В четверг 6 апреля Десятый Всемирный русский народный собор принял Декларацию о правах и достоинстве человека. О необходимости пересмотреть концепцию прав человека РПЦ говорила давно. Церковные иерархи выражали сомнение в том, что те права, которые прописаны в российском и международном законодательстве и которые защищают общественные организации, отвечают специфическому российскому историческому опыту и традициям.
Собор 2004 года принял "Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании", также известный как "Десять заповедей для российских бизнесменов". Новый документ, принятый Собором 2006 года, вызвал еще более широкое обсуждение.
Декларация, принятая Собором, начинается с утверждения о том, что "мир переживает переломный момент истории, стоит перед угрозой конфликта цивилизаций". Днем ранее, выступая перед Собором, патриарх Московский и всея Руси Алексий II заявил, что Россия, имеющая многовековой опыт совместной жизни множества различных народов, придерживающихся различных вероисповеданий, может предложить миру такое понимание достоинства, предназначения и прав человека, которое будет приемлемо в равной степени для всех. Участники Собора сошлись во мнении, что тот взгляд на эту проблему, который сегодня называют "общепризнанным", на самом деле признается в основном Западом и содержит в себе многое, что не может быть признано и принято другими цивилизациями, в частности Россией.
Составители Декларации положили в ее основу религиозные ценности. Об этом говорил на Соборе митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, который возглавлял комиссию по подготовке проекта Декларации. Это выступление можно считать своего рода предварительным разъяснением основных положений Декларации. Оно получилось не только более подробным, чем сам документ, но и более жестким.
По мнению Кирилла, все мировые религии сходятся в определении фундаментальных категорий добра и зла, и защищаемые "с позиций прав человека" аборты, гомосексуализм, эвтаназия не считаются приемлемыми ни в одной религиозной традиции.
В Декларации сказано, что всякий человек ценен сам по себе "как образ Божий", но достоинство обретает лишь через совершение добра. Что такое добро и как отличить его от зла, человеку подсказывает совесть - богоданный вечный нравственный закон, который, однако, имеет божественную силу лишь постольку, поскольку соответствует религиозной традиции. Ведь если оставить человека наедине со своей совестью, он может, сам того не заметив, быть введенным в искушение и стать грешником.
Далее, права человека должны быть направлены на реализацию его достоинства, то есть на совершение добра. А стало быть, права человека не могут противоречить религиозной традиции, ведь именно в ней заложена истина о том, что есть добро и зло.
Собору "видится опасным и "изобретение" таких "прав", которые узаконивают поведение, осуждаемое традиционной моралью и всеми историческими религиями". "Нельзя допускать ситуаций, при которых осуществление прав человека подавляло бы веру и нравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных и национальных чувств, почитаемых святынь, угрожало бы существованию Отечества". Все в том же выступлении митрополита Кирилла разъясняется и это положение: "Если, ссылаясь на права и свободы человека, мы раскрепощаем грех и не останавливаем проявления человеческой дикости, когда в центре Москвы, в Манеже, рубят иконы, проводят выставки "Осторожно религия!", а в других местах издеваются над чувствами верующих посредством карикатур, то почему мы удивляемся появлению людей, способных на убийства по национальному и религиозному признаку?".
Эти слова митрополит произнес, оторвавшись от предварительно подготовленного текста своей речи и возвышая голос к концу тирады, чтобы перекрыть овацию зала.
В Декларации перечислены права человека, защите которых, по мнению Собора, следует уделять преимущественное внимание. Это право наций и этнических групп на их религию, язык и культуру, свобода вероисповедания и право верующих на свой образ жизни. Также необходимо противостоять преступлениям на национальной и религиозной почве, защищать личность от произвола властей и работодателей, а кроме того, заботиться о правах военнослужащих, охранять права ребенка, заботиться о людях, находящихся в местах заключения и социальных учреждениях, защищать жертв деструктивных сект, не допускать тотального контроля над частной жизнью и убеждениями человека, противодействовать вовлечению людей в преступность, коррупцию, работорговлю, проституцию, наркоманию, игроманию.
Декларация завершается выражением уверенности в том, что диалог между людьми, принадлежащими к разным народам и придерживающимися различных вероисповеданий, "поможет избежать конфликта цивилизаций, достичь мирного сочетания на планете различных мировоззрений, культур, правовых и политических систем".
В целом можно сказать, что в Декларации нет ничего принципиально нового по сравнению с классической концепцией прав человека, разработанной еще просветителями в XVII-XVIII веках.
Так, англосаксонская трактовка теории прав человека основывается на сформулированном английским философом Джоном Локком представлении о трех фундаментальных правах. Это права на жизнь, на свободу и на собственность. Томас Джефферсон, автор Декларации независимости США, выделил в качестве основных права на жизнь, свободу и стремление к счастью. Главный принцип, обеспечивающий устойчивость западной правовой системы: "Права и свободы одного не могут ограничивать права и свободы другого". Все это вполне согласуется с Декларацией Собора.
