20 лет назад произошло крупнейшее расширение НАТО на восток. Как политика США привела к военному конфликту на Украине?

Ровно 20 лет назад, 29 марта 2004 года, произошло очередное расширение НАТО: к организации присоединись сразу семь стран бывшего социалистического лагеря. В России этот шаг стал предметом серьезных обсуждений. Министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал решение «ошибочным шагом на пути укрепления европейской безопасности». Суть позиции России заключалась в том, чтобы параллельно расширению НАТО запустить переговорный процесс по созданию новой архитектуры европейской безопасности. Однако сделать это не удалось: вскоре случилось не менее масштабное увеличение числа стран-членов Европейского союза (ЕС), а затем начались массовые протесты на Украине, в результате которых к власти пришел сторонник евроатлантического курса Виктор Ющенко. Произошел геополитический сдвиг. О том, почему НАТО решила расширяться на восток после распада СССР и победы США в холодной войне и как Россия изменила из-за этого свою внешнюю политику, «Ленте.ру» рассказал заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Дмитрий Суслов.

«Лента.ру»: Почему расширение НАТО 2004 года уникально и чем оно отличалось от других волн?

Дмитрий Суслов: Во-первых, это самое большое расширение НАТО за всю историю. Во-вторых, в НАТО впервые — и пока еще больше таких прецедентов не было — вступили страны бывшего СССР, а именно, Латвия, Литва и Эстония.

Еще в 1990-е годы превалировала точка зрения, в том числе в США, что вступление этих стран в НАТО очень опасно и нежелательно, поскольку чревато рисками эскалации в отношениях с Россией. Эта точка зрения, кстати, выражалась лично Джо Байденом, который тогда, в конце девяностых, возглавлял Комитет Сената США по международным отношениям. Но в начале 2000-х годов США и другие страны НАТО все же пошли на это расширение.

В-третьих: расширение готовилось в условиях временного улучшения российско-американских и российско-натовских отношений.

А как тогда в целом развивались отношения России и НАТО?

Решение о новом расширении было принято еще в 2002 году, вскоре после событий 11 сентября 2001 года — этот период был апогеем улучшения отношений России с США и НАТО. Тогда, я напомню, были установлены достаточно тесные, партнерские отношения, в том числе лично между президентами Владимиром Путиным и Джорджем Бушем-младшим. Был подписан Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов и принята Римская декларация о создании Совета Россия — НАТО по инициативе России.

Но тогдашнее улучшение российско-натовских отношений и демонстрация российского интереса к сотрудничеству с НАТО сыграли негативную роль.

В НАТО в условиях этого демонстративного российского интереса подумали: зачем опасаться негативной реакции России на расширение, если Россия сама стремится или установить с НАТО очень тесные отношения, или даже вступить в НАТО?..

Были другие причины такого масштабного расширения НАТО в 2004 году?

Еще одной причиной, почему НАТО и западные страны пошли на такой шаг, стало отсутствие какой-либо жестко негативной материальной реакции России на первую волну расширения в 1999 году.

Это тоже упростило вторую волну расширения НАТО, потому что негативной реакции России, именно в материально-техническом плане, уже не ожидали.

Третья причина: у власти в США находилась неоконсервативная администрация Джорджа Буша-младшего, которая взяла курс на решительное утверждение западной гегемонии, максимизацию гегемонии не только в Европе, но и в мире в целом.

Наглядная иллюстрация — вторжение США в Ирак в 2003 году при прямом противодействии со стороны Франции и Германии.

Наконец, последняя, четвертая причина такого большого расширения НАТО — это то, что США тогда находились в самом зените своего могущества. А Россия начала 2000-х годов все еще воспринималась как слабая, хрупкая страна, потерпевшая поражение в холодной войне. На Западе считали, что она неизбежно должна была смириться с их гегемонией и найти свое место в качестве подчиненного партнера. Эта точка зрения абсолютно превалировала на тот момент и в США, и в западном сообществе в целом.

Почему в НАТО одновременно вступили такие, казалось бы, разные страны?

В начале 2000-х годов главным смыслом расширения НАТО было распространение системы американской гегемонии на как можно большее число европейских стран.

