Бельгия 6 ноября побила собственный рекорд по "безвластию": почти за пять месяцев, прошедших с парламентских выборов 10 июня, в стране так и удалось сформировать правительство. Предыдущее достижение принадлежит 1988 году, когда на формирование правительства понадобилось 148 дней. Затяжные правительственные кризисы для бельгийцев не внове. Да и "безвластие" не назовешь полным. Во-первых, остается монарх Альберт II, который по конституции является символом политического единства и осуществляет, правда ограниченно, исполнительную власть. Во-вторых, остается предыдущее правительство, которое будет работать, пока не создадут новое. Наконец, на выборах был сформирован парламент и все законодатели на своем посту.
Тем не менее сложившаяся ситуация вызывает у наблюдателей некоторые и порой весьма серьезные опасения. В культурном и языковом отношении Бельгия поделена надвое: одну часть населения составляют фламандцы, говорящие на нидерландском языке, другую - франкоговорящие валлоны. Вся история государства связана с отношениями между валлонами и фламандцами. В 1830 году фламандцы и валлоны вместе боролись за независимость от Королевства Нидерландов, что в итоге и привело к созданию Королевства Бельгии в 1831 году. В 2007 году все сменилось с точностью до наоборот, отношения между двумя группами стали настолько напряженными, что могут привести к расколу страны.
Внутриполитическое устройство Бельгии, начиная со дня основания государства до наших дней, постепенно эволюционировало к тому, чтобы соблюсти паритет между интересами двух групп населения. Хотя с другой стороны, не тех же основаниях можно сказать, что история Бельгии - это история противостояния валлонов и фламандцев, которое, несмотря на все компромиссы все еще продолжается. К примеру, в XIX веке в стране было сильно французское влияние, и соответственно франкоговорящие валлоны приобрели доминирующее положение. Французский язык стал государственным, а фламандцев оттеснили на задний план. Положение исправилось только в 30-х годах XX века.
По конституции король назначает главу партии, победившей на парламентских выборах, премьер-министром, премьер формирует правительство, куда входят семь министров, говорящих по-французски, и семь министров, говорящих на нидерландском языке. Парламент также избирается с учетом равноправного представительства фламандского и валлонского населения. Административное устройство соответствует этническому составу. Бельгия делится на три региона: Фландрию на севере, Валлонию на юге и Брюссель. Во Фландрии проживает 58 процентов бельгийцев, говорящих на нидерландском языке; в Валлонии 33 процента, в основном франкофоны, а Брюссель является двуязычным.
Однако некоторые политические силы в Бельгии подобный паритет не устраивает. В первую очередь речь идет о фламандских националистах, и тех фламандских политиках, которые считают, что Фландрия должна пользоваться большими преимуществами. Националисты, как водится, обеспокоены сохранением и развитием национальной идентичности, а умеренные политики националистического толка указывают на возросшую экономическую роль Фландрии по сравнению с "отсталой" Валлонией, которая живет на чужие деньги. Они настаивают на разделении сферы финансовой и политической компетенции регионов, что означает превращение федерации в конфедерацию.
На парламентских выборах июня 2007 года фламандские партии получили большинство мест в обеих палатах парламента. Самой многочисленной стала фламандская Партия христианских демократов, возглавляемая Ивом Летермом, которая как раз и выступает за большую автономию регионов и переход к конфедеративному устройству. Король Альберт II поручил Летерму формирование коалиционного правительства. Это, однако, оказалось практически невозможным, так как стороны выдвигали взаимоисключающие требования: Фландрия - большой автономии и конфедерации, валлонские политики, со своей стороны, настаивали на сильном федеральном государстве, гарантирующем благосостояние всех граждан не зависимо от "доходности" их региона.
Однако эта невозможность договориться вместо того, чтобы подвигнуть стороны на уступки, только разожгла страсти. 10 сентября ультраправая фламандская партия "Фламандский интерес" (Vlaams Belang), попыталась провести через региональный парламент закон о проведении референдума во Фландрии об отделении от Бельгии. Особенную остроту конфликт принял Брюсселе.
Помимо столицы Бельгии, Брюссель является еще и столицей Фландрии, но при этом большинство населения говорит на французском. В пригородах Брюсселя, в частности в Bruxelles-Hal-Vilvorde, опять-таки проживает большинство франкофонов. Они стремятся к тому, чтобы на них был распространен статус Брюсселя, который является двуязычным. Со своей стороны, разогретые политическим кризисом фламандцы, воспринимают это как плевок в свой адрес, как нежелание интегрироваться во фламандское общество, как франкоязычное высокомерие. Конфликт очень быстро вышел на бытовой уровень: на указателях, вывесках, где названия дублировались на двух языках, французский вариант старательно замазывался.
Все это происходит в стране, население которой в 2003 году составляло 10,3 миллиона жителей. Однако парадоксальность сложившейся ситуации еще и в том, что Брюссель является столицей объединенной Европы, а сама Бельгия долгое время была примером европейской интеграции. Раскол Бельгии может вызвать не только усиление сепаратистских настроений на национальной почве. Бельгийский пример опасен тем, считает экономист Анри Карпон (Henri Capron), что ставит под вопрос ни много ни мало всю социально-экономическую структуру Европы. Вслед за Фландрией другие богатые регионы Европы: такие как Бавария, Шотландия, Каталония, Каринтия могут задуматься о "национальной" принадлежности своих денег и принять меры, чтобы не отдавать их бедным чужакам по соседству.
Между прочим, в 2005 году проект общеевропейской конституции провалился именно потому, что многие посчитали, что это будет слишком рыночная и либеральная Европа, Европа для богатых и очень богатых, а социальная защита граждан отдельных государств будет принесена в жертву этому объединению.