В Министерстве обороны Российской Федерации грядут крупные перемены - глава ведомства Сергей Иванов начал борьбу с финансовыми нарушениями в своем департаменте. Бригады следователей Главной военной прокуратуры работают в центральных аппаратах многих служб Вооруженных Сил, в том числе в Главном военно-медицинском управлении МО РФ.
Возбуждено два уголовных дела, связанных с незаконным использованием бюджетных средств, и в качестве главного лица в них фигурирует начальник управления генерал-полковник медицинской службы Иван Михайлович Чиж. Сам Иван Михайлович подал рапорт об увольнении с военной службы по состоянию здоровья и в настоящее время находится на стационарном обследовании в Центральном военном клиническом госпитале имени П.В. Мандрыки (ЦВКГ №2), что подтвердил Медновостям источник в ГВМУ.
Многие средства массовой информации напрямую связали эти события между собой и начали привычно смешивать с грязью очередного "проворовавшегося" генерала. Появились предположения о том, что Чиж "спрятался" от следствия и "просто не хочет ходить на допросы", что главный военный медик "по ходу расследования может 'переквалифицироваться' в подозреваемого, а то и обвиняемого", а также сведения о том, что с легкой руки и при непосредственном участии руководителя ГВМУ из кармана государства исчезли почти 400 миллионов рублей.
Одним словом, пока что реакция прессы идет по накатанной колее - наворовал генерал и быстренько увольняется, а уж ему-то "нужные" болячки точно найдут, и избежит он сурового, но справедливого возмездия. Очередной "оборотень", только на этот раз в белом халате поверх генеральского мундира.
Однако при ближайшем рассмотрении вырисовывается совершенно другая картина и становятся видны другие, реальные причины отставки главы армейской медицины. Но сначала сделаем первое лирическое отступление и разберемся подробнее, что же такое военная медицина и зачем она нужна в армии.
Медики в армии были, есть и будут всегда. Какой бы суперсовременной ни была боевая техника, ею должен управлять человек. Как бы эффективно ни "обрабатывалась" вражеская территория огнем артиллерии, авиации и прочих видов и родов войск, ее необходимо захватить, удержать и потом контролировать. Эти задачи тоже выполняет человек. В военной форме, с автоматом и ранцем, рюкзаком или вещмешком за плечами. Одним словом, солдат.
Этого солдата необходимо призвать, обучить, одеть, накормить, вручить ему в руки оружие и боеприпасы, привезти к месту выполнения задачи. Все эти проблемы решают службы обеспечения - вещевая, продовольственная, автомобильная, горюче-смазочных материалов и так далее, и тому подобное. Там тоже работают люди в форме. Кроме того, существуют военные комиссариаты, военные представительства на промышленных предприятиях, военные учебные заведения. Одним словом, Вооруженные Силы страны.
Военная служба сопряжена с прямым риском для жизни и здоровья. Вот как раз охраной жизни и здоровья людей в погонах и занимается военная медицина.
Исторически сложилось так, что медицина в армии была на особом положении. В военное время это вполне объяснимо - именно медицинская служба занимается сбором, эвакуацией и, что самое главное, лечением и возвращением в строй раненых. В годы Великой Отечественной войны военврачи вернули в действующую армию 72 процента раненых и больных - почти 10 миллионов человек.
В мирное время роль армейских медиков не так заметна, но от этого не менее важна. Спросите командира любой воинской части, какой самый страшный кошмар снится ему по ночам. Это будет вовсе не министерская проверка, не очередная недостача на складе и даже не побег солдата, а самая обычная дизентерия. С проверяющими можно "договориться", недостачу восполнить, солдата вернуть, а вот банальный понос или простуду не остановишь даже самым грозным приказом. И за несколько дней запросто может слечь целый полк.
Ну а если кто-то из заболевших не дай бог умрет, командир рискует лишиться не только погон, но и свободы, что наглядно показали остров Русский и замороженные в Магадане призывники. Не меньше "влетает" отцам-командирам за травмы, особенно связанные с неуставными взаимоотношениями - пресловутой "дедовщиной".
Но если командир не в состоянии остановить или предотвратить болезни в своей части, то военный медик не только может, но и обязан это делать. Именно этому его учат целых семь лет - дольше, чем любого военного специалиста, да и за время службы военврачи неоднократно проходят различные специализации и усовершенствования (медицина, как и любая другая наука, не имеет привычки стоять на одном месте).
