Анна Политковская была убита в субботу, 7 октября, в подъезде своего дома, куда она вошла около пяти часов вечера. Убийца - по данным следствия, это был высокий молодой человек, одетый в темное - вошел в подъезд вслед за ней и остался ждать на первом этаже. Журналистка поднялась в квартиру с частью пакетов, взятых из машины, на которой она приехала из супермаркета, оставила их там и спустилась в лифте за остальными. Когда двери лифта открылись, убийца открыл огонь. Затем бросил пистолет тут же, в лифте, и ушел.
Анна Политковская стала заметной фигурой в российском журналистском сообществе с началом второй чеченской кампании, хотя в прессе работала давно, практически со времен окончания журфака МГУ имени Ломоносова в 1980 году. В разное время она была сотрудницей таких изданий, как "Известия", "Воздушный транспорт", "Мегаполис-Экспресс". С 1994 по 1998 год Политковская работала обозревателем и редактором отдела "Чрезвычайных происшествий" в "Общей газете" и уже там зарекомендовала себя журналистом, который смысл своей деятельности видит не столько в том, чтобы описывать действительность, сколько в том, чтобы ее изменять - ее публикации на социальные темы требовали немедленного отклика, были рассчитаны на реакцию не только читателей, но и компетентных органов.
А затем, в июне 1999 года, Политковская пришла в "Новую газету", уже тогда известную своими хлесткими и порой достаточно однобокими материалами о наиболее болезненных сторонах российской жизни, в том числе и о первой чеченской кампании. Через месяц с небольшим началось вторжение чеченских боевиков под командованием Басаева и Хаттаба в Дагестан, а затем - новая война в самой Чечне. И хотя Политковская писала не только о событиях в этой республике, ее имя навсегда останется связано именно с Северным Кавказом и происходившими там событиями.
Сначала она просто работала корреспондентом, но вскоре все увиденное и пережитое за время многочисленных командировок в Чечню и ее окрестности заставило Политковскую переквалифицироваться в правозащитника - она не только писала, но и настойчиво требовала от руководителей всевозможных рангов, как военных, так и гражданских, как федеральных, так и чеченских, помощи для тех, кто оказался в беде. В условиях воюющей республики это был едва ли не каждый второй. Когда официальные власти не помогали, Политковская действовала сама или обращалась к читателям.
Так, в декабре 1999 года, когда генералы Шаманов и Трошин с двух сторон вели федеральные войска на Грозный, она сумела организовать выезд из чеченской столицы 89 обитателей местного дома престарелых, оказавшихся по сути брошенными в этой неразберихе, и добилась их расселения в России. Однако летом следующего, 2000-го, года, промосковские чеченские власти, желая подчеркнуть, что ситуация в республике взята под контроль, стали активно приглашать уехавших стариков вернуться обратно, обещая им сносные условия существования. 22 человека поверили, приехали и снова оказались никому не нужны. В августе "Новая газета" по инициативе Политковской организовала сбор денег и продуктов, чтобы грозненский дом престарелых смог продержаться в ожидании, когда ему будут выделены обещанные средства из чеченского бюджета. Собрать удалось немало - более трех тонн продуктов, 120 тысяч рублей. Затем началась эпопея по отправке этого незапланированного груза в Чечню военным самолетом, но Политковской удалось справиться и с этим. "Передайте всем, кто это сделал для нас, — они обязательно попадут в рай", — цитировала "Новая газета" слова работников грозненского дома престарелых.
Но Анна Политковская не только помогала, она еще и обвиняла тех, кого подозревала в преступлениях против мирного чеченского населения. Как правило, объектами ее обвинений становились российские офицеры и генералы, которым это, естественно, не нравилось, и они, как могли, принимали меры. В феврале 2001 года журналистка приехала в чеченский поселок Хотуни, жители которого писали во все возможные инстанции с просьбой оградить их от притеснений со стороны расквартированного неподалеку полка десантников. Дело кончилось тем, что военные задержали Политковскую на три дня, после чего она, вернувшись в Москву, обвинила офицеров полка в провокации, назвала их "бандой Махно" и, самое главное, заявила о том, что на территории части выкопаны ямы в земле - так называемые зинданы - для содержания в них захваченных чеченцев и что сделано это по распоряжению командующего федеральной группировкой в Чечне генерала Баранова. Заявление Политковской всколыхнуло высокие компетентные органы: генпрокурор России Владимир Устинов приказал проверить обстоятельства задержания журналистски, а в саму Чечню, в селение Хотуни, поехал уполномоченный по правам человека в Чечне Владимир Каламанов и представители чеченской республиканской прокуратуры. Никаких зинданов в расположении десантников они, правда, не нашли и даже пригрозили Политковской уголовным преследованием за клевету, но конфликт между местными жителями и военными все же получил хоть какое-то разрешение.
