг сказал, что когда привозил противопожарный инвентарь в Окский заповедник (Рязанская область), слышал звук самолета, который, по слухам, что-то тушил на территории болот, куда не могут пройти люди. Еще я видел на YouTube телевизионный сюжет, как В.В. Путин сбросил 20 тонн воды с самолета-амфибии (о чем выяснены некоторые подробности). На этом мой опыт с авиатехникой заканчивается.

О самолетах и вертолетах смотрите выше. Спецтехника — это простые пожарки, пожарные машины. Если гражданские подвезут им пожарные рукава, краги и бензин, а также накормят самих пожарных, то результат вполне ничего.

Лично мне один раз, и то не воочию. Было это примерно так. В начале августа мы с друзьями решили поехать в Московскую область с какой-то гумпомощью, нами закупленной (типа молока, лопат и респираторов). Ситуацию мы себе представляли довольно слабо. Почему-то было решено ориентироваться не на гражданскую самоорганизацию (вроде pozar_ru), а на госструктуры. Из Москвы мы позвонили по горячей линии МЧС, чтобы узнать, куда лучше ехать и где нужна помощь. В МЧС сказали, что помощь нужна в Егорьевском районе (Московская область) и что там есть штаб добровольцев, чтобы мы ехали туда и связывались с этим штабом.

На подъезде звоним в указанный штаб. Выясняется следующее.

1. Это штаб антифашистского движения "Наши".

2. Какой-то пожар в Егорьевском районе есть, но волонтеры не нужны. "Нашисты" якобы тушат его сами.

3. "Вы позвоните в МЧС, там вам скажут, что делать. Только вы обязательно скажите МЧС, что вы от нашего движения". (Тут-то и выяснилось, что это "нашисты".) Позже оказалось, что они ничего не тушили, а ходили по селам и проводили "разъяснительную работу" с населением, поэтому волонтеры были им действительно не нужны.

Так что, по моему опыту, московское и федеральное МЧС вместо того, чтобы заниматься волонтерами, перенаправляет их к "нашистам", а те в помощи волонтеров также не особо нуждаются.

Я сам таких примеров, разумеется, не видел (все-таки это было бы слишком). Я слышал, что к местным активистам — стихийным лидерам противопожарной обороны уже начинают подкатывать какие-то мутные люди с требованием "поделиться" завезенным из Москвы оборудованием. Сейчас я пытаюсь выяснить эти вопросы, ничего определенного сказать не могу. Разумеется, если вы "скинули" груз не гражданским на местах, а в пункт какой-либо государственной структуры (скажем, МЧС), то вещи могут быть украдены. О конкретных таких случаях я слышал в Рязанской области.

Наша группа старается передавать оборудование только гражданским лицам.

Как лингвист я считаю, что носитель языка X не может говорить неграмотно. Потому что язык X — это то, как говорят его носители.

Во-первых, у меня нет уверенности, что Олимпиада Сочи-2014 состоится. Во-вторых, я думаю, что основную массу волонтеров составят кремлевские молодежные движения вроде "Наших", точнее говоря, разово завербованные ими студенты и безработные. Ну а что, я б тоже на халяву съездил, если бы совесть позволяла.

Полагаю, что подобные вопросы должны были бы фильтроваться модераторами "Ленты". Однако вопрос все же имеет некоторый смысл. Видимо, Александр спрашивает, не являюсь ли я профессиональным митингующим и городским сумасшедшим, который не имеет ни работы, ни семьи и для которого смысл жизни и чувство собственной востребованности — это участие в любых протестных акциях. Таковые профессиональные митингующие сейчас действительно скопились в угрожающей концентрации в околополитических оппозиционных структурах.

Отвечаю. Нет, у меня есть несколько профессий и, соответственно, несколько работ. Я лингвист-компаративист, кандидат филологических наук, сотрудник РГГУ (преподаватель), автор ряда монографий и статей. Кроме того, я профессиональный препрессчик, работаю в книжных и журнальных издательствах. У меня двое детей. Также мне не безразлична судьба моей страны. Надеюсь, жизнь Александра не менее насыщена.