Главное
22:26, 21 февраля 2003

Цена страха Стричь купоны со страха перед "призраком коммунизма" хотят великий конструктор-оружейник, завод "Ижмаш" и немецкие производители зонтов

Вот простейшая логическая задачка: какое слово не вписывается в общий логический ряд: vodka, ikra, Kalashnikov, perestroika, tsar, Kremlin, kazak, rodina? Правильно - Kalashnikov. Среди всех этих слов, за которыми тянется развесисто-клюквенный аромат rodinы perestroikи, только Калашников - не только символ, но и человек. Человек, между прочим, живой...

Однако Михаил Тимофеевич (его кстати так иногда и называют на Западе - Mikhail Timofeevich Kalashnikov) Калашников уже давно перестал быть просто человеком. В Интернете удалось выяснить, что Калашников - это еще и водка, оружейный журнал, сумочка для мр3 проигрывателя, песня из известного кинофильма... И, наконец, то, о чем можно и не говорить, так как это знают все. Автомат.

Короче, простая русская фамилия, пройдя через статус слова нарицательного, стала всемирно известным брэндом. Да и как могло быть иначе? Начиная с 1945 года (по 1991-й), весь мир (как капиталистический, так и социалистический) боялся Красной армии, а символом этой армии являлся автомат, созданный конструктором Калашниковым. Если американский карикатурист хотел изобразить "советскую угрозу", то он мог сколько угодно рисовать бородатого дядьку в ушанке - ему никто не верил, пока у дядьки в руках не появлялся АК. Читатели приходили в ужас - русские идут!

Десятилетиями взращиваемый страх сделал кусок металла с куском дерева неким артефактом, воплощением идей Маркса-Энгельса-Ленина. Более чем убедительным воплощением, поскольку идеи эти выстреливали на расстояние 1,35 километра со скоростью 10 штук в секунду. Особенно если учесть количество произведенных АК - по самым приблизительным подсчетам, примерно 100 миллионов. "Калашников" сеял коммунистические идеи по всему миру и в конце концов стал для него символом коммунизма, почище вождя мирового пролетариата.

Образ автомата-артефакта эксплуатировали все кому не лень. Режиссеры голливудских боевиков, которым недосуг придумывать изысканные образы врагов главного героя, идут по давно проторенной дорожке - актера одевают в черное или камуфляж, дают в руки АК, и вот террорист-бандит-насильник-контрабандист-расист-предатель-шпион готов. Главный же герой берет в руки "Калашникова" только в крайнем случае - когда лишается своего оружия, и выбрасывает, не меняя рожка, как только найдет другое.

Африканское государство Мозамбик решило сыграть на "великом ужасе" и оперативно поместило силуэт "Калашникова" на свой государственный флаг, скрестив автомат с тяпкой. Таким образом Мозамбик устрашил своих врагов, разом добавив к списку своих побед заслуги советской армии и ее союзников.

На образ работали более 50 стран, на вооружении армий которых до сих пор находятся различные модификации АК. Многие страны получили лицензию на его производство, и теперь "Калашников" производят в Румынии, Болгарии, Югославии, Китае, Египте, Турции, Словении (не считая многочисленных клонов, сделанных по лекалам АК). На языках пушту и фарси "автомат", звучит как "калаш" (они, видимо, просто не знали о существовании другого оружия).

Если суммировать все вышеизложенные факты, то станет ясно - каждый, кто назовет свой продукт (товар, да все, что хочешь) "Калашников", просто обречен на успешное его, продукта, продвижение на рынке. На брэнд работали, как говорится, всем миром.

Однако сам Михаил Тимофеевич за свое изобретение не получил от государства ни копейки - патент принадлежал стране.

В настоящее время считается, что Калашников живет плохо. Главный конструктор "Ижмаша" (завода, на котором производят знаменитые автоматы) получает зарплату в пять тысяч 800 рублей плюс премии, доплата за титул "почетный гражданин Ижевска" (4500 рублей) и президентскую пенсию (4500 рублей). Он также должен получать 25 процентов от сделок по продаже его автоматов в Европе и Азии, но завод не платит ему, ссылаясь на отсутствие денег.

Торговой маркой "Автомат Калашникова" владеет "Ижмаш". Брэндом "Калашников", судя по всему, не владеет никто. В юридических тонкостях соотношения этих двух марок, по всей видимости, предстоит еще разбираться. Вероятно, в ближайшие месяцы, а то и годы, у нас появится возможность понаблюдать за судебной баталией за право называть вещи именем (вернее - фамилией) великого оружейника.

Дело в том, что Калашников захотел получать деньги за использование его фамилии в качестве торговой марки. Вернее, даже не сам конструктор, а его дети. Они заключили договор с немецкой фирмой-производителем зонтиков MMI. Согласно документу, конструктор будет получать треть от прибыли, заработанной на продаже товаров под маркой "Калашников". Компания планирует производить под этой маркой зонты, алкогольные напитки на базе водки, теннисные ракетки, лосьоны после бритья и даже внедорожники. При этом предприимчивые немцы совершенно не смущаются "красной" славой его фамилии. Степень популярности оценивается "по модулю" - главное, чтобы бросалось в глаза. Бросится, не извольте беспокоиться, иначе не предложили бы конструктору 30 процентов прибыли базирующейся в Золингене компании.

Однако тут выяснилось, что брэндом уже кое-кто пользуется. 21 февраля 2003 года в СМИ появились сообщения о том, что министр международных связей Удмуртии Виктор Викулов заявил от имени региона права на брэнд. По его мнению, он может принадлежать Удмуртии, России, но никак не самому Калашникову. Викулов напомнил, что маркой "Калашников" пользуется Глазовский ликеро-водочный завод, который выпускает одноименную водку. Идея потрясающая - совместить в одном названии два наипопулярнейших слова! Регистрацией брэнда немедленно озаботился и "Ижмаш", да только не поздно ли? Неужели немцы из MMI не продумали такую мелочь, как регистрация брэнда?

Глазовцы ссылаются на некое "согласие", данное Калашниковым на то, чтобы водка носила его имя. О том, есть ли письменное подтверждение этого согласия, неизвестно. Если нет - то нет и проблемы. Если есть, юристы могут готовиться - процесс будет долгим, напряженным и дорогостоящим, учитывая, что на кону стоит вековой страх Европы перед призраком коммунизма.