"Почему-то в современном западном мышлении еще со времен Жана-Жака Руссо прочно укоренилось представление о том, что достаточно обеспечить свободу и наделить правами личность, и она сама неизбежно выберет добро и полезное для себя", - сказал митрополит Кирилл. Споря с Руссо, священнослужитель выразил опасение, что свобода выбора приведет к тому, что "инстинкт разрушения" вырвется наружу, а он "не щадит никого – ни верующих в синагоге, ни детей с иным цветом кожи. Это звенья одной цепи. Наше общество должно понять, что невозможно добиться уважения людей разных национальностей и вер без пересмотра отношения к нравственности в средствах массовой информации, школе, политике, экономике, культуре".
Руссо исходил из гуманистического представления о человеке и считал, что свободный и естественный человек склонен к благу и добродетели. Кирилл же исходит из христианского представления, в соответствии с которым человеческая природа повреждена первородным грехом и потому человек, будучи предоставлен сам себе, более склонен к греху, нежели к добродетели. Поэтому Кирилл и требует, чтобы некий авторитет, высший носитель подлинной и совершенной нравственности (Бог через представляющую его на земле церковь) ограничивал произвол человека. Эти два взгляда на человеческую природу непримиримы.
Концепция прав человека родилась из убеждения, к которому пришли западные философы благодаря тысячелетнему опыту философии, изучения и осмысления государства и общества: что невозможно законодательно утвердить всеобщую нравственность. Однако составители Декларации не оставляют попыток разрешить проблему, признанную неразрешимой.
"Как обеспечить свободный выбор человека, но одновременно и поддержать нравственное направление этого выбора?" - вопросил митрополит Кирилл и сам ответил на этот вопрос: "Конечно, на первое место должна ставиться помощь Божия, которая подается человеку в религиозной жизни. Общение человека с Богом помогает ему научиться различать добро и зло, а также иметь силы, чтобы делать выбор в пользу добра. В молитве, таинственной жизни Церкви и доброделании происходит соединение человека с Богом, а значит, приходит помощь в творении добра. Именно поэтому для верующего человека религиозная жизнь и все понятия, с ней связанные, приобретают первостепенное значение. Она становится наряду со свободой главным условием благополучной жизни человека на земле и в вечности".
Далее: "Но важны и человеческие усилия. Они должны быть направлены на устроение общественных отношений, которые, с одной стороны, обеспечивали бы свободу личности, а с другой – помогали бы ей следовать нравственным нормам. Вероятно, было бы неправильным устанавливать уголовную ответственность за азартные игры, эвтаназию, гомосексуализм, но и нельзя принимать их в качестве законодательной нормы, и, что еще более важно, – в качестве общественно одобряемой нормы".
То есть залогом всеобщей нравственности, а стало быть, всеобщего благоденствия составителям Декларации видится, собственно говоря, установление единомыслия. Речь, таким образом, идет не об альтернативной концепции прав человека, а об утверждении единой трактовки нравственности. "Язык нравственных норм понятен каждому. Нравственность – едина и неделима", - говорит Кирилл.
А теперь вернемся к началу Декларации и прочитаем еще раз: "Вечный нравственный закон имеет в душе человека твердую основу, не зависящую от культуры, национальности, жизненных обстоятельств. Эта основа заложена Творцом в человеческую природу и проявляется в совести".
Бог как нравственный закон. Пресловутое кантовское "шестое доказательство бытия Божия". "Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать" (Вольтер). Религия как действенный механизм управления обществом. XVIII век.
Что же нового в этом "эпохальном историческом и философском документе", как назвал Декларацию митрополит Кирилл на пресс-конференции по итогам Собора? Ничего.
Декларация Собора обосновывает концепцию прав человека с христианских позиций, тогда как "западная" концепция обоснована гуманистически и рационалистически. Эти два подхода, повторимся, непримиримы. Однако если в итоге получается тот же набор прав - зачем было создавать и принимать целую новую Декларацию о правах и достоинстве человека?
Церковь хотела выразить свой протест против абортов, гомосексуализма, эвтаназии, наркомании, алкоголизма, людомании (страсти к азартным играм), оскорбления религии? Американским консерваторам, к примеру, для этого не требуется принимать альтернативную декларацию прав человека.
Церковь желает бороться с вовлечением людей в преступную деятельность, социальным неблагополучием и всеобщим падением нравов? Матери Терезе Всеобщая декларация прав в этом не мешала.
Так зачем же церкви своя собственная декларация прав человека?
Зачем?
Иван Грушин