Без военного медика не обходится ни одна сторона жизни воинской части. Пока врач или фельдшер не попробует приготовленные для солдат блюда и не запишет в специальной книге "Пища приготовлена доброкачественно, санитарное состояние столовой удовлетворительное", завтрак, обед или ужин не начнется. Рота не начнет мыться в бане, пока медработник не осмотрит каждого солдата и не убедится, что ему выдали свежее белье и никакой сыпи с синяками или вшей с блохами на теле бойца нет. Даже боевые стрельбы или вождение техники запрещены, если рядом нет врача, фельдшера или санинструктора на санитарной машине.
Сделаем второе лирическое отступление и разберемся в еще одном немаловажном вопросе, который сыграл не последнюю роль в уходе генерала Чижа.
Понятия "субординация" и "единоначалие" - определяющие в армии. Здесь все построено на приказах и их выполнении. В Уставе внутренней службы - одном из основных законов армейской жизни - говорится: "Начальник имеет право отдавать подчиненному приказы и требовать их исполнения... Подчиненный обязан беспрекословно выполнять приказы начальника. Выполнив приказ, он может подать жалобу, если считает, что по отношению к нему поступили неправильно".
Итак, приказ, каким бы он ни был, должен быть выполнен "беспрекословно, точно и в срок", как сказано в том же уставе. Ответственность за правомочность и законность приказа целиком лежит на начальнике, его отдавшем.
До 1993 года медицина целиком и полностью входила в состав Тыла Вооруженных Сил, то есть непосредственным начальником начмеда воинской части был заместитель командира этой же части по тылу. А вот теперь самое интересное - в введении зампотыла находятся и продовольственная, и вещевая служба, то есть те же столовые и бани, которые должен проверять медик. Получалась мягко говоря неловкая ситуация: врач подчинялся тому, кого обязан контролировать.
Нередко обстоятельства складывались так, что те недостатки, которые выявил медик, ему же самому и приказывали устранять. Грязь в столовой - вперед, доктор, работай. Понятно, что при таком подходе очень у многих военврачей пропадала охота самим себе создавать новый объем работы, которой и без того хватает. Недостатки стали скрывать, что иногда приводило к самым непредсказуемым последствиям.
Офицеры-медики, служившие тогда в Группе советских войск в Германии (ГСВГ), как о чем-то фантастическом и сказочно-недоступном рассказывали о начмедах Национальной Народной Армии ГДР (Volksarmee der DDR), ходивших с книжкой штрафных квитанций и имевших право выписывать немаленький штраф командиру своей части за нарушение санитарно-гигиенических требований. У нас же введение подобной практики казалось еще менее реальным, чем построение коммунизма.
Профессор, доктор медицинских наук, Заслуженный врач Российской Федерации, лауреат Государственной премии Иван Михайлович Чиж, родившийся в 1949 году, прошел вполне традиционный путь для любого военного медика. После окончания в 1972 году военно-медицинского факультета при Куйбышевском медицинском институте служил войсковым врачом, затем закончил факультет руководящего состава Военно-медицинской академии и начал подниматься по руководящей лестнице.
В 1986 году он стал заместителем начальника, а позже - начальником медицинской службы Туркестанского военного округа. Непосредственно занимался организацией медицинского обеспечения 40-й армии в Афганистане. С 1991 года – первый заместитель начальника тогда еще Центрального военно-медицинского управления Министерства обороны. Не по наслышке зная трудности военной медицины, находящейся в структуре и подчинении Тыла Вооруженных Сил, он приложил все усилия к тому, чтобы армейские медики обрели самостоятельность.
Что и произошло в 1993 году, когда Центральное военно-медицинское управление стало Главным управлением и было напрямую переподчинено министру обороны. Вся медицина была полностью выведена из состава тыловых структур, начмеды частей обрели наконец-то возможность влиять на службы тыла, так как теперь непосредственным начальником для армейского военврача становился командир части.
В том же 1993 году генерал Чиж и возглавил ГВМУ. Медики обрели самостоятельность и, что немаловажно, финансовую независимость, возможность самостоятельно распоряжаться своими статьями в смете расходов Минобороны. В очень непростое для экономики страны время, когда полугодовые задержки денежного довольствия не были в армии редкостью, военная медицина сумела не только устоять, но и развиться, увеличить количество своих лечебно-профилактических учреждений, набрать обороты.
В том же 1993 году был принят первый "Закон о статусе военнослужащих", где среди прочего определялся порядок организации медицинского обеспечения людей в погонах и, что было сделано впервые, членов их семей.
Закон был несовершенен, и неприятные сюрпризы начали сыпаться на военных как из рога изобилия. Первыми удивились члены семей прапорщиков и солдат-контрактников, не обнаружив себя в списке лиц, которым предоставляется бесплатное медициское обслуживание в военно-лечебных учреждениях. За ними удивились и офицеры, обнаружив, что родители являются членами их семей только в том случае, если проживают совместно с офицером и находятся на его иждивении.
Во многих гарнизонах военный госпиталь или поликлиника могли оказаться единственным лечебным учреждением на многие километры, а иногда и десятки километров вокруг. Врач обязан оказывать помощь любому, кто за ней обратится, и в таких юридических тонкостях и хитросплетениях, как статус члена семьи военнослужащего, разбираться иногда просто нет времени.
Военные госпитали и поликлиники продолжали обслуживать всех, кто обращался. Это поддерживал и начальник ГВМУ, который всегда положительно решал вопрос, касающийся обследования или лечения родителей военнослужащих. Как чиновник он поступал, без сомнения, неправильно, но с точки зрения врача и просто человека он был прав. Тем более, что ГВМУ оплачивало все эти расходы из своих же, в том числе и бюджетных средств. Именно это было обнаружено позже Счетной палатой и стало поводом для возбуждения одного из двух уголовных дел против Главного военно-медицинского управления.
Время шло, в России начали развиваться системы обязательного и добровольного медицинского страхования, военно-лечебные учреждения стали получать лицензии, заключать договоры со страховыми компаниями, появились первые заработанные военными медиками "свои" деньги. На них закупались медикаменты и оборудование, модернизировалась материально-техническая база армейской медслужбы. А вот это понравилось далеко не всем.
Тыловики и так недолюбливали медиков за то, что те "сбежали", ну а когда у военной медицины появились свои - и очень неплохие - деньги, желание вернуть военврачей обратно и прибрать к рукам их финансы стало просто маниакальным.
Проекты реформы ложились на стол министра обороны один за одним, но в каждом из них обязательно восстанавливался статус кво - медицина возвращалась в Тыл Вооруженных Сил. Генерал Чиж сдерживал натиск сколько мог, но в 1997 году он совершил ошибку, написав на одном из проектов свою резолюцию: "В принципе согласен подчиняться начальнику Тыла как одному из заместителей министра, но с сохранением финансово-хозяйственной самостоятельности".
Этого было достаточно, чтобы в том же году приказом министра обороны переподчинить ГВМУ начальнику Тыла ВС РФ - заместителю министра обороны РФ. Это был шаг назад. Тыловики, поняв, что сопротивление слабеет, начали прессинг по всему полю. Нельзя частично подчиняться кому-либо, равно как и нельзя быть частично беременной. Новые старые начальники стали диктовать военной медицине свои условия - что, где и у кого закупать, по каким ценам, куда направлять заработанные средства.
Сначала это были деликатные советы, потом настойчивые просьбы, превратившиеся в течение последних двух лет в самые настоящие приказы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что закупки оборудования и медикаментов в Латвии на невыгодных для ГВМУ условиях - вынужденный шаг, на который военных медиков подтолкнули "частичные" начальники из штаба Тыла. А ведь именно эти закупки теперь ставятся в вину руководству армейской медицины, именно по этому случаю заведено второе "военно-медицинское" уголовное дело.
Впрочем, на этом тыловики не успокоились, и появился проект очередной реформы, возвращающий всю медицину в состояние "до 1993 года", даже Главное военно-медицинское управление становится снова Центральным, одним из многих тыловых. Документ достаточно быстро получил одобрение во всех инстанциях, и на этот раз согласия начальника ГВМУ никто не спрашивал. Его просто поставили в известность, как подчиненного: вся войсковая медицина снова отдается зампотылам.
Итог известен: не в силах больше противостоять такому натиску и не желая собственноручно губить плоды своего труда, 55-летний генерал-полковник Чиж подал рапорт об увольнении.
Главный военврач не спрятался от прокуроров, просто любой военнослужащий его ранга проходит военно-врачебную комиссию только в условиях стационара, после обязательного всестороннего обследования.
Трудно предположить, что у человека его возраста не найдется какой-либо хронической "болячки", которая позволит уволиться по состоянию здоровья. Уйдет генерал Чиж, и в российской военной медицине закончится короткая эпоха самостоятельности. Медики снова будут исполнять приказы тех, кого обязаны контролировать.
Алексей Водовозов, Mednovosti.ru