Русские не даются Страшная российская жизнь глазами зарубежного кино

Отмененный на прошлой неделе фильм «Номер 44» — далеко не первая попытка западных кинематографистов рассказать драматическую историю в декорациях лютого русского житья-бытья или с участием этих странных, непроницаемых глазами чужака russkies. Причем, что характерно, это касается не только мрачных страниц отечественного прошлого, но и настоящего, а в некоторых случаях и воображаемого будущего — жанры и сюжеты бывают разные. «Лента.ру» вспомнила десять фильмов, в которых Россия представала не самым, мягко говоря, лучшим местом в мире, а русские — людьми, далекими от идеала.

Кадр: фильм «Вавилон Н.Э.»

До чего может довести новое охлаждение отношений между Россией и США, пытается вообразить фантастический боевик Матье Кассовица с Вином Дизелем в роли наемника, в 2058 году мечущегося из Белграда в Киргизию, оттуда во Владивосток, а затем на Крайний Север. Что ж, по версии Кассовица, нищета, коррупция и терроризм превратят за ближайшие сорок лет Россию в мрачную, вечно серую дистопию, населенную униженными и оскорбленными, — где зато можно порулить бронированной «Чайкой». Ну хоть что-то.

Кадр: фильм «Плутоний-239»

Место действия довольно занятного фильма HBO — naukograd Скотопригоньевск-16, время — середина 1990-х, тема — превратности жизни в ядерной державе. На экране в формате криминального триллера разворачивается полураспад Тимофея Березина, фатально облученного сотрудника АЭС, отправляющегося в Москву продать 100 грамм плутония. Аутентичные ковры на стенах и малиновые кожаны, халатность на производстве и бандитские ночные клубы — «Плутоний-239» хмурую реальность русских 1990-х живописует избыточно, но лихо, чего не отнять.

Кадр: фильм «Железный крест»

Интересно, как бы Минкульт отреагировал на шедевр Сэма Пекинпа, выйди он сейчас, а не в 1977-м — кажется, сам подход классика кино-брют для современного русского дискурса о Второй мировой табуирован. Пекинпа делает главными героями своей военной драмы немецких офицеров на Восточном фронте — причем далеко не все из них оказываются монстрами. Двойственно и его изображение Красной армии — так, именно русские расстреливают здесь из пулемета попавшего на линию фронта пацана, которого фашистские захватчики жалеют и отпускают восвояси.

Кадр: фильм «Праведный грех»

В том, что его комедия любовных положений о царской России не очень удалась, признавался и сам голливудский классик Джордж Кьюкор: «Буду шокирован, если кто-то решит реставрировать этот никчемный фильм». Неудивительно: классическому для 1930-х жанру комедии о дураках и адюльтере совсем не идут казачьи папахи и прочие приметы «русскости».

Кадр: фильм «Катынь». Фото: Fabryka Obrazu / ITI / East News

Монументальное горестное полотно Анджея Вайды, последовательно и обстоятельно рассказывающее трагедию расстрела 22 тысяч поляков в Катынском лесу, страну, эту катастрофу осуществившую — СССР, конечно, не жалует. Впрочем, в отличие от немецких персонажей, сплошь отрицательных, Вайда все-таки выводит одного положительного советского офицера. Выйти в российский прокат это картине не помогло.

Кадр: фильм «Архангел»

Двухсерийная телеэкранизация бестселлера Роберта Харриса с наследием СССР середины 1950-х обращается куда более вольно, чем даже приснопамятный «Номер 44» — даром, что действия разворачивается в современности. Тут и охота за тайным дневником Кобы, и оперирующие так, будто на дворе 1953-й, недобитки из КГБ, и... прячущийся в архангельских лесах тайный сын Сталина, лицом к лицу с которым придется встретиться бедняге Дэниелу Крэйгу.

Кадр: фильм «Кровавая императрица»

Наверное, самый известный голливудский фильм о России всех времен — с великой Марлен Дитрих в роли Екатерины II — не стесняется воплощать в кадре самые клюквенные мифы о екатерининской империи. Полуголые женщины горят на кострах, Зимний дворец выглядит пыточной кунсткамерой, сама Екатерина постепенно превращается в сексуально озабоченную доминатрикс. Все это не отменяет того факта, что фон Штернберг снял один из лучших фильмов 1930-х: увлекательный сюжет, выдающаяся экспрессионистская игра света и тени, раздвигающиеся у тебя на глазах пределы известного на тот момент киноязыка.

Кадр: фильм «Неоспоримый 2»

Парадоксальным образом действие сиквела популярного в начале 2000-х боевика о тюремном боксерском матче Винга Рэймса и Уэсли Снайпса оказалось уже на русской зоне. Сменивший Рэймса в главной роли Майкл Джэй Уайт особенности местного быта осваивает быстро: носит ватник, находит общий язык с урками, учится чистить канализацию. Надо, правда, признать: отечественные фильмы о зоне не сильно реалистичнее, чем этот завиральный экшен строгого режима.

Кадр: фильм «Путь домой»

Условный ГУЛАГ для зарубежных фильмов об СССР всегда был местом силы, для одних авторов — точкой притяжения, для других — фигурой устрашающего умолчания. Нигде, впрочем, состав узников безымянного, чудовищного сибирского лагеря не был так представителен, как в «Пути домой» Питера Уира, отправляющего в побег с зоны Джима Стерджесса и Эда Харриса, Марка Стронга и Сиршу Ронан (она из лагеря не драпает, но встречается на пути). Но лучший персонаж здесь — уркаган Валька в яростном исполнении Колина Фаррелла.

Кадр: фильм «Эксперты»

Возможно, самая остроумная попытка зарубежных кинематографистов представить советское зазеркалье представлена в комедии «Эксперты» — причем с участием Джона Траволты. Его персонаж — один из двух нью-йоркских модников, похищенных агентами КГБ и увезенных в Приморье. Зачем? Передавать знания об американском образе жизни будущим шпионам — а то бедняги учатся по устаревшим методичкам из 1950-х. Клюква? Еще какая. Трудно, впрочем, не подпасть под ее абсурдистское обаяние.

Кадр: фильм «Номер 44»

Главный ньюсмейкер последних двух недель, «Номер 44» оказался заклеймен Минкультом за искажение исторических фактов — претензия, странная в отношении откровенно развлекательного, полного (как и любое искусство) условностей фильма. Тотальная паранойя, произвол органов госбезопасности в сталинской России, впрочем, такими условностями как раз не являются — отрицать их вряд ли стали бы и самые патриотичные историки. В триллере же Даниэля Эспиносы этот гнет тоталитаризма оказывается и темой, и основным двигателем сюжета — детективная история с поисками маньяка фильму дается хуже, и если уж жаловаться на что-то в «Номере 44», то на нее. Тем же, кто сочтет портрет СССР 1953-го чрезмерно мрачным, хочется посоветовать посмотреть «Хрусталев, машину!» Алексея Германа, картину, с теми же темами расправлявшуюся еще более макабрическим образом.