18 сентября в Москве на 76-м году жизни после продолжительной болезни скончался известный журналист и писатель, главный редактор легендарных "Московских новостей" эпохи гласности и перестройки Егор Владимирович Яковлев. О человеке, составившем эпоху в истории российской журналистики, вспоминает один из его бывших сотрудников и учеников.
В 1987-ом году "Московские новости" печатались в типографии газеты "Московская правда" - большом белом здании на площади, где метро "Улица 1905 года" (справа, если стоять спиной к главному выходу). На третьем, четвертом и пятом этажах располагались редакции московских газет (автор этих строк работал в "Московском комсомольце"). На шестом, последнем этаже находилась промасленная будка - то ли дежурного мастера, то ли начальника смены в типографии. Именно в эту будку и наладилось паломничество особо продвинутых журналистов - каждый вторник, ближе к вечеру. Целью паломничества было ухватить один-два "сигнальных" экземпляра "Московских новостей" с фирменной синей шапкой на первой полосе. Несмотря на то, что местонахождение будки держалось в строгом секрете, "МН" расхватывали со свистом. И если свежего номера урвать не удавалось, настроение было испорчено на целый день. Хорошо помню номер с некрологом Виктору Некрасову, замечательному русскому писателю, умершему в Париже. Некролог подписали четыре человека, помню трех: Фазиль Искандер, Григорий Бакланов и Булат Окуджава. Рассказываю об этом так подробно, потому что в то время как подписать некролог видному представителю эмиграции, так и напечатать его было сродни броску на амбразуру (…нет, напечатать было значительно опаснее). Это была настоящая бомба, шок, оцепенение. "Да как он посмел?!" - шептались в столовой старые партийцы из "Московской правды".
"Он" - это Егор Яковлев, главный редактор "Московских новостей".
"Московский Комсомолец" тоже шел руслом гласности, но все-таки в кильватере "МН". Но и нашего главного редактора регулярно вызывали на Старую площадь (в ЦК партии, если кто не помнит) и усиленно возили там лицом по ковру (в том числе и за мои опусы). Возвращался он бледно-зеленого цвета, жадно глотал воздух ртом и члены редколлегии отпаивали его разнообразными успокоительными жидкостями. Это я к тому, что нетрудно было себе представить, что, как и каким тоном говорили в ЦК Егору Владимировичу Яковлеву.
Попасть же на работу в "Московские новости" считалось вообще чем-то запредельным. Трудно даже подобрать аналог из сегодняшнего дня. Ну, примерно, как войти в первую сотню олигархов… Но, забегая вперед, скажу, что, несмотря на талант, рвение, молодость и задор всех сотрудников, "Московские новости" той поры - это Егор и только Егор. Он был локомотив, сердце, мозг и отец солдатам. Без него не было бы ничего.
Так вот. В один прекрасный день у меня дома раздался звонок, и меня пригласили зайти в "Московские новости". "Поговорить". Это было как… ну как получить от Путина орден золотой. А может, даже и покруче. "Поговорить" вылилось в предложение выйти на работу старшим корреспондентом, и над головой немедленно засверкало небо в алмазах.
Я сидел в большой комнате вместе с Александром Кабаковым (ныне крупным русским беллетристом), сыном министра культуры Митей Сидоровым (ныне - собкор "Коммерсанта" в США), Леной Хангой (ну, понятно, кто она теперь) и отвечавшим за спорт Марком Водовозовым (теперь живет в Израиле). Незадолго до меня здесь же работал Андрей Васильев ("Вася"), мой будущий начальник в "Коммерсанте", гендиректор и главный редактор этого издания в последние пять лет. Неподалеку располагались кабинеты Виктора Лошака и Виталия Третьякова. Это были уже замы Егора, уже совсем круто. Мы больше дружили с Наташей Геворкян, Володей Гуревичем (ныне главный редактор газеты "Время новостей") и Митей Остальским. Было еще много разных людей, хороших и не очень. Ведь "Московские новости" в то время относились к организации под названием "Агентство печати "Новости", про которую мало кто не знал, что это негласный филиал КГБ. Егор Яковлев, кстати, был еще и зампредом АПН (как понимаете, серьезная должность), что, наверное, как-то помогало ему бичевать тиранию и ковать новую журналистику. Тем не менее в "Московских новостях" было множество странных персонажей, про которых как-то метко выразился Саша Кабаков: "У нас работают либо разоблаченные резиденты, либо реабилитированные диссиденты". Но Егор опирался не на резидентов, хотя они и входили в редколлегию "МН".
