В понедельник, 14 января, российский МИД предъявил Великобритании ноту протеста в связи с деятельностью Британского совета в России. Москва обвинила Лондон в преднамеренной провокации и отказалась выдавать визы сотрудникам генконсульств Великобритании в Петербурге и Екатеринбурге, где продолжают работу отделения Британского совета. Они должны были закрыться с 1 января, однако возобновили работу после новогодних праздников.
Жесткая риторика российских властей, обвинивших Лондон в провокации, понятна. Отказ учреждений, связанных с иностранным правительством, подчиниться решениям местных государственных органов выглядит как непризнание их полномочий. Для суверенного государства такие действия вполне могут быть сочтены оскорбительными.
Во всей этой истории внимание на себя обращают две вещи. Начнем с первого. Российская позиция дважды претерпела кардинальные изменения. В начале конфликта объявлялось, что проблемы Британского совета носят чисто технический характер и не связаны с прочими вопросами в отношениях между Москвой и Лондоном. Говорилось, что нет правовой базы для работы британской организации, поднимался вопрос о некой задолженности по налогам.
Потом российский МИД дал понять, что дело обстоит как раз наоборот, и закрытие представительств Британского совета - это санкции России в ответ на политику Великобритании. "Работа над двусторонним соглашением о культурных центрах была заморожена в результате деструктивных действий Лондона в сфере российско-британских отношений, - заявил представитель российского внешнеполитического ведомства Михаил Камынин в интервью каналу "Вести" 3 января этого года. - Напомню, что именно Лондон объявил персоной нон грата российских дипломатов, именно Лондон заморозил работу над двусторонним соглашением об упрощении визовых процедур, именно Лондон отказался от взаимодействия с ФСБ по проблематике антитеррора".
И вот на днях позиция Москвы опять изменилась. Российский МИД в лице того же Камынина вновь предложил не искать в деле политической подоплеки. Именно на эту непоследовательность обратил внимание посол Великобритании в России Энтони Брентон, сославшись на заявление главы российского внешнеполитического ведомства. "Министр Лавров высказал четкую позицию, согласно которой реакция России по Британскому совету происходит от того несогласия, которое имело место в российско-британских отношениях после убийства Литвиненко, - заявил британский посол. - Таким образом, российская сторона четко дала понять об этой связи. Мы считаем эту связь ошибкой". Ранее Сергей Лавров, напомним, связывал действия российского МИД в отношении Британского совета с позицией Лондона по «делу Литвиненко». Однако во вторник глава российского внешнеполитического ведомства вновь сослался на сугубо частные правовые вопросы как причину решения о закрытии отделений Британского совета.
Иными словами, Москва не может определиться, стоит ли открыто бросать вызов Лондону, объявляя закрытие отделений Британского совета санкциями в отношении Великобритании или целесообразнее соблюдать осторожность. В последнем случае, действительно, необходимо указывать лишь на проблему с законодательной базой для деятельности британской организации. Британский "Центр миротворчества и общественного развития" в Грозном, как стало известно во вторник, прокуратура Чечни решила закрыть как раз за нарушение налогового законодательства и правил аккредитации.
Некоторая непоследовательность Москвы объясняет вторым обстоятельством, мимо которого никак нельзя пройти, говоря о российско-британских отношениях. Наблюдатели отмечают, что бесконечные политические конфликты между Москвой и Лондоном вовсе не мешают развитию экономических отношений между двумя странами. Есть как бы две реальности. В первой российские власти разоблачают британских шпионов, демонстрируя по телевидению шпионский камень, обвиняют Лондон в укрывательстве террористов и преступников, говорят о провокациях, пишут раздраженные ноты и вызывают британского посла в МИД.
Во второй реальности высшие российские чиновники накрепко обосновываются в том же самом Лондоне, управляя оттуда, в некоторых случаях, своими регионами в России, как губернатор Чукотки Роман Абрамович. Политическая риторика, становясь все более жесткой, все менее соответствует практике.
Однако российские политики уже не могут отступить от выбранного сценария, поскольку курс на противостояние, пусть и риторическое, с Западом пользуется популярностью в стране. "Великобритании в этих условиях нужен возможно более громкий скандал, - считает Константин Косачев, глава комитета Госдумы по международным делам. - Им важно иметь все новые и новые ситуации, где они будут обвинять Россию в каких-то нецивилизованных, неправовых действиях… Это очевидная провокация". На нее Константин Иосифович предложил не поддаваться. Стратегия, изложенная им, проста. Весь мир должен увидеть, что именно Россия действует в рамках правового поля, а Великобритания - нет. Задