Vip.Lenta.Ru публикует перевод выступления американского писателя Нормана Мейлера по поводу некоторых особенностей нынешней администрации США
После того как белые американские мужчины утратили ведущие позиции в спорте, на работе и дома, Буш решил порадовать их напоминанием о том, что кое на что они еще способны. Тут-то и подвернулся Ирак...
Итак, гром и молния, шок и трепет, пыль, пепел, туман, огонь, дым, песок, кровь и бескрайние пустыни скрываются за кулисами. Но сцена не пустеет. Вопрос, поставленный еще до того, как поднялся занавес, так и остался без ответа. Зачем мы затеяли войну? Если оружие массового уничтожения не будет найдено, отсутствие внятного объяснения станет совсем уже вопиющим.
Даже если это оружие, что более вероятно, в Ираке все-таки обнаружится - не десятая и даже не сотая часть от тех запасов, которыми обладаем мы, - но тем не менее, если оно будет найдено, то с не меньшей долей вероятности окажется и то, что большая его часть была вывезена и спрятана за пределами Ирака. А если это так, то не исключено, что нас ждут ужасные последствия. И если эти последствия наступят, нам наверняка скажут: "Хорошие, честные, невинные американцы гибнут из-за злодеев-террористов из "Аль-Каеды". Президент еще не успеет произнести эти слова, а голос его уже будет звучать у нас в ушах (для тех, кто не любит Джорджа Буша, слушать его выступления в Овальном кабинете - все равно что жить в браке с человеком, который всегда говорит именно то, чего от него ждешь. Вот почему, кстати, другая половина американцев его любит).
Ключевой вопрос остается - зачем мы затеяли войну? Ответа на него пока не видно. В конце концов, чем больше будет попыток справиться с ним, тем скорее начнется брожение умов, которое, как минимум, позволит каждому выразить собственное мнение на этот счет. На мой взгляд, мы затеяли войну потому, что нам очень нужна была эта война. Экономика США находилась в упадке, финансовый рынок был затянут тучами, а целый ряд традиционных устоев американского образа жизни (корпоративная честность, ФБР и католическая церковь, не говоря уже о других), каждый по-своему, дали серьезную трещину. Так как наша нынешняя власть оказалась не готова решить ни одну из этих серьезных проблем, мы, естественно, почувствовали тягу к более амбициозным предприятиям, позыв к войнам космического масштаба!
К этому нужно добавить, что власть знала то, чего не знали многие из нас. Она знала, что мы располагаем очень хорошими, может, даже непревзойденно хорошей, хотя и не обученной в боевых условиях, армией, профессиональными, дисциплинированными, высоко мотивированными солдатами, нацеленными на продвижение по службе под руководством умных, образованных офицеров и генералов, которых коррупция затронула в меньшей степени, чем другие властные группы в Америке.
А раз так, как мог Белый дом не двинуть их в дело? На их плечах лежала ответственность за укрепление морального духа одной и, возможно, ключевой части американского общества: белых американских мужчин. Если в былые времена эта разновидность американцев достигала половины населения страны, то сколько их осталось сегодня... процентов тридцать? Тем не менее, именно они составляют политический фундамент, на который опирается президент. И именно им в последние годы пришлось нелегко. Если говорить о коллективном эго этой группы, настоящие белые американские мужчины мало чем могли потешить свой дух с тех пор, как дела на рынке труда пошли для них неважно. Исключение составляли лишь те, кто служил в армии. Там все было по-другому. Армия стала подобна доблестному молодому атлету, озирающемуся в поисках повода испытать свою силу. Удивительно ли, что под рукой замаячил некий субъект, укрывшийся в дебрях, по имени Ирак, на отстрел которого уже была выписана лицензия? У Ирака была грозная репутация, но он был стар и хвастлив. Противник - лучше не бывает. Война в пустыне, где нет никаких пещер, словно специально придуманная для военно-воздушных сил, подобных в этой ситуации модной супермодели на подиуме, которая уходит в отрыв от безнадежно отставших соперниц.
Так что Ирак был обречен. Славный американский народ лез из кожи вон чтобы доказать, что наш предполагаемый враг обладает ядерным оружием. В то же время было сделано все, что выставить Саддама Хусейна главным организатором терактов 11 сентября. Затем было объявлено, что в Ираке свили себе гнездо террористы. Ни одно из этих обвинений при внимательном изучении не выдерживало критики, но это было уже не важно. Так или иначе, мы были готовы к войне. После 11 сентября и пропажи Осамы бин Ладена в Афганистане, почему бы и не объявить Саддама главным злодеем, по вине которого рухнули башни-близнецы? К тому же мы собирались освободить простых иракцев. Экстравагантно, бесстыдно, гордо, цветисто - половина нашей невероятным образом раздробленной Америки едва могла дождаться новой войны. Мы понимали, что нам предстоит увидеть по телевизору страшные вещи. Так оно и оказалось. Пропущенные через цензуру, но все равно страшные - чего, собственно, и ждут от хорошего центрального и кабельного телевидения.