Политковскую вообще часто обвиняли - в ангажированности, в очернении властей и генералитета, в непрофессионализме, в излишних симпатиях к чеченским боевикам и террористам... Последние, кстати, про Политковскую действительно знали - именно с ней согласился встретиться главарь тех, кто в октябре 2002 года захватил театральный центр на Дубровке. Политковской он представился как Бакар, но впоследствии стало известно, что террористов, захвативших в заложники зрителей столичного мюзикла "Норд-Ост", возглавлял Мовсар Бараев. "Это ты была в Хотунях?", - таким вопросом встретили террористы журналистку. Тогда именно ей удалось узнать от одного из заложников, помогавших переносить в зал воду и соки, принесенные Политковской с разрешения "Бакара", что боевики установили крайний срок, после которого должны были начаться расстрелы заложников. Политковская передала эту информацию в оперативный штаб, и спецслужбы начали действовать - в ночь на 26-е октября в зал был пущен усыпляющий газ, жертвами которого стали не только террористы, но и почти 130 заложников. Анна Политковская взяла на себя расследование обстоятельств спасательной операциии, и эта деятельность, по одной из версий, стала причиной ее убийства.
Авторская страница Анны ПолитковскойАрхив "Новой газеты"
Два года спустя после "Норд-Оста", когда в сентябре 2004 года чеченские террористы захватили школу в североосетинском городе Беслан, Политковская опять была готова выступить в роли посредника. Узнав из новостей о случившемся, она сразу же выехала в аэропорт и сумела сесть в самолет, летевший из Москвы в Ростов. Однако в ходе полета журналистка "Новой газеты", выпив приготовленный стюардессами чай, внезапно почувствовала себя плохо. По ее словам, она стала терять сознание, а очнувшись в одной из ростовских больниц, узнала, что ее хотели отравить. В Беслан Политковская так и не попала, что дало ей повод обвинить российские власти в попытке отстранить ее от освещения бесланских событий.
Хотя в России Политковская публиковалась в основном в "Новой газете" - еженедельнике, из года в год теряющем свои позиции на медиа-рынке - она благодаря своим смелым публикациям о Чечне и антидемократическом характере российской власти быстро приобрела известность на Западе. Такие организации, как Amnesty International, "Репортеры без границ" и ОБСЕ, называли ее экспертом по Северному Кавказу, западные издания охотно публиковали ее материалы. Политковская получила ряд престижных зарубежных наград, например, премию "За мужество в журналистике" от международного фонда "Женщины в журналистике" в 2002 году или в 2003 году премию ОБСЕ за освещение ситуации в Чечне. Не забывали ее и отечественные структуры - в январе 2000 года Политковской было присуждено звание "Золотое перо России". Кроме того, ее заслуги были отмечены следующими наградами: премией Союза журналистов РФ "Добрый поступок и доброе сердце", премией Союза журналистов за материалы по борьбе с коррупцией, дипломом "Золотой гонг - 2000" за серию материалов о Чечне.
"Вот и случилось — впервые не в кино увидела опухшую от голода бабушку. Это произошло сейчас, летом 2000 года, в самом центре большого чеченского поселка Чири-Юрт, среди плотной людской массы, в бывшей школе № 3, восемь месяцев назад превращенной в один беженский лагерь", - писала, например, Политковская в статье "Душевный погром". Перед такими публикациями смолкали любые критики - как ни относись к "Новой газете", как ни уличай саму Политковскую в ангажированности и стремлении преувеличивать страдания чеченского народа, никуда не денешься от фактов: она там действительно была и там действительно происходит ЭТО. Публикации Политковской о положении дел в лагерях беженцев на территории Чечни и Ингушетии действительно не могли оставить равнодушным никого. Эти материалы были собраны в ее документальной книге "Путешествие в ад. Чеченский дневник".
При этом страстное стремление помогать, облегчать страдания невинно пострадавших и обличать прегрешения виновных нередко играло с Анной Политковской злую шутку. При виде журналиста, не способного спокойно смотреть на чужую боль, люди вольно или невольно начинали приукрашивать собственные и чужие страдания. Показателен случай, произошедший еще в 1997 году, когда Политковская работала в "Общей газете". Она опубликовала материал под заголовком "Солдату ампутировали ноги за то, что он нарушил дисциплину", в котором, ссылаясь на сведения, полученные от некоего капитана запаса Школьного, обвиняла командование одной из частей Московского военного округа в издевательствах над солдатами срочной службы. Эта публикация заслужила встречное журналистское расследование со стороны корреспондента "Красной Звезды" - официального печатного органа Министерства обороны РФ. Автор расследования без труда доказал, что Политковская стала невольным сообщником профессионального сутяжника Школьного, пытавшегося всеми правдами и неправдами выбить из батальона, где он некогда служил, пятьдесят миллионов рублей "за нравственные страдания".
