В среду, 16 августа, сотрудники Генпрокуратуры провели очередной обыск в столичном офисе нефтяной компании "ЮКОС", что на Дубнинской улице. Обыск проходил в рамках нового уголовного дела, возбужденного по факту мошенничества в ходе банкротства "ЮКОСа" - процедуры, запущенной по решению Московского арбитражного суда от 1 августа. В самом по себе факте обыска не было ничего неожиданного - сколько их уже проходило и в офисе, и в других зданиях, принадлежащих этой многострадальной компании или имеющим к ней отношение лицам! Но на этот раз произошло необычное: следователи заглянули не к кому-нибудь, а к председателю совета директоров НК Виктору Владимировичу Геращенко.
Неизвестно, находился ли в это время на своем рабочем месте сам Геращенко, но факт обыска и его результаты он прокомментировал в интервью газете "Коммерсант". По его словам, прокуроров интересовали документы, связанные с деятельностью люксембургской компании Yukos Capital S.A.R.L., аффилированной с "ЮКОСом". Суть претензий Генпрокуратуры к этой компании заключается в следующем. Yukos Capital заявляет, что в свое время кредитовала НК "ЮКОС" на сумму в 4,5 миллиарда долларов, и на этом основании хочет попасть в реестр кредиторов нефтяной компании, чтобы получить свою долю от распродажи активов обанкротившегося "ЮКОСа" (соответственно, это 112 миллиардов рублей). Между тем следователи уверены, что никакого кредитования не было: просто руководство Yukos Capital, "вступив в преступный сговор" с руководством "ЮКОСа", вывело в офшор выручку от продажи крупной партии нефти через подставные фирмы ООО "Фаргойл" и ООО "Ратибор", а уже затем вернуло полученные средства самому "ЮКОСу" и ряду его дочек - "Юганскнефтегазу", "Самаранефтегазу", "Томскнефти", "ЮКОС Восток Трейд", "Энерготрейд" - под видом кредитов.
Таким образом, считает Генпрокуратура, основные акционеры "ЮКОСа" руками одного из его крупнейших кредиторов, люксембургской Yukos Capital, намерены вмешаться в процедуру банкротства, начавшуюся 1 августа, и не только "отбить" себе часть собственных денег, но и получить голос в обсуждении того, какие активы, кому и по какой цене продавать. Действительно, Yukos Capital пыталась присоединиться к процессу наблюдения за долгами "ЮКОСа" еще на первом собрании кредиторов, правда, российский суд уже тогда ей в этом отказал (Генпрокуратура уведомляла власти Люксембурга о начале следственных действий против Yukos Capital еще в феврале 2006 года). Тем не менее, после вступления в силу решения суда о банкротстве "ЮКОСа", Yukos Capital автоматически должна была попасть в реестр кредиторов, а это увеличило бы присутствие сил, аффилированных с "ЮКОСом", среди всех кредиторов нефтяной компании, до 35 процентов (против сегодняшних пяти с половиной). Единственным способом помешать этому оставалось возбуждение уголовного преследования против настырного кредитора - что и было сделано Генпрокуратурой, объявившей об этом 8 августа.
Однако все эти сложные выкладки, считает Геращенко, к нему лично и его рабочему кабинету, где происходил обыск, никакого отношения не имеют. "Все, о чем заявляет прокуратура в своих обвинениях, случилось задолго до избрания нынешнего совета, – заявил он "Коммерсанту". – Прокуроры взяли какие-то документы, которые хранились в аппарате совета, но эти бумаги никакого отношения к YUKOS Capital не имеют. К тому же я уверен, что они и так были у следствия". По данным неназванного источника газеты, знакомого с ситуацией, помимо упомянутых Геращенко документов, следователи изъяли жесткие диски с нескольких "юкосовских" компьютеров.
Когда в апреле 2004 года Виктор Геращенко получил предложение возглавить совет директоров "ЮКОСа", компания находилась в трудном положении. Против всех крупнейших акционеров компании были заведены уголовные дела, а двое из них - руководитель МФО "МЕНАТЕП" Платон Лебедев и собственно глава компании Михаил Ходорковский - уже более полугода находились под стражей. Самому "ЮКОСу" компетентные органы, занявшиеся пересчетом налоговых отчислений компании за прошедшие годы и с помощью маловразумительных арифметических действий обнаружившие там сплошные недоимки, выдвинули многомиллиардные претензии. Речь шла ни много ни мало о том, что "ЮКОС" мог быть объявлен неплатежеспособным. Уголовное дело против Ходорковского наблюдатели в один голос называли политическим преследованием и недоумевали: при чем тут его компания, тем более что сам опальный олигарх через месяц с небольшим после своего ареста официально сложил с себя полномочия ее главы?
И тем не менее, бывший глава Госбанка СССР и дважды бывший глава Центробанка России Виктор Геращенко, получивший в своем кругу лестное прозвище Геракл, взялся за столь незаманчивое предложение. Взялся с тем, чтобы спасти компанию, на тот момент все еще крупнейшую по нефтедобыче в России. Нетрудно предположить, каковы были резоны тех, кто предложил ему эту должность. В то время Владимир Путин всячески давал понять, что слыхом не слыхал ни про какую компанию "ЮКОС" и ее налоговые трудности, - а когда в мае 2004 года все же вынужден был произнести вслух ее название, то тут же добавил, что власть банкротить эту компанию не собирается. Лучшие адвокаты России горой стояли как за самого Ходорковского, так и за интересы "ЮКОСа". Общественное мнение внутри Садового кольца и за пределами страны было на стороне тонущего нефтяного гиганта, умерщвляемого непрофессионально и нелегитимно. Словом, в первой половине 2004 года казалось, что игра еще не проиграна и, если за дело возьмется опытный финансист и переговорщик, тем более с такой репутацией, как у Геращенко, "ЮКОС" можно будет спасти.
Следует напомнить, что Виктор Геращенко начал работать в структурах Государственного банка СССР еще в 1960 году, добравшись к 1989 году до поста председателя правления этой финансовой организации. При этом он много лет провел за границей, занимаясь банковской деятельностью в Ливане, Германии, Сингапуре, приобрел огромный опыт переговоров с самыми разными партнерами и в самых разных, в том числе очень трудных условиях, получил широкую известность в западных финансовых кругах. Дважды - в 1992-1994 и 1998-2002 годах - он возглавлял Центральный банк России. И хотя результаты его деятельности на этом посту оцениваются неоднозначно, и сторонники, и недруги отзываются о Геращенко уважительно (так, ему приписывается заслуга по финансовому оздоровлению отечественной экономики после дефолта 1998 года). Геращенко давно заработал себе репутацию человека, который никого и ничего не боится (и не стесняется в выражениях), но в то же время не попал в число ярых оппонентов власти - напротив, для Кремля он считался, скорее, своим, хотя в 2003 году и вошел в формально оппозиционный блок "Родина" и даже попал по его списку в Госдуму.
Словом, лучшую компромиссную фигуру для переговоров с властью о дальнейшей судьбе "ЮКОСа" подобрать было трудно. В 2004 году газета "Коммерсант" писала, что предложение возглавить совет директоров НК Геращенко получил лично от Михаила Ходорковского, хотя сам бывший финансист никогда этого впрямую не подтверждал. Труднее понять, зачем Геращенко нужен был "ЮКОС". Как правило, в совет директоров входят либо крупные акционеры компании, либо люди, близко с ними связанные. Бывший председатель Центробанка ни к тем, ни к другим, вроде бы, не относился. Тогда, весной 2004 года, он почти ничего не говорил о своих мотивах, подчеркивая лишь, что пришел бороться не за интересы владельцев НК, а за саму компанию. "Нельзя смешивать проблемы акционеров с проблемами общества", - говорил он. Еще Геращенко рассказал, что, прежде чем согласиться на новую должность, посоветовался с "людьми из Минфина", которые пояснили ему, что претензии МНС к "ЮКОСу" - действительно, "бред сивой кобылы", а следовательно, попытка отстоять компанию, казалось, имеет реальные перспективы.
Два года спустя, когда всем уже очевидно, что борьбу свою "ЮКОС" проиграл - Ходорковский и Лебедев получили по восемь лет тюрьмы, главный нефтедобывающий актив "ЮКОСа", "Юганскнефтегаз", отошел "Роснефти", сам "ЮКОС" был объявлен банкротом и ему назначили конкурсного управляющего - Геращенко продолжает едва ли не в одиночку бороться за сохранение компании, утверждая, что делает это исключительно из макроэкономических соображений - окончательное уничтожение "ЮКОСа" кажется ему бессмысленным и вредным для экономики России и ее имиджа в целом. По словам Геращенко, он и взялся-то за эту работу в 2004 году именно потому, что она показалась ему нужной и интересной, пусть и не сулящей ему лично особых материальных выгод. Так, в интервью радиостанции "Эхо Москвы", вышедшем в эфир 27 июля 2006 года, бывший глава Центробанка сообщил, что члены совета директоров "ЮКОСа" получают всего по 90 тысяч долларов в год, но его это не смущает, потому что, помимо материальных выгод, "в "ЮКОСе" можно получить изрядную дозу адреналина".