Для США было важно, чтобы как можно меньше стран Европы оставались бы за пределами НАТО. А чем больше стран в НАТО, тем более универсальной и могущественной становится система американской гегемонии, тем более она безальтернативна.

А почему, скажем, Словакия, в отличие от других стран Вышеградской четверки, присоединилась к НАТО не в 1999 году, а пять лет спустя?

Первый раунд расширения НАТО был очень ограниченным и осторожным, своего рода пробным шаром. США при Билле Клинтоне сознательно не хотели идти на масштабное расширение в 1999 году из-за опасений негативной реакции России.

Не желая совсем антагонизировать Россию, администрация Билла Клинтона считала, что первый раунд расширения НАТО должен быть достаточно ограниченным, поэтому взяли наиболее подходящие с их точки зрения, наиболее важные страны региона — Польшу, Венгрию и Чехию.

А какие факторы определяли решение властей присоединяющихся стран вступить в НАТО в 2004 году?

В присоединяющихся странах руководствовались двумя основными соображениями и мотивами. Первый — исключить даже гипотетическую возможность возвращения в орбиту влияния России.

Именно поэтому новые страны НАТО стали главными противниками углубления и наращивания российско-натовского сотрудничества в 2000-е годы и противниками создания Совета Россия — НАТО, его превращения в важный механизм совместного принятия решений. Эти страны не хотели видеть Россию в той организации, в том институте и за тем столом, за который они сели для того, чтобы убежать от России.

Вторая причина — это институциональное присоединение к западному миру, выдача «сертификата» о том, что эти государства отныне являются членами Запада. Во всех этих странах после окончания холодной войны сформировался и продолжает существовать исторический нарратив о том, что они исконные члены западного мира, которые были вырваны из этой западной семьи СССР по окончании Второй мировой войны. И вот теперь, вступая в НАТО, они наконец возвращались домой.

Опять-таки в этих странах доминировал соответствующий нарратив о победителе в холодной войне, так они стремились встать на «правильную» сторону истории и заодно обеспечить свою безопасность за счет гарантий со стороны США и их союзников.

Но насколько их членство в НАТО было предопределено? Альтернатива была?

Изначально, после окончания холодной войны, членство этих стран в НАТО не было предопределено. Было несколько сценариев развития ситуации в Европе на тот момент.

Наиболее предпочтительным для России и для большинства европейских стран с точки зрения долгосрочной безопасности и стабильности сценарием было формирование общеевропейской системы безопасности на внеблоковой и негегемонистической основе с полноценным участием России в этой системе. Но этот сценарий был отвергнут прежде всего США и другими западными странами.

И это уже сделало расширение НАТО практически неизбежным. Но даже и на тот момент все же оставалась альтернатива.

Собственно, это та позиция, которую Россия в конечном итоге и заняла по вопросу о вступлении в НАТО Грузии и Украины.

А почему тогда Россия не могла жестко противодействовать расширению НАТО?

Тогдашнее руководство России считало, что она просто не имела возможности такую позицию занять.

Этот торг выразился, например, в Основополагающем акте Россия — НАТО 1997 года, который стал де-факто согласием России на расширение НАТО, но на особых условиях. Это неразмещение на территории новых стран — членов ядерного оружия и несоздание полномасштабной военной инфраструктуры, неразмещение существенных военных баз на постоянной основе. Кстати, это обязательство уже полностью дезавуировано натовцами, нарушается ими.

Россия, таким образом, пошла на сотрудничество с НАТО, пошла на то, чтобы оговаривать с ней условия расширения вместо жестко негативной позиции. А в начале 2000-х годов даже пошла на интенсификацию сотрудничества. Вот в этих условиях, к сожалению, вступление новых стран в альянс стало уже безальтернативным.

Часть новых членов альянса буквально через месяц присоединились и к Европейскому союзу. Это были два разных процесса или часть одного?

С точки зрения стран, вступавших в НАТО и Европейский союз, разницы не было никакой.

Со стороны западных стран все-таки расширение НАТО и расширение Европейского союза были изначально разными процессами. Но в результате было принято решение об их синхронизации.