Анна Политковская о войне в ЧечнеАрхив сайта "Права человека в России"
Подобные казусы сопровождали деятельность Политковской и впоследствии, вплоть до последнего громкого случая, когда весной 2006 года она, ссылаясь на сообщение неизвестного бывшего сотрудника КГБ, отсидевшего срок в лагерях, предупредила о подготовке провокации в отношении Михаила Ходорковского, отбывающего срок в одной из колоний Читинской области - якобы власти планировали заставить его принять участие в побеге из зоны с тем, чтобы в ходе погони за беглецами убить опального олигарха. Любому непредвзятому читателю абсурдность подобных обвинений была очевидна, но, наверное, у Политковской, повидавшей за годы чеченской войны слишком много невыдуманных страданий и не раз столкнувшейся с абсурдностью и жестокостью действий властей всех уровней, была своя логика. "Такое может произойти", "человек может (или мог) пострадать" - а значит, это повод бить в набат, публиковать статьи под хлесткими заголовками, требовать общественного внимания. Журналистика от Политковской не носила белых перчаток - она была не для глянцевых обложек и не для учебников по профессиональной этике, это, если так можно выразиться, была журналистика прямого действия.
Именно это тревожило коллег и родных Анны Политковской, заставляло их опасаться за ее судьбу. "Любой, кто касается чеченской темы, - мое мнение - оказывается на передовой компроматов и сливов, невольно видит кто в доле и куда уходят деньги, его начинают использовать втемную, тем более "нервическую женщину". Признание, премии, - все это дымовая завеса, миражи", - пишет один из бывших ее сотоварищей по журналистскому цеху. "А вот теперь представьте два лагеря. В одном сидит власть, а в другом — ее противники. На первый взгляд кажется, что Анна во втором лагере. На самом деле она сама по себе и одинока в своих поступках... Враги власти в своей борьбе могут ссылаться на заметки Политковской, размещать их на своих сайтах. Но если вдруг в один черный день они посчитают, что смерть Политковской ударит по противнику сильнее, чем все ее еще не написанные заметки, то Аню просто убьют", - добавляет другой. Какими бы благородными намерениями и незаурядными порывами ни определялись поступки Политковской, она невольно заняла в российском обществе вполне определенную нишу - нишу патентованного борца с политическим режимом, со всеми ее достоинствами и недостатками.
Известие о гибели Анны Политковской потрясло всех - и сторонников, и противников. Бывший муж покойной, один из основателей программы "Взгляд" и сам известный в 1990-е годы журналист Александр Политковский вспомнил, что впервые Анне стали угрожать еще два года назад, когда из-за ее публикаций о судьбе пропавшего жителя Чечни Зелимхана Мурдалова под следствие попал сотрудник ханты-мансийского ОМОНа Сергей Лапин. Обвиняемый вступил с журналисткой в переписку по электронной почте, сообщив в первом же письме, что в свое время он "прошел снайперскую подготовку" и теперь намерен "посетить Москву". Министерство внутренних дел по просьбе редакции "Новой газеты" тогда даже выделило Политковской охрану, но все это продолжалось недолго - дело замяли, охрану сняли, сама Анна отнеслась к перспективе ходить под присмотром милиционеров недоброжелательно.
Но убийство явно было организовано не случайным персонажем одной из публикаций Анны Политковской. Все сразу обратили внимание на его заказной характер - только профессионалы действуют столь хладнокровно и именно они бросают оружие на месте преступления. В предположениях и версиях нет недостатка уже третий день. В редакции "Новой газеты" говорят о Рамзане Кадырове - ему была посвящена последняя статья Политковской под названием "Карательный сговор", его журналистка в интервью Радио "Свобода" в минувший четверг - в день тридцатилетия премьер-министра Чечни - назвала "вооруженным до зубов трусом". "Сегодня мы не знаем, кто и за что ее убил. Можем лишь выдвинуть две основные версии. Или это была месть Рамзана Кадырова, о деятельности которого она много писала и говорила. Или тех, кто хочет, чтобы подозрение пало на нынешнего чеченского премьера, который преодолев рубеж 30-летия, может претендовать на пост президента", - написали сотрудники газеты в своем некрологе.
