Не щадя живота своего Фильмы, в которых еда — больше чем еда
Сыры, хамон и нектарины за последние недели вдруг обрели в нашем общественном поле мощнейший символический статус. А вот в кино еда уже много десятилетий служит метафорой далеко не только потребности набить желудок, но и десятков самых разных идей. Самые показательные из них — в галерее «Ленты.ру».
Еда как угроза: «Облачно, возможны осадки в виде фрикаделек»
Кадр: фильм «Облачно, возможны осадки в виде фрикаделек»
Профессор Кембриджа Дженнифер Уоллес как-то писала, что «метафорические возможности еды на киноэкране бесконечны». Вряд ли она при этом предполагала, что однажды найдутся киношники, которые сделают продукты стихийным бедствием: падают с неба ножки Буша, проливается дождь из чизбургеров, сменяясь градом фрикаделек. Тот самый случай, когда уничтожать продовольствие — жизненная необходимость, иначе можно в подливе утонуть.
Еда как символ упадка: «Большая жратва»
Кадр: фильм «Большая жратва»
Яростная антибуржуазная сатира Марко Феррери рифмует чревоугодие с оргией и видит в обжорстве элиты общества символ упадка и совсем уж гротескной, раблезианской распущенности власть имущих. Кинематограф классового возмущения как он есть.
Еда как символ лицемерия: «Маргаритки»
Кадр: фильм «Маргаритки»
Сюрреалистический магнум опус чешской бунтарки Веры Хитиловой отправляет своих героинь-нонконформисток потоптаться на предназначенном для функционеров компартии столе. Идеальный антитоталитарный бунт, высмеивающий не жестокость социалистической системы, но ее врожденное лицемерие.
Еда как символ бесчувствия: «Капризное облако»
Кадр: фильм «Капризное облако»
В самом поэтичном — и откровенном — фильме тайваньского визионера Цая Мин-ляна арбузы не только рифмуются с распахнутыми женскими гениталиями, но и оказываются абсурдистской, эффектной метафорой бесчувствия нашего века, одержимого сексом даже в отсутствие любви.
Еда как символ стабильности: «Скромное обаяние буржуазии»
Кадр: фильм «Скромное обаяние буржуазии»
В картинах Луиса Бунюэля званые, со сменой блюд обеды всегда символизируют желание человечества внести в хаос бытия хоть какой-то порядок. В «Скромном обаянии» эта идея выворачивается наизнанку. Лишая собравшихся на трапезу привилегированных героев собственно еды (прислуга старательно разносит пустые блюда), Бунюэль показывает — за социальные ритуалы буржуазия будет всеми силами цепляться все равно, ведь именно они ее легитимизируют. Как бы в желудке ни урчало.
Еда как испытание: «Рокки»
Кадр: фильм «Рокки»
Самая каноническая сцена в боксерском кино всех времен — если нет нормальной груши, найди себе мясную тушу, решает Рокки Бальбоа и отрабатывает хуки с джебами на бедной говядине. Успех на ринге с такими тренировками — дело времени.
Еда как символ возбуждения: «Одуванчик»
Кадр: фильм «Одуванчик»
Еда и секс — потребности для человека базовые, поэтому логично, что и на киноэкране кто-то однажды должен был их скрестить. Куда более известны, конечно, сцены с клубничкой и прочими деликатесами в «9 1/2 неделях», но на самом деле эротическую мелодраму на несколько лет опередил культовый японский «Одуванчик» Дзюдзо Итами. Здесь двое охваченных страстью влюбленных перекатывают друг другу в рот яичный желток — все фрейдистские прочтения этой знаменитой сцены только приветствуются авторами фильма.
Еда как символ непослушания: «Багси Мэлоун»
Кадр: фильм «Багси Мэлоун»
Еще со времен немого кино сцены кидания тортами служили многим режиссерам важной комической отдушиной. Никто при этом не задействовал акт бросания в соседа сладостей так тонко, как Алан Паркер в «Багси Мэлоуне». В этой музыкальной пародии на гангстерское кино сладкие пушки заменяют списанным с Аль Капоне и компании малолетним бандитам настоящие — сцена решающей, многофигурной перестрелки поэтому получается и тотальным праздником непослушания, и едкой сатирой на чуть что хватающийся за настоящее насилие взрослый мир.
Еда как метафора искусства: «Золотая лихорадка»
Кадр: фильм «Золотая лихорадка»
Фирменный Маленький бродяга Чарли Чаплина в «Золотой лихорадке» очень-очень голоден — строго говоря, весь сюжет держится на его желании поесть. Но красота искусства важнее голода — заполучив пару кусков хлеба и оказавшись в дамской компании, бродяга не удержится от желания впечатлить девушек настоящим столовым балетом.
Еда как символ влюбленности: «Энни Холл»
Кадр: фильм «Энни Холл»
В самом алленовском из всех фильмов Вуди Аллена каноническая сцена с варкой лобстеров оказывается идеальной, уморительной элегией из жизни влюбленных: ракообразные разбегаются по кухне, а попытки их поймать героев сближают — пока Энни не устанет от неловкости своего партнера и не сбежит уже сама. То же в итоге случится и с их романом.
Еда как отражение всей человеческой природы: «Повар, вор, его жена и ее любовник»
Кадр: фильм «Повар, вор, его жена и ее любовник»
В программном фильме Питера Гринуэя выбранный главным местом действия ресторан даже выглядит как адская кухня, где варятся самые базовые, примитивные и неистребимые человеческие инстинкты. Эти инстинкты могут затихать — пока герои обедают, но стоит пище иссякнуть, как недолгий порядок вновь обернется хаосом, причем уже людоедским.