Для США расширение НАТО — это расширение именно американской гегемонии в Европе; оно исключает превращение Европейского союза в независимый геополитический центр силы, предотвращает появление у него стратегической автономии и отдельной от НАТО политики в области коллективной обороны. А в конце 1990-х и в начале 2000-х годов многие в Европейском союзе всерьез говорили о том, что надо двигаться в этом направлении.

Расширение ЕС без расширения НАТО как раз создавало бы предпосылки для превращения объединения в независимый от США центр силы и его становления как одной из опор безопасности на континенте, по крайней мере в Западной и Центральной Европе.

Но расширение НАТО без расширения ЕС — это уже удар по планам и амбициям самого Европейского союза. Это маргинализовало бы даже роль объединения в Европе после окончания холодной войны. И в результате было принято решение синхронизировать процессы.

Если смысл расширения НАТО — это укрепление и универсализация гегемонии США, то, скажем, что принесло НАТО вступление тех же Румынии и Болгарии?

Вступление Румынии и Болгарии в НАТО существенно укрепило натовское влияние и присутствие в Черноморском регионе. До этого единственной натовской черноморской страной была Турция.

Расширение 2004 года очень сильно укрепило позиции НАТО и в Черноморском регионе, и в Юго-Восточной Европе в целом. А это, в свою очередь, создало для России очень серьезные риски безопасности.

Кстати, недаром сейчас именно в румынской Констанце НАТО создает крупнейшую в Европе военную базу, даже более масштабную, чем американская авиабаза Рамштайн в Германии.

Так расширились возможности для передового военного базирования НАТО и размещения существенной военной инфраструктуры именно в этой части Европы.

А вступление Латвии, Литвы и Эстонии?

Вступление Латвии, Литвы, Эстонии в конечном итоге принесло НАТО и западным странам в целом серьезные проблемы, на которые изначально там не рассчитывали.

Эстония, Латвия, Литва стали занимать более радикально конфронтационную позицию и оказывать очень негативное влияние на отношения России и западных стран в целом, даже более негативное, чем хотелось бы США, Германии и Франции.

И при этом им были предоставлены реальные гарантии безопасности?

Когда Эстония, Латвия, Литва вступали в НАТО, никто не думал о том, чтобы их как-то серьезно защищать. Опять-таки цель расширения заключалась в распространении гегемонии США, оно рассматривалось как весьма безопасное. Считалось, что в конечном итоге Россия неизбежно согласится со своим подчиненным положением, как-то встроится в эту систему.

Но это произошло, как изначально предупреждали Россия и реалисты в самих странах Запада — Генри Киссинджер, Джордж Кеннан, Джон Миршаймер, Стивен Уолт и другие.

В итоге у США и НАТО появилась проблема: как вообще защищать Эстонию, Латвию, Литву? С военно-технической и геополитической точки зрения это малореально. Но на Западе об этом начали думать, когда российско-натовские отношения все-таки приобрели конфронтационный характер и стали находиться в состоянии гибридной войны. Отсюда — размещение западноевропейских, канадских и американских подразделений, военной инфраструктуры на территории этих стран. Изначально на подобные шаги никто не хотел идти.

Получается, вступление Латвии, Литвы и Эстонии обострило противоречия России с США и их союзниками на постсоветском пространстве?

Да, третье последствие вступление стран Балтии в НАТО: оно создало прецедент расширения НАТО на страны бывшего Советского Союза и повлекло за собой уже вопрос о вступлении других государств, а именно Украины и Грузии. Этот вопрос встал на повестку дня уже в 2006-2007 годах, когда администрация Джорджа Буша-младшего стала всячески проталкивать эту политику.

В результате тех событий к власти в этих странах пришли прозападные элиты и политики — Михаил Саакашвили и Виктор Ющенко. И нужно было обеспечить прозападный курс и прозападное развитие Грузии и Украины, институционализировать уже их принадлежность к коллективному Западу, пусть и в качестве периферии.

И в конечном итоге это все привело сначала к войне в Грузии в 2008 году, а потом к полномасштабному кризису на Украине в 2014 году, который вылился в полномасштабную гибридную войну России и западных стран и полномасштабный военный конфликт на Украине, самый масштабный военный конфликт на континенте после Второй мировой войны.

