"Ось зла" сокращается. Иран пообещал исправиться и помочь США в борьбе с терроризмом В ответ на это Колин Пауэлл заявил, что США готовы возобновить диалог

Владимир Козловский, Би-би-си, Нью-Йорк

Выступая во вторник в сенатском комитете по международным отношениям, государственный секретарь США Колин Пауэлл заявил, что президент Буш охарактеризовал Ирак, Иран и Северную Корею "осью зла" "вовсе не для красного словца: он именно так и думает", и заметил, что "в эту категорию входят и другие", но не назвал никого поименно.

В то же время Пауэлл оговорился: "Это не значит, что мы не готовы вступить в диалог" с указанными тремя странами.

Например, продолжал госсекретарь, США готовы в любой момент возобновить переговоры с Пхеньяном, но тот пока не отреагировал на зондаж со стороны Вашингтона.

Иран постарается

Наблюдатели считают, что пока вероятнее всего возобновление диалога между Америкой и Ираном, который после выступления Буша в конгрессе не раз высказывался в адрес США нелицеприятно (приходит на память яркая формулировка "большой шайтан"), однако во вторник сделал заявление, истолкованное агентством Рейтер как "оливковая ветвь мира".

В последние дни Вашингтон публично обвинил Тегеран в попытках приобрести оружие массового поражения и дестабилизировать новое правительство Афганистана, а также в том, что он позволил талибам и боевикам "Аль-Каеды" из Герата бежать через иранскую границу.

Выступая во вторник на пресс-конференции, министр иностранных дел Исламской республики Камаль Харрази отверг американские обвинения, но заметил, что его страна постарается усилить охрану своей границы с Афганистаном, чтобы не пропустить "иностранцев и особенно арабских боевиков".

"Чем вести негативную пропаганду, лучше бы американцы предоставили нам имеющуюся у них информацию с тем, чтобы мы могли выследить этих лиц и не пустить их в Иран", - сказал Харрази, являющийся союзником умеренного иранского президента Мохаммеда Хатами.

После 11 сентября между Тегераном и Вашингтоном началось сближение, которое еще недавно трудно было себе представить. В основном оно основывалось на общей неприязни к талибам. За три года до этого Иран сосредоточил на афганской границе до 200 тысяч солдат и был на грани войны с талибами, которые перерезали много его единоверцев-шиитов и захватили его посольство в Кабуле, убив девять иранцев.

Не только талибы

Госдепартамент США хотел не ограничиться сотрудничеством с Ираном в борьбе с талибами и прошлой осенью вступил с ним в переговоры по широкому кругу вопросов.

Американские дипломаты старались не привлекать к этим контактам особого внимания, поскольку их не поддерживали в Белом доме и Пентагоне: как писала "Вашингтон пост", последние не хотели коробить Израиль и его американских сторонников своим сближение с Тегераном. Поэтому когда видный американский дипломат Райян Крокер несколько раз встречался в Женеве с замминистра иностранных дел Ирана, эти контакты были мало кому известны.

Во время переговоров, которые состоялись два месяца назад в Германии, американские и иранские дипломаты сообща убедили афганцев сформировать новое правительство, которое возглавил Хамид Карзай. Пауэлл неоднократно превозносил роль Ирана на этих переговорах.

Иранцы также сделали беспрецедентный шаг, вызвавшись в случае чего помочь в розысках и спасении американских пилотов в Афганистане и разрешив Соединенным Штатам выгрузить в своих портах 165 тысяч тонн пшеницы, которая потом была доставлена по суше голодающим афганцам.

Взамен госдепартамент собирался снять запрет на импорт ряда иранских товаров (Билл Клинтон уже разрешил ввоз в США иранских ковров, фисташек и икры). Идиллия начала портиться в декабре, когда бывший иранский президент Али Акбар Хашеми Рафсанджани публично рассуждал, как было бы хорошо, если бы какая-нибудь исламская страна приобрела ядерное оружие. "Применение хотя бы одной ядерной бомбы в Израиле уничтожит там все", - сказал он.

Это укрепило в Вашингтоне подозрения насчет ядерных амбиций Ирана. Вскоре израильтяне захватили судно с 50 тоннами оружия для палестинцев, следовавшее из Ирана, и все пошло под откос.

Возможно, сейчас забрезжила перспектива возобновления диалога, который еще недавно подавал большие надежды. Но возможно, что нет.