Собственно, упомянутое интервью "Эху Москвы", а вовсе не мифические документы, доказывающие мошеннические замыслы люксембургской компании Yukos Capital, считает сам Геращенко, и является настоящим поводом для визита к нему в кабинет следователей из Генпрокуратуры. Следует напомнить, что вышло это интервью в эфир через неделю после того, как "ЮКОС" официально покинул его президент Стивен Тиди - еще один непримиримый борец с планами обанкротить компанию (покинул, как говорилось в его открытом письме, из-за полного понимания бесполезности дальнейших попыток продолжать борьбу), через два дня после того, как собрание кредиторов приняло решение обанкротить компанию, и за четыре дня до пресловутого заседания Московского арбитража, признавшего "ЮКОС" банкротом. Даже в такой аховой ситуации Геращенко, несомненно, прекрасно отдававший себе отчет во всем происходящем, сохранил бодрость духа и приложил все усилия, чтобы успокоить фондовый рынок относительно дальнейшей судьбы "ЮКОСа".
Так, в разговоре с ведущими программы "Разворот" Алексеем Венедиктовым и Наргиз Асадовой, Геращенко неожиданно заявил: "Появился инвестор с деньгами, который говорит - я готов купить задолженность 'ЮКОСа'". Эта фраза произвела на слушателей - прежде всего, держателей акций "ЮКОСа", - магическое действие, хотя ничего конкретного, кроме этих слов, Геращенко больше не произнес. Все дальнейшие его рассуждения о том, откуда взялся этот таинственный инвестор и кто ему даст купить "ЮКОС", который явным образом вознамерились задешево поделить "Роснефть" с "Газпромом", восходили все к той же макроэкономической целесообразности, которая якобы должна что-то значить для политического руководства страны: "Вы знаете, тут возникает большой вопрос... власть чего хочет, если мы говорим про глобализацию, вступление в ВТО, хотя для нашей экономики кроме экспортеров железа никому ВТО это не нужно, плюс ВТО - вообще несправедливая организация, создана в интересах основных стран и так далее, но мы не будем в эту политику лезть. То мы за что, за глобализацию, отмену любых валютных ограничений, даже за то, чтобы сделать рубль полностью конвертируемой валютой, хотя такого выражения уже давно нет, какой-то дурак чего читает и чего предлагает президенту, я не знаю. Но это не мое дело. Вопрос возникает, чего мы хотим?". Этот поставленный Геращенко чисто риторический вопрос, разумеется, так и остался без ответа.
Тем не менее, одного упоминания Геращенко о таинственном инвесторе хватило, чтобы в течение получаса акции "ЮКОСа" на РТС подскочили сразу на 37 процентов, ликвидировав провал на 35 процентов, случившийся за два дня до этого, когда кредиторы приняли решение банкротить компанию. К исходу дня подорожание достигло уже 53 процентов с лишним, так что за одну ценную бумагу "ЮКОСа" давали целых 86 центов... Впрочем, как осторожно предполагает еженедельник SmartMoney, заявление Геращенко об инвесторе может оказаться не более чем блефом в надежде потянуть время - глава совета директоров компании уже не скрывает, что надеется не на отмену решения о банкротстве, а на то, что "ЮКОСу" назначат не конкурсного, а временного управляющего, с тем чтобы процедура ликвидации активов проходила не в ускоренном режиме (строго за 12 месяцев), а хотя бы за полтора года.
Но большинству слушателей радиостанции выступление Геращенко запомнилось не столько рассуждениями о ВТО и взлетом курса акций "ЮКОСа", сколько ненормативной лексикой, которой бывший глава Центробанка России обильно уснащал свою речь в ходе интервью, не делая поправок на то, что это - прямой эфир и купюры тут невозможны. Алексей Венедиктов несколько раз с безнадежной интонацией произносил "Ту-туу", подражая писку зуммера, обычно перекрывающего матерную брань в записи, но радиослушатели веселились вовсю.