Были у нас, впрочем, и более веские причины поупражняться в военных навыках, связанные с нынешней ахиллесовой пятой белых американских мужчин. В течение последних тридцати лет их самолюбию ежедневно приходится сносить щелчки. К лучшему это или к худшему, но женское движение сумело достичь революционного прорыва, и старое беспечное эго белых мужчин скорчилось в его проницательном свете. Им ничего не осталось - они не могут даже всласть поболеть за любимую команду перед телевизором, как раньше. Со спортом вообще все стало не так. Великие белые звезды позапрошлогодних состязаний по большей части сошли с арены - в американском футболе, баскетболе, боксе, даже в бейсболе царят черные таланты, причем в затылок им дышат испаноязычные спортсмены, а следом наступают азиаты. Нам, белым мужчинам, оставили лишь половину тенниса (его мужскую половину), да разве что хоккей на льду, лыжные гонки, футбол, гольф, лакросс, плавание и Международную Федерацию борьбы - жалкие остатки некогда былого и славного могущества.
Но у настоящих белых американских мужчин есть еще Вооруженные Силы. Пусть чернокожие и испаноязычные солдаты представлены в них в немалом количестве - они еще не составляют там большинства, а что касается офицерского корпуса, то (если телевидение нам не врет) чем выше к армейским верхам, тем больше в нем белых. Кроме того, у нас есть сногсшибательные танковые корпуса, легендарные морские пехотинцы и главный козырь - лучшие из когда-либо существовавших военно-воздушные силы. Если мачизму нет места в других областях жизни, то на узком отрезке между схваткой и технологиями он находит себе прибежище. Стоит развить эту опасную тему, и мы увидим, что в этом и заключается главная причина нашего стремления к войне. Мы знали, что наверняка покажем себя в ней с лучшей стороны. Однако в ходе стремительных событий, наполнивших последние недели, наши войска прошли через ряд метаморфоз. Из потенциально великого атлета мы превратились в чудо-хирурга, способного с большой скоростью оперировать смертельно больного пациента. Теперь же, когда на рану пациента наложен последний шов, перед нами возникает новый и более тревожный вопрос: изобретено ли уже медицинское средство для лечения очага непрекращающейся инфекции? Знаем ли мы, как лечить отечное нагноение, наткнуться на которое не входило в наши планы? Или можно пренебречь последствиями? Не лучше ли положиться на нашу великую американскую удачу, на нашу веру в то, что эта божественная удача энергично защищает нас от всех напастей? Мы по привычке сохраняем простодушие. Если очаги нагноения окажутся неоперабельными или потребуют от нас слишком много сил и времени, не проще ли будет оставить все как есть? А мы тогда сможем переключиться на новое предприятие. Сирия, скажем мы в лучших традициях Джона Уэйна, ты можешь убежать, но тебе не спрятаться. Саудовская Аравия, ты распухла от нефти и утверждаешь, что у тебя нет бензина? И ты, Иран, не забудь, мы следим за тобой. Может быть, ты будешь следующим. Так как нам понравилось воевать, мы снова готовы к войне и будем воевать еще. Мы должны воевать. Мы уже вошли во вкус. Пока мы стоим на Ближнем Востоке, мы успеем сделать здесь миллиарды долларов, не думая о триллионных долгах, которые придут потом.
Будем честны: мотивы, которые движут страной в минуты ее величайших исторических деяний, возможно, не поднимаются выше духовных горизонтов ее лидеров. Пусть Джордж У. знает об истинном положении дел куда меньше, чем, как ему кажется, он знает о намерениях Господа, но тем не менее он ведет нас за собой с неослабевающей скоростью. По степени своей значительности он больше белый мужчина, чем любой другой американский парень. Да, у руля страны стоит человек, который, положа руку на сердце, мог бы похвастать разве что знанием того, как из совладельца бейсбольной команды, играющей в высшей лиге, стать губернатором Техаса. И который - надо ли забывать? - затем был вознесен на такую высоту, где звучит могучий гимн: Все славьте Вождя!