Однако другие наблюдатели и эксперты сразу же отметили, что "Рамзан Кадыров уж точно не такой тупой", чтобы заказывать Политковскую профессиональному киллеру. Примерно так же они высказались и о другой версиии - будто бы заказчиком убийства стали официальные власти, чуть ли не президент страны, которого Политковская также не жаловала. Причем эксперты вообще сразу отмели версию о том, что Политковскую убили за ту или иную публикацию или разоблачение. На такую мысль их наводят два обстоятельства. Во-первых, Анна Политковская выступает со своими разоблачениями давно - с 1999 года, и максимум, на что хватало ее противников, это трехдневное задержание в селении Хотуни в самый разгар тех событий, о которых она писала. А во-вторых, все ее публикации имели очень низкий "разоблачительный потенциал" в глазах правоохранительных органов да и просто обывателей - тиражи "Новой газеты" в последнее время регулярно сокращались, явная ангажированность газеты слишком бросалась в глаза, чтобы рядовой читатель относился к ней с доверием.
К тому же убийство произошло 7 октября - ровно в день 54-летия Владимира Путина. Предположить, что соратники президента решились преподнести ему такой "подарок", может лишь человек, совершенно оторванный от российских политических реалий. Версия о сведении счетов с журналисткой со стороны персон меньшего масштаба, чеченских или российских, которых Политковская могла "обидеть" своими репортажами (наподобие того же Лапина), тоже не выдерживает критики - против нее говорит тщательность, с которой было организовано убийство. Остается сделать вывод, к которому уже пришли эксперты: "Убийство Анны Политковской - деяние не только и, может статься, не столько "антиперсональное", сколько антиобщественное". Иными словами, речь идет о масштабной провокации, в которой известная на всю страну журналистка выступила невольной жертвой и заложницей собственной репутации.
"Я бы сказал, что именно потому, что Политковская никогда не была реально неудобным человеком, врагом, во всяком случае, давно уже не являлась таковым, именно в силу ангажированного характера своих расследований, она очень удобна в качестве мишени. А значит, скорее всего, стала добычей провокаторов. Во всяком случае, уже сейчас провокаторы стремятся "присвоить" ее убийство себе, то есть присвоить символическую выгоду от убийства", - заявил известный прокремлевский политолог Глеб Павловский. Как ни относись к его собственной репутации, в чутье ни ему, ни другим экспертам, сразу же заговорившим о провокации против Кремля, не откажешь. Все, кто так или иначе отвечает за информационную безопасность действующей власти, сразу же заявили о том, каким ударом для Кремля и лично Владимира Путина станет гибель Политковской, особенно накануне года "больших выборов". Многие сразу указали на того, кому это преступление было особенно на руку: "Неясно, является ли Запад прямым заказчиком убийства, но он, несомненно, будет его главным бенефициаром", - пишет политолог Павел Святенков, добавляя, что теперь у противников Путина есть возможность с большой выгодой для себя муссировать тему "российского Гонгадзе".
Можно обвинять прокремлевских политологов в стремлении все внутренние беды России сваливать на Запад, но факт остается фактом: Политковская в Европе и США считалась куда более влиятельным журналистом, чем в самой России, ее убийство там уже восприняли как очередное наступление на свободу слова, ОБСЕ уже высказало свою обеспокоенность по этому поводу, массовые митинги в память о Политковской прошли в минувшие выходные в Германии и Финляндии. В самой Москве митинг, посвященный последним антигрузинским инициативам Кремля, стихийно перерос в митинг памяти Политковской, в смерти которой собравшиеся недвусмысленно обвинили тот же Кремль. Борис Березовский из Лондона сделал ехидное замечание о том, что ОБСЕ откликнулось, а вот Путин почему-то молчит... Известно также, что в воскресенье, на следующий день после собственного домашнего праздника, Путин срочно собрал в Ново-Огарево совещание Совета безопасности России, и хотя повестка дня этого совещания, естественно, осталась неизвестна широкой публике, не приходится сомневаться, что речь шла и о последствиях убийства известной журналистки для международного престижа России. Раз в условиях отсутствия реальных улик, доказательств и подозреваемых общественное мнение на Западе да, во многом, и в России в поисках виновников обратилось в сторону Кремля, значит, как пишет тот же Павловский, "цель убийцы достигнута".
"Это абсолютно политическое убийство", - заявил лидер партии "Яблоко" Григорий Явлинский. Спорить с этим бессмысленно: кем бы ни был реальный заказчик убийства журналистки и какие бы цели он ни преследовал, смерть Анны Политковской открывает новую страницу истории современной России. Почему-то читать ее совсем не хочется.
Дмитрий Иванов