Особенно их порадовало то, как метко и по делу Геращенко применял известные слова и выражения. Подобно всем людям, которые матом не ругаются, а на нем разговаривают, председатель совета директоров "ЮКОСа", когда ему приходится говорить публично и сдерживаться, делается довольно косноязычен (другой известный пример подобного обращения с языком - Виктор Степанович Черномырдин). Одно дело, когда в ответ на замечание Венедиктова о том, что действующая российская власть "хочет контролировать все", Геращенко выдает такую тираду:
"Нет, вы знаете, дело не в контроле, понимаете, дело не в том, что входит инспектор в трамвай и спрашивает - ваш билетик. А главное, чтобы люди покупали билеты, как в Швейцарии входишь в трамвай, и там уже автомат, ты в трамвае покупаешь. А не у нас, чтобы войти, трамвай стоит 5 минут, пока все пройдут через турникет. А если ты не купил билет, тогда тебе штраф. Мы, может быть, не дожили до такого понимания, кто-то поедет без билета, но все равно надо стремиться к разумному. Мы же видим, чего делается там. И когда мы начинаем придумывать что-то свое доморощенное, все касается, кончается глупостью. И всегда думаешь, конечно, ты едешь туда, причем твою машину везут три самолета, поскольку связь, хотя Руст все равно долетел, несмотря на связь, при Горбачеве, я имею в виду".
И совсем другое, когда между ведущим и гостем программы происходит такой диалог:
- А вы купили акции "Роснефти"?
- Была у меня идея купить несколько акций.
- Купить или скупить?
- Купить… несколько акций "Роснефти", чтобы как миноритарному акционеру приходить в будущем на их собрания и говорить… Отключите [микрофон].
- Не могу.
- "Спи*дили, бл*ди!".
Тут уже над смыслом сказанного долго ломать голову не приходится. Много еще чего было в этом интервью - и рассуждения об "идиотизме власти" и о том, что "кэгэбэшнику никогда не надо верить до конца", и замечания об особенном запахе юго-восточноазиатского фрукта дуриана, очень похожем на то, чем пахнет "разгром "ЮКОСа", и упоминание об известном чукче и "челсинчинце", и о "западных банках-засранцах", и о Дуньке, которая зачем-то лезет в Европу, а также просто анекдотов и прибауток... "Я буду работать над своим русским языком", - пообещал в конце передачи гость "Эха Москвы", но всем слушателям и так было понятно, что Геращенко, не постеснявшись выражений, сказал на всю страну главное: разгром "ЮКОСа" - история отвратительная и совсем не красящая тех, кто ею руководил.
Не удивительно, что когда Генеральной прокуратуре понадобилось изъять очередной килограмм бумаги и ферромагнетика из офиса "ЮКОСа", она заодно заглянула и к старому банкиру-матерщиннику - видимо, чтобы напомнить о необходимости держать себя в руках перед включенным микрофоном в прямом эфире. А если быть точнее, то, как предположили все наблюдатели, чтобы сделать ему недвусмысленный намек: его эпатажные выпады в адрес заказчиков "дела "ЮКОСа" уже никому не нужны, с компанией все равно будет покончено, а самому Геращенко пора на покой. Тем более что у него есть более важные дела, чем отстаивание права на существование некогда самой крупной нефтедобывающей компании в стране.
Как сообщил в ходе интервью "Эху Москвы" сам Геращенко, размер его пенсии составляет 2400 рублей, тогда как ему, как бывшему главе Центробанка, положено совсем иное содержание. В одном из других, недавних интервью, данном журналу "Итоги", председатель совета директоров "ЮКОСа" так описал суть своих разногласий с действующей властью: "Вопрос с моей персональной пенсией до сих пор не решен, хотя президент России издал на сей счет специальное распоряжение. И дело опять-таки не только в сумме вознаграждения. Вопрос принципа. Коль по существующему законодательству бывшему председателю ЦБ положено платить 75 процентов оклада нынешнего главного банкира страны, будьте любезны, отдайте до копеечки. Не хотят, выдумывают разные увертки. Уверен: из вредности. Но раскошелиться придется. Подожду, если ребята не одумаются, перейду в наступление. Я их до Страсбурга доведу, до суда по правам человека".
Дмитрий Иванов