13 апреля 2006 года мир отмечает столетие со дня рождения Сэмюэля Беккета, драматурга и писателя, чьи пьесы навсегда изменили театр, а проза - литературу. Автор "В ожидании Годо" и "Моллоя" и вошел в историю как мизантроп, которому никогда не изменяло мрачноватое ирландское чувство юмора.
Беккет родился 13 марта 1906 года недалеко от Дублина. Впоследствии писатель говорил, что увидел свет и закричал в тот час, когда Христос, "возопив громким голосом, испустил дух" (МФ. 27:50).
Он учился в той же школе, что и Оскар Уайльд - Portora Royal School. В 1923 году будущий писатель поступил в знаменитый дублинский Тринити Колледж, выпускниками которого были и Уайльд, и Оливер Голдсмит, и Джонатан Свифт, к которому Беккет всегда относился с глубоким почтением. В университете он изучал романские языки и играл в крикет: Беккет - единственный лауреат Нобелевской премии, чьи заслуги перед этим видом спорта отмечены в "крикетной библии" - Висденском альманахе.
В 1928 году Беккет отправился преподавать английский язык слушателям известного парижского вуза - Эколь Нормаль (Ecole Normale Superieure). В том же году поэт Томас Макгриви ввел Беккета в круг людей, помогавших Джеймсу Джойсу в работе над его книгой "Поминки по Финнегану" (тогда еще "Вещь в работе"): у Джойса ухудшилось зрение, и молодые литераторы записывали под диктовку мэтра. По легенде, аккуратный Беккет, слушая, что говорит Джойс, внес и его вопрос "Кто там?", обращенный к посетителю, постучавшему в дверь. Беккету было поручено перевести один отрывок из "Вещи" на французский язык. В 1929 году Макгриви, Беккет и еще десять участников джойсовского "кружка", в том числе крупный американский поэт Уильям Карлос Уильямс, опубликовали сборник эссе о "Вещи в работе" под труднопереводимым названием "Our Exagmination Round His Factification for Incamination of Work in Progress".
В 1930 году Беккет опубликовал сборник стихов "Whoroscope", навеянный чтением Рене Декарта, еще одного автора, которым он восхищался всю жизнь. В старости он говорил о себе тогдашнем: "Молодой человек, которому нечего сказать, но хочется что-то сделать".
Вопреки распространенному мнению, Беккет не был литературным секретарем Джойса. Он часто бывал дома у своего великого соотечественника и до определенного момента буквально преклонялся перед ним: курил сигареты в той же манере, пил те же напитки и даже носил такие же туфли (терпя всяческие неудобства).
Тогда же, на рубеже 20-х и 30-х, психически неуравновешенная дочь Джойса влюбилась в Беккета. Нора, жена мэтра, энергично сватала Лючию за молодого писателя, но он не без труда и ценой отказа от дома Джойсов смог отделаться от этого брака. Лючии вскоре после разрыва с Беккетом поставили диагноз "шизофрения", пытались лечить у Карла Юнга, но, в конце концов, поместили в лечебницу для душевнобольных, где она скончалась в 1982 году. Переписку с Лючией Беккет уничтожил незадолго до своей смерти в 1989 году, но одну странную фотокарточку, запечатлевшую юную дочь Джойса танцующей, сохранил в своем архиве.
В начале 1930-х Беккет ненадолго вернулся в Ирландию, а затем отправился в длительное путешествие по Европе, чтобы окончательно осесть в Париже в 1937 году. Он успел побывать возлюбленным известной американской меценатки Пегги Гуггенхайм, называвшей его Обломовым. Странные ниточки, связывавшие Беккета и Россию, на этом не обрываются: в 1936 году он просил Эйзенштейна и Пудовкина принять его на учебу во ВГИК. По нелепому стечению обстоятельств письмо Беккета не попало к адресатам вовремя, и эта великолепная затея ничем не закончилась.
В 1938 году Беккет опубликовал свой первый роман - "Мерфи" (по-английски; почти все более поздние вещи он писал по-французски). Герой этой книги, чтобы избежать женитьбы, устраивается на работу в госпиталь для умалишенных. В романе герой играет в шахматы с пациентом, который находится едва ли не в состоянии кататонического ступора, и Мерфи восхищается бессмысленностью этого занятия. В том же году Беккет сам столкнулся с проявлением чудовищной житейской бессмыслицы: его тяжело ранил ножом некий парижский сутенер. Позже, когда Беккет спросил у него о причинах этого поступка, этот человек ответил: "Я не знаю, мсье. Простите". Писатель отозвал свое заявление из полиции.
