На этой неделе в прокат выходят фильмы "Мертвые дочери", "Кровавый алмаз", "Он, она и я", "Вавилон". Обозреватели журнала Time Out Москва выяснили, почему нельзя топить дочерей, подтвердили, что алмазы - лучшие друзья не только девушек, определили, где водятся отборные олигархи и попали в современный Вавилон.
Жанр: инферно руссо. Россия, 2006. Режиссер Павел Руминов. В ролях: Екатерина Щеглова, Артем Семакин, Михаил Дементьев, Равшана Куркова, Никита Емшанов, Дарья Чаруша, Елена Морозова. 100 мин.
Трейлера "Мертвых дочерей" не видел разве что человек, наглухо отлученный от интернета: пятнадцать минут этой тряски уже давно кочуют по Сети, обрастая восторженными откликами счастливчиков, которым повезло видеть фильм на тест-просмотрах. Если вам тоже понравилось то, что вы углядели в маленьком окошке своего медиаплеера, - смело отправляйтесь в кино.
При всем напористом самопиаре и назойливом мессианстве режиссер Руминов играет честно, и рекламные материалы ничем не отличаются от собственно фильма - ни ритмом, ни скоростью смены кадров, ни ясностью (или запутанностью) сюжета. В кино все совершенно то же самое - только несказанно длиннее и несколько понятнее.
Итак, компания необычайно красивых молодых людей из Москвы (кастинг тут действительно потрясающий, впрочем, единственный человек, способный хоть как-то играть, погибает первым) попадает под странное и довольно тупое проклятие трех Мертвых дочерей. По правилам игры призрачные Дочери трое суток следят за жертвами и в случае их плохого поведения безжалостно убивают подручными средствами (что такое хорошо, слабо представляют себе и призраки, и жертвы, и сам режиссер - в этом как бы и философия картины).
Ошалевшие герои пытаются спастись разными соответствующими их темпераменту способами и попадают порой в действительно смешные ситуации. Исход дела, впрочем, очевиден любому, кто мало-мальски знаком с жизненным кредо режиссера: его блог, к примеру, называется "Мы все умрем".
Напоминания о неизбежности смерти, видимо, кажутся Павлу Руминову самым страшным, что только можно придумать, так что собственно Ужасное на экране отсутствует. Саспенс - тоже.
Где и когдаАдреса кинотеатров москвы
А мощь и динамика фильма создаются дрожащей рукой оператора, у которого отобрали стедикам, и ножницами: картинка нарезана в такую лапшу, которая не снилась и Тони Скотту. Если вдуматься, это самое настоящее эйзенштейновское кино: тут вам и типажи вместо актеров, и монтаж, от которого "взревели камни" московских новостроек.
По частям все это невероятно, беспрецедентно красиво и резко (придуманных и понатасканных отовсюду "находок режиссера" российскому кино хватило бы года на два), вместе - похоже на речитатив 2Н Company: технические возможности исполнителя безнадежно превосходят воспринимающие способности зрителя.
В 1930-х такое называлось формализмом, за него можно было вылететь из профессии и домчаться аж до Колымы, и в этом, как убеждаешься на "Дочерях", все-таки был какой-то резон. Но сегодня за лишнюю монтажную склейку никто и словом не попрекнет, тем более что на фоне общей бесхитростности российского кино "Дочери" смотрятся если и не "Иваном Грозным", то во всяком случае "Стачкой".
К тому же нет худа без добра - Руминов очень любит поучать, говорить слоганами, взывать к хорошему. Но в "Дочерях" тихий нудноватый голос режиссера тонет в грохоте вызванных им же стихий. И очень хорошо!
Василий Корецкий,Таймаут Москва
Жанр: роман с камнем. США, 2006. Режиссер: Эдвард Цвик. В ролях: Леонардо Ди Каприо, Джимон Хунсу, Дженнифер Коннелли. 143 мин.
Конец XX века, Сьерра-Леоне, гражданская война. Честный африканец Соломон (Джимон Хунсу) с ужасом наблюдает, как его деревню вырезают обдолбанные повстанцы. А в это время авантюриста Дэнни Арчера (Леонардо Ди Каприо) прихватывают на границе с поличным - контрабандными алмазами.
Сведут эту парочку тюремная скамья и секрет в сто карат: во время принудительных работ на прииске Соломону удалось зарыть в красную африканскую землю драгоценный камешек. Эта земля станет навязчивой метафорой кровавого беспредела в стране, а сам розовый бриллиант должен будет помочь первому герою вернуть семью, а второму - разобраться с долгами, преимущественно морального свойства.
Эдвард Цвик, крепкий режиссер второй лиги, твердо стоит на позиции "развлекая, поучаем". И надо отдать ему должное: подняв горячую тему "кровавых алмазов", продажи которых финансируют африканские междоусобицы, он умудрился поссориться с бриллиантовой корпорацией De Beers и получить от прессы нагоняй за то, что выставил повстанцев бандитами, а не борцами с диктатурой.
Простые американцы, разумеется, приняли нравственный посыл и будут теперь щепетильны при выборе свадебных колец, только вот само кино вышло скучным, как шкала ценностей.
Солнце тревожно всходит и заходит, действие несется вперед, однако никак не получается отделаться от ощущения, что сидишь на сеансе принудительной политинформации. Впрочем, и с идеологией у Цвика вышло неладно. Приложив в "Последнем самурае" западную цивилизацию за все ее грехи, на этот раз он пришел к обратным выводам.
Кино получилось совершенно колониальным, с тягостным выводом: судьбы бестолковых аборигенов все равно в руках северных рационалистов. "Бремя белого человека", Редьярд Киплинг, Джозеф Конрад, все дела…
Глеб Борисов,Time Out Москва
Жанр: клиническая мелодрама. Россия, 2007. Режиссер: Константин Худяков. В ролях: Иван Ургант, Александр Галибин, Екатерина Гусева. 90 мин.
Во время жутковатого карнавала телеведущий Денис Ветров (Иван Ургант в роли практически самого себя) теряет сознание и попадает в частную клинику. На соседней койке лежит порядочный олигарх Дмитрий (Александр Галибин), персонаж для современного кино исключительный - седой и порядочный джентльмен с манерами белогвардейца и осанкой атлета.
У Дмитрия две непустяковые проблемы: во-первых, жить ему осталось чуть больше недели, во-вторых, после его скорой смерти верная возлюбленная собирается последовать за суженым в могилу. Помешать ей взойти на погребальный костер должен, разумеется, Денис.
Актеру и режиссеру Константину Худякову с переменным успехом удаются старорежимные истории ("На Верхней Масловке"). Но тут ему изменяет даже не вкус, а именно чувство времени - кино вышло формата десятилетней давности. Как раз тогда слово "олигарх" казалось интригующим, а жизнь столичной элиты можно было смело малевать всеми мыслимыми красками, не вызывая сомнений в достоверности деталей и обстоятельств.
Сейчас же все это буйство красок и форм больше ассоциируется с "Падением Римской империи", чем с дольче витой.
Глеб Борисов,Time Out Москва
Жанр: куча-мала. США - Мексика, 2006. Режиссер: Алехандро Гонсалес Иньярриту. В ролях: Брэд Питт, Кейт Бланшетт, Гаэль Гарсия Берналь, Ринко Кикучи. 142 мин.
Не сразу, постепенно, из общей мешанины кадров и сцен "Вавилона" складывается следующая история: японский охотник поехал в африканскую страну и там подарил своему проводнику ружьишко. Араб продал ствол соседу, у соседа - дети, а дети шалят и как-то раз, играючи, пальнули из этого ружья в туристический автобус.
А в автобусе ехал американец (Брэд Питт) с женой (Кейт Бланшетт), в которую-то и попала дурная пуля. В Америке тем временем несчастных туристов ждали два ребенка и мексиканская няня, которая никак не предполагала, что родители задержатся. Взяв детей в охапку, мексиканка едет на родину справлять свадьбу сына.
А в Японии у охотника (вы о нем еще не забыли?) есть почти взрослая глухонемая дочь. Ей очень хочется с кем-нибудь переспать, а не с кем.
Существует теория: каждый житель Земли отделен от любого другого то ли шестью, то ли семью рукопожатиями. У режиссера Алехандро Иньярриту хоровод сжимается еще плотнее благодаря турфирмам и трансатлантическим перелетам: всего трое-четверо случайных знакомых - и мы совершаем кругосветное путешествие.
Кроме этой мысли, "Вавилон" не несет открытий и озарений. Здесь, как и в "21 грамме", предыдущем фильме мексиканца-гуманиста, арифметики больше, чем чего бы то ни было еще. В "Граммах" отправным элементом повествовательного пазла становилась автокатастрофа - здесь отсчет событий ведется от случайного ружейного выстрела.
Иньярриту вновь повторился, опять накрутил какого-то надрывного мяса на традиционную для сценариста Гилльермо Аррияга конструкцию фатальных случайностей, и сам уже почти превратился в персонажа своего кино. На экране плачет Брэд Питт, в зале рукоплещет каннская публика, на режиссера сыплются пальмовые ветви и золотые глобусы. Все вместе это выглядит всего лишь еще одним трагическим совпадением.
Глеб Борисов,Time Out Москва