А предпосылки к этому во многом заключаются в том, что Эстония, Латвия, Литва вступили в НАТО и создали соответствующий прецедент, на который тогда Россия не отреагировала настолько жестко, чтобы отбить желание расширять НАТО и на другие страны бывшего СССР.

Основы конфликта на Украине, по вашему мнению, были заложены уже тогда?

Действительно, нынешнюю войну на Украине можно и нужно рассматривать как одно из последствий вступления в НАТО Эстонии, Латвии и Литвы. На кризис огромное влияние оказали и расширение НАТО, и расширение Европейского союза, а тот факт, что страны Балтии в 2004 году стали одновременно и членами НАТО, и членами ЕС, создал прецедент.

Стали говорить: если Латвия, Литва и Эстония могут стать членами НАТО и ЕС, почему это не может Украина? И непосредственное соседство Украины с ЕС и НАТО, и прецедент вступления стран Балтии резко усилили западный вектор внешней политики Украины и позиции прозападных сил внутри самой страны.

При этом после своего вступления в НАТО и ЕС, Латвия, Литва и Эстония заняли гораздо более агрессивную позицию по вопросу вступления других стран постсоветского пространства в эти организации и стали основными лоббистами вступления Украины и Грузии в НАТО и Европейский союз.

Почему, кстати, НАТО решила придерживаться принципа открытых дверей для новых членов, учитывая неформальные договоренности о нерасширении на восток, заключенные СССР, США, Германией и Францией?

Важно понимать, что заверение о нерасширении НАТО на восток давались руководству СССР в контексте переговоров об объединении Германии.

Это действительно сообщалось руководству СССР, но в условиях, когда единая страна еще существовала. И те же самые Латвия, Литва и Эстония формально еще были советскими республиками, а советские войска находились на территории стран Центральной и Восточной Европы.

Затем распад Советского Союза в 1991 году резко изменил мировосприятие США и их союзников.

Новые власти России говорило о приверженности западным ценностям и стремлении стать частью западного мира. При всех своих ошибках Михаил Горбачев все-таки не говорил о том, что СССР намерен полностью принять западную модель, а заявлял о необходимости создать общеевропейский дом, где Запад и Восток сосуществуют дружно и между ними исчезает разделительная стена.

Изменения во внешней политике новой России серьезно изменили расклад?

Именно распад СССР и та позиция, которую руководство новой России — Борис Ельцин, Андрей Козырев, Геннадий Бурбулис — заняло по отношению к западным странам, и та внешняя политика, которую Россия стала проводить в начале 1990-х годов, перечеркнули с точки зрения США все те договоренности, которые имели место с руководством СССР. Это фундаментально изменило геополитическую ситуацию в мире.

Скорее всего, если бы СССР не распался и если бы руководство России в начале 1990-х годов стало проводить другую внешнюю политику, не «козыревскую», то и расширения НАТО скорее всего не было бы. Или, по крайней мере, не так быстро этот вопрос был бы поставлен в практическую плоскость, как это сделала администрация Билла Клинтона.

Как вы считаете, почему договоренности между СССР и США носили неформальный характер? Каковы тогда были статус и сила заверений?

С одной стороны, руководство Советского Союза доверяло администрации Джорджа Буша-старшего, правительству Гельмута Коля в Германии. Оба политика были близкими партнерами Михаила Горбачева, и он им просто доверял, не считал, что эти договоренности стоит как-то дополнительно укреплять. Опять-таки, о распаде Советского Союза тогда никто не думал.

А западным странам не за чем было закреплять эти договоренности на бумаге, когда Советский Союз на этом не настаивал: они действительно, наверное, не хотели связывать себе руки, чтобы не исключать для себя новых возможностей при благоприятном для них развитии событий в Европе и в мире, что, собственно, и последовало.

Поэтому вместо того чтобы зафиксировать на бумаге договоренность о нерасширении НАТО, в том же 1990 году был зафиксирован другой принцип: каждая страна имеет право сама определять способы обеспечения своей безопасности, вплоть до вступления в альянсы. Эта договоренность была прописана в Парижской хартии для новой Европы 1990 года. Этот принцип в дальнейшем стал использоваться для легитимизации расширения НАТО на восток уже на другие страны бывшего коммунистического блока.

Это прописывалось и провозглашалось в контексте объединения Германии, но в дальнейшем, уже после распада Советского Союза, этот принцип стал такой политико-юридической основой для дальнейшего расширения НАТО на восток. Для СССР согласие с этим принципом стало исторической ошибкой, но ее практические последствия наступили именно после распада страны.

Какова с учетом этого была позиция России по расширению НАТО на тот момент?

Отношение России к расширению НАТО всегда было негативным. Россия всегда называла это нарушением тех обещаний, которые дали Советскому Союзу в 1990 году.

Соответственно, выбор для России — это расширение НАТО без каких-либо уступок для России или же расширение НАТО, которое при этом минимизировало бы для страны негативные последствия, по крайней мере в военном отношении и в части репутации. Третий вариант — жесткая конфронтация с Западом вплоть до угрозы войны — тогдашним руководством не рассматривался, так как считалось, что Россия к нему не готова.

Выбор был сделан именно в пользу второго варианта, поэтому в 1997 году и был заключен Основополагающий акт Россия — НАТО, который оговаривал неразмещение на территории новых стран — членов масштабной военной инфраструктуры НАТО и ядерного оружия.

Но этот самый Основополагающий акт в еще большей степени в глазах самих натовцев легитимизировал их расширение. Если Россия пошла на договоренности и на компромисс, если Россия оговорила условия расширение НАТО, то она согласилась с этим самым расширением. Вот это и упростило расширения и 1999 года, и 2004 года.

А почему Россия придерживалась подобной стратегии?

Судя по всему, руководство страны считало в начале 2000-х годов, что мир на тот момент был действительно однополярным, что для России выгоднее стать партнером США, присоединиться к гегемону. И общая борьба с международным терроризмом, особенно после событий 11 сентября, создала уникальную объединительную повестку и основу для российско-натовского партнерства. Неслучайно поддержка борьбы Соединенных Штатов против афганского «Талибана» (запрещенная в России террористическая организация) на тот момент стала очень важной частью российско-американского и российско-натовского взаимодействия.

Как вы оцениваете последствия расширения на отношения России и западных стран? Уже тогда была пройдена точка невозврата?

Мне кажется, что точкой невозврата было само решение о расширении НАТО, принятое еще в начале 1990-х годов, и сам стратегический выбор в пользу укрепления США своей собственной гегемонии, в том числе в Европе.

Первая точка невозврата была пройдена именно тогда.

Но действительно оба расширения 2004 года — НАТО и Европейского союза — стали еще одной точкой невозврата. Они показали, что попытки выстроить партнерство обречены на провал. Именно расширение Евросоюза 2004 года на самом деле перечеркнуло перспективы формирования и выстраивания полноценного стратегического партнерства. Именно после этого отношения Европейского союза и России начали стагнировать, деградировать и в итоге пришли в системный кризис.

Как сейчас в НАТО оценивают расширение 2004 года, в том числе в самих семи новых членах?

Оценивают по-разному. Реалисты в тех же Соединенных Штатах или европейских странах, как и Россия, указывают на то, что именно то расширение стало началом конца, той самой точкой невозврата, которая запустила многие процессы, приведшие в конечном итоге к политическому кризису и войне на Украине.

Но либералы в США и нынешняя европейская политическая элита, а также руководство стран, которые вступили в НАТО в 2004 году, разумеется, придерживаются противоположного мнения. Они считают, что расширение было правильным решением и что именно оно якобы удержало Россию от нападения на новые страны НАТО.

И если бы те же Латвия, Литва и Эстония не вступили в НАТО в 2004 году, то и в отношении них Россия якобы тоже могла бы совершить военную агрессию; а вступление в НАТО как раз уберегло их и обеспечило их безопасность.

Из этого делается следующий вывод: если бы Украина сейчас уже была членом НАТО, то тогда Россия никогда бы не начала специальную военную операцию и не осмелилась бы, соответственно, применять к Украине военную силу. Эта идея сейчас активно распространяется многими представителями западной элиты и, конечно же, властями самой Украины.