Скажу сразу: мне не повезло попасть в тот круг избранных сотрудников "Московских новостей", в которых Егор в гневе бросался пепельницами. Ну вот, не случилось, не повезло. О крутом нраве главного редактора меня предупредили сразу же при поступлении на работу. Вызов в кабинет Егора был серьезным событием, выходили от него весьма и весьма взъерошенными. Ну, мог наорать, никто не спорит. Но профессионально он был безупречен. В частности, именно от него я научился манере никогда не править чужие материалы. Егор всегда высказывал свои замечания и переделку текста поручал его автору. В ту пору это была редкость.
При оперативной необходимости Егор даже разрешал нам пользоваться "вертушкой" в его кабинете. Помню, когда случилась авария на АПЛ "Комсомолец" и мне надо было сделать материал (а кто тогда чего мог сказать про такие вещи? И сейчас-то не особо говорят), я осторожно зашел в пустой кабинет Егора и, найдя в книжечке "для служебного пользования" номер телефона министра обороны, позвонил, трясясь от страха.
- Язов слушает, - прозвучал грозный голос на другом конце провода.
- ..э-э, Дмитрий Тимофеевич, это вас из "Московских новостей" беспокоят ("пошлет или нет?.."). Не могли бы вы что ни будь нам сказать про "Комсомолец"?
- Знаешь, - неожиданно добродушно ответил "железный маршал", - я в этом ничего не понимаю. Позвони начальнику штаба ВМФ.
- А какой у него телефон? - спросил я. - У меня в книжке нет.
Язов полистал свою книжечку и сказал:
- Пиши номер.
Я перезвонил и уже уверенно, со значением сказал:
- Мне ваш телефон Дмитрий Тимофеевич дал, просил прокомментировать. Что с лодкой то?
Адмирал (фамилии не помню) стал что говорить, а я - записывать информацию на листочке, стоя с внешней стороны яковлевского большого стола.
В это время в кабинет зашел сам Егор. Инстинктивно я присел на корточки, но записывать не прекратил. Яковлев, как ни в чем не бывало, сел за стол и углубился в чтение бумаг. Я положил трубку и тихонечко вышел. Замечу, что такой способ сбора информации практиковался только в "МН".
При всем своем стремлении к свободе и демократии, Егор Яковлев был весьма искушен в аппаратных играх, умел выбрать правильную линию поведения, наладить отношения (не мытьем, так катаньем). Он великолепно умел найти подход к человеку - хоть к корреспонденту, хоть к секретарю ЦК. Когда звезда Горбачева уже стала закатываться (но он еще оставался Генсеком), Егор сориентировался в сторону Ельцина, много ездил к нему. Лучшее время "Московских новостей" заканчивалось. Яковлев шел дальше.
Много уже сказали и еще скажут пафосных (и правильных) слов про Егора Владимировича Яковлева и его роль в новейшей истории российской журналистики. Легендарный редактор, жизнелюб, отнюдь не чуждый нормальных человеческих радостей, он сумел достойно пережить свое несправедливое увольнение Ельциным с поста руководителя "Останкино", создать "Общую газету" (особенно силен был отдел политики) и удерживать ее на плаву в очень непростое рыночное время, когда почти все лучшие журналисты были уже совсем не у него. А Егору было под семьдесят. Новую журналистику (и еще какую!) уже давно создал его сын Володя. Но Егор все-таки был предтечей. Ну, и отцом Володи, естественно.
Иван Подшивалов