В больнице он познакомился с 37-летней Сюзанн Дешево-Дюмесниль (Descheveaux-Dumesnil). Беккет пережил свою будущую жену (они официально оформили свои отношения только в 1961 году) на считанные месяцы.
Когда разразилась мировая война, Беккет как гражданин нейтрального государства остался в Париже. Он помогал "Глории", одной из местных ячеек Сопротивления: переводил донесения о перемещении немецких войск для англичан. Когда "Глория" была провалена, Бекетт и Сюзанн бежали на юг Франции, где поселились в деревне Руссильон (департамент Воклюз). Там они тоже в меру сил помогали антифашистам. После войны Беккета представили к французским государственным наградам за мужество, а он скромно говорил, что его помощь Сопротивлению была чистым "бойскаутством".
В Руссильоне Беккет работал над романом "Уотт", публикация которого была отложена до 1953 года. По возвращении в Париж после войны он написал так называемую трилогию - романы "Моллой", "Мэлоун умирает" и "Безымянный", но ни одна из этих вещей не увидела свет до 1951 года. В 1946-м он направил Сартру в его журнал "Les Temps Modernes" рассказ "La Fin". Половина его была опубликована, причем Сартр был уверен, что напечатал всю вещь целиком. Когда недоразумение обнаружилось, то подруга Сартра и соиздатель журнала Симона де Бовуар отказалась напечатать продолжение.
Усилиями Сюзанн Дешево-Дюмесниль к началу 1950-х удалось отыскать издателя для романов Беккета. Французские критики высоко оценили "Моллоя", а на автора обратили внимание. Но триумфа он дождался только в 1953 году: пьеса "В ожидании Годо" произвела фурор. Реплика одного из героев "Ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит - ужасно" сделалась визитной карточкой Беккета. Гарольд Пинтер говорил, что "Годо" навсегда изменил театр, а знаменитый французский драматург Жан Ануй назвал премьеру этой пьесы "самой важной за сорок лет".
В "Годо" усматривают квинтэссенцию Беккета: за тоской и ужасом человеческого бытия в его самом неприглядно-честном виде проступает неизбежная ирония. Герои пьесы напоминают братьев Маркс, великих комиков немого кино. Надо отметить, что Беккет очень любил и других гениев старых комедий: Чарли Чаплина и Бастера Китона. Единственный опыт писателя в кино - это короткометражка 1963 года "Film" с Китоном в главной роли (последней в его жизни).
За "Годо" последовали другие прославленные пьесы: "Эндшпиль" (1957), "Последняя лента Крэппа" (1958), "Счастливые дни" (1960). Параллельно Беккет писал небольшие постановки для радио и телевидения, а также готовил свой радикальный текст "Как есть", опубликованный в 1964 году.
В 1969 году Беккету присудили Нобелевскую премию по литературе. Сюзанн, прочитав телеграмму от издателя, сказала коротко: "Это катастрофа". Всемирная слава грозила нарушить уединенный образ жизни четы. В результате Беккет поблагодарил Шведскую академию за оказанную честь, но на церемонию не поехал и спрятался в Португалии от настойчивых поклонников. Один из них, впрочем, растрогал отшельника: парижанин по имени Жак Годо направил писателю письмо с извинениями, что заставил его долго ждать.
В 1970-х и 1980-х Беккет писал все меньше, все короче и все герметичнее. В беседе со своим биографом о Джойсе Беккет говорил: "Он - "синтезатор": вносил в текст как можно больше. А я - "анализатор", я стараюсь вычеркнуть как можно больше". В конце жизни внутренний редактор возобладал над писателем: каждое слово казалось ему "ненужным пятном на тишине". Он проводил время в своей парижской квартире, смотрел регбийные матчи, перечитывал любимые книги и курил вопреки запретам врачей (он страдал эмфиземой).
После смерти Сюзанн в июле 1989 года Беккет перебрался в один из парижских хосписов, где и умер 22 декабря того же года. Он, так долго стремившийся к молчанию, из-за болезни совсем не мог говорить в последние месяцы жизни. Он и Сюзанн похоронены на парижском кладбище Монпарнас. Рядом с простой гранитной плитой над их могилой растет одинокое дерево, как в пьесе "В ожидании Годо".
Любимому Беккетом Декарту принадлежит известная максима "Думаю, следовательно, существую". "Чтобы уловить сущность бытия, он [Беккет] стремился уловить сущность сознания, что бытует в человеке", - писал о нем один из его биографов. Писатель разбирал эту сущность до самого дна, до бесформенной первоосновы, до тотального экзистенциального кошмара и осознания полной нелепости человеческого существования. Но он говорил в то же время, что "редко бывает такое, чтобы ощущение нелепости не сопровождалось ощущением необходимости" ("Уотт").
Юлия Штутина