Один из самых влиятельных российских силовиков, глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Черкесов, написал статью, которую можно назвать манифестом чекистского братства. Таким образом он отреагировал на арест одного из своих ближайших сподвижников, который уже заставил наблюдателей говорить о новом витке противостояния различных околовластных группировок.
Считается, что термин "силовики" применительно к одной из группировок российской элиты ввела социолог Ольга Крыштановская в начале 2000-х годов. Она обратила внимание на то, что президент Владимир Путин, в противоположность своему предшественнику Борису Ельцину, весьма охотно привлекает к работе в органах государственной власти действующих и бывших военных, разведчиков, сотрудников госбезопасности – словом, людей в погонах. Этот феномен Крыштановская назвала "милитократия" (то есть "власть военных").
Объяснения Крыштановской, почему так происходит, вкратце сводятся к следующему. Развал СССР сопровождался дезинтеграцией общества. Существовала опасность, что остановить ее не удастся. В этой ситуации наиболее консолидированной социальной группой оказались как раз военные и чекисты. Многие из них ушли из армии и из госбезопасности, пошли работать в коммерческие структуры или в органы власти, не имеющие силовых функций, что несколько скорректировало их мировоззрение. Но старые связи, старые представления о должном и допустимом, корпоративная этика остались. Когда же Владимир Путин, придя к власти, объявил курс на стабилизацию, ему потребовалась "сила порядка" – сплоченная социальная группа, в которой существует четкая дисциплина и субординация. Вот тогда-то военные и чекисты, призванные новым президентом (выходцем из их среды) во власть, и стали "силовиками".
В своей статье в немецкой газете Sueddeutsche Zeitung от 22 июля 2003 года Крыштановская пишет: "Опасность милитаризации органов власти заключается в появлении закрытости, основанной на корпоративном духе, который присущ офицерам из органов безопасности. […] Они образуют особую касту, в которой каждый взаимно дополняет в работе друг друга".
Закрытость, непубличность – важнейшее родовое свойство "силовиков". Тем более интересно бывает, когда конфликты внутри этой группы становятся достоянием общественности.
Во вторник 9 октября как раз это и произошло. Возмутителем спокойствия стал глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктор Черкесов. Газета "Коммерсант" опубликовала его статью под заголовком "Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев". Но для того, чтобы разобраться в том, о чем он пишет, начать придется издалека.
В сентябре 2000 года на основании материалов Государственного таможенного комитета было возбуждено уголовное дело о контрабанде мебели, которая продавалась в торговых центрах "Три кита" и "Гранд", – знаменитое дело ''Трех китов".
Скандал разгорелся после того, как дело было закрыто Генеральной прокуратурой, а следователь по этому делу Павел Зайцев по инициативе заместителя генерального прокурора Юрия Бирюкова оказался под следствием. Его обвиняли в превышении полномочий и незаконном задержании подозреваемых. В ноябре 2003 года Зайцев был осужден на два года лишения свободы условно, причем, как утверждает один из участников процесса, судья Ольга Кудешкина, на суд оказывал давление тот же Бирюков.
Уже тогда циркулировали слухи, что у фигурантов дела нашлись покровители "на самом верху". Некоторые (в частности, глава думского комитета по безопасности Виктор Илюхин) утверждали, что Генпрокуратура и лично ее тогдашний руководитель Владимир Устинов "были необъективны и тормозили ход расследования". Утверждалось, что в деле "Трех китов" столкнулись интересы разных группировок "силовиков", и поначалу верх одержала "группа Игоря Сечина", заместителя главы администрации президента, который связан с Устиновым не только общими интересами, но и родственными узами (его дочь замужем за сыном Устинова).
В 2002 году Госдума обратилась к президенту Владимиру Путину с просьбой вмешаться в расследование дела "Трех китов". Президент просьбу удовлетворил, и дело было возобновлено. Заниматься расследованием поручили следователю Владимиру Лоскутову, который работал не в Генеральной прокуратуре, а в прокуратуре Ленинградской области. То есть не был напрямую подчинен Владимиру Устинову. Но о результатах его деятельности до поры до времени ничего не сообщалось, хотя, по словам самого Лоскутова, Путин держал дело на личном контроле.
Неожиданное развитие эта история получила в июне 2006 года, спустя менее двух недель после отставки генерального прокурора Владимира Устинова. Тот самый Юрий Бирюков, бывший тогда и.о. генпрокурора, подал в Басманный суд ходатайства об аресте пятерых фигурантов дела "Трех китов". Суд выдал соответствующие санкции.
Еще весной 2006 года Путин поручил оперативное сопровождение дела "Трех китов" Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков. Это ведомство, которого вроде бы никак не могут касаться дела о контрабанде мебели, обладает достаточными полномочиями для того, чтобы контролировать ход расследований, ведущихся другими ведомствами. Например, ФСКН имеет право вести слежку и прослушку.
Департаментом оперативного обеспечения ФСКН руководил (и формально продолжает руководить) генерал Александр Бульбов, которого называют "правой рукой" Виктора Черкесова.
Дело "Трех китов" было не единственным, к оперативному сопровождению которого было привлечено ведомство Виктора Черкесова. Другой пример – дело о контрабанде китайского ширпотреба, возбужденное МВД в 2005 году. По версии прокуратуры, бывший сенатор от администрации Приморского края Игорь Иванов и депутат приморского краевого парламента Геннадий Лысак организовали преступное сообщество, которое занималось незаконной переправкой товаров из Китая в Россию, используя при этом склады подмосковной воинской части, подчиненной ФСБ.
В сентябре 2006 года на стол Путину легла докладная записка Черкесова, составленная им на основании материалов, собранных Бульбовым в рамках оперативного сопровождения этих громких дел. В записке назывались имена высокопоставленных сотрудников ФСБ. Все они немедленно лишились своих постов по распоряжению Путина. Среди них начальник управления собственной безопасности ФСБ Александр Купряжкин, начальник службы обеспечения ФСБ Сергей Шишин и заместитель директора ФСБ Владимир Анисимов.
Тогда циркулировали слухи, что Черкесов метит в кресло директора ФСБ Николая Патрушева. Спустя еще примерно год, после отставки секретаря Совета безопасности России Игоря Иванова, Черкесова называли одним из претендентов на его место. Значимость поста секретаря Совбеза, надо заметить, очень сильно зависит от того, кто его занимает: если Игорь Иванов был фигурой скорее технической, то в те времена, когда эту должность занимали Владимир Путин и нынешний первый вице-премьер Сергей Иванов, по влиятельности она была как минимум сопоставима с премьерской.
Все это в совокупности означало, что Черкесов набирает силу. Наблюдатели полагают, что наступил момент, и Патрушев решил остановить его.
В конце сентября Бульбов, та самая "правая рука" Черкесова, а также замначальника службы безопасности ФСКН Юрий Гевал и оперативники ФСКН Григорий Черевко и Сергей Донченко находились в командировке в Объединенных Арабских Эмиратах. 30 сентября у них дома и на дачах сотрудниками ФСБ и Следственного комитета при Генпрокуратуре были проведены обыски. Бульбову позвонила жена и сообщила об этом. Отправляясь домой, Бульбов позвонил в ФСКН и попросил, чтобы в аэропорту "Домодедово" вечером 2 октября его встретили бойцы службы физической защиты (попросту говоря, ведомственный спецназ).
Судя по скупым описаниям того, что произошло, когда самолет с Бульбовым на борту приземлился в Москве, до перестрелки между бойцами ФСКН и ФСБ не дошло чудом. Так или иначе, сотрудникам наркоконтроля не удалось отбить Бульбова, Гевала, Черевко и Донченко. Все четверо были задержаны, а уже 3 октября – арестованы с санкции Басманного суда.
В чем их обвиняют, до сих пор толком не известно. По сведениям "Коммерсанта" - в незаконной прослушке телефонных переговоров, которую по заказу Бульбова организовал заместитель начальника управления специальных технических мероприятий ГУВД Москвы Михаил Яныкин, арестованный в июне 2007 года. Расследование этого дела, по неофициальным данным, инициировала ФСБ, а ведет его Следственный комитет при Генпрокуратуре.
Итак, попробуем подвести итоги. Люди Устинова якобы пытаются спустить на тормозах дело "Трех китов", что оборачивается нешуточным скандалом. Совсем закрыть дело не дает президент, он поручает его "своему" следователю, и до поры до времени все стихает. Пять лет спустя Устинов уходит в отставку, и тут же в деле появляются подозреваемые. Вскоре стараниями людей Черкесова выясняется, что к этому, а также к другим громким коррупционным делам причастны люди Патрушева (напомним на всякий случай, что покрывали их, в соответствии с этой версией, люди Устинова). Их почему-то не отдают под суд, а просто увольняют (кстати, опять-таки решением президента). Проходит еще год, и на свет появляется еще одно коррупционное дело – теперь уже против людей Черкесова. И инициировали его люди Патрушева. Такая вот получается система сдержек и противовесов.
Вот на таком фоне и появляется та самая статья Виктора Черкесова в "Коммерсанте", с которой мы начали. Его реакция совершенно нетипична для силовика. Вместо того, чтобы, засев с верными соратниками в кабинете, в обстановке строгой конспирации приступить к подготовке ответного удара, он разражается пламенным манифестом о чекистском братстве, которое спасло Россию. (Впрочем, того, что ответный удар готовится параллельно, тоже исключать нельзя.)
Впрочем, такое происходит не в первый раз. 28 декабря 2004 года газета "Комсомольская правда" публиковала статью Виктора Черкесова по поводу нападения на управление ФСКН в Нальчике, которое произошло двумя неделями ранее. В ней содержались туманные намеки на то, что некие силы развязали кампанию против него и его ведомства, и именно они заказали нальчикское нападение, и силы эти принадлежат к тому же сообществу чекистов, что и сам Черкесов, который служил в госбезопасности с 1975 по 1990 год.
Нынешняя статья главы ФСКН во многом перекликается с той. Он снова говорит о том, что корпоративная солидарность чекистов в начале 90-х стала той силой, которая удержала Россию от окончательного распада. Он призывает своих товарищей-чекистов не допустить междоусобицы, держаться вместе и, укрепляя свою корпорацию, укреплять и способствовать возрождению России.
Хотя Черкесов ни разу прямо не признает, что междоусобица внутри чекистского сообщества имеет место, и никого ни в чем не обвиняет, его тон, да и сам факт появления этой статьи красноречиво свидетельствует: конфликты внутри самой могущественной группировки российской элиты есть, и конфликты совсем не шуточные. Чекистское сообщество - "сила порядка", опора президента - оказывается на поверку совсем не таким монолитным, каким хочет казаться.
Кто-то склонен связывать все это с тем, что силовики чувствуют напряженность и нестабильность из-за того, что их верховный арбитр Владимир Путин вскоре вынужден будет хотя бы временно покинуть пост главы государства. Кто-то усматривает в этом лишь длящуюся годами вендетту. Истинных мотивов участников этой истории мы, конечно, никогда не узнаем.
Но любопытно, просто любопытно: а зачем Черкесов выносит сор из избы? Не в первый раз, между прочим. Неужели просто "не могу молчать"? И полагается ли что-нибудь по нынешним правилам чекистской корпорации тем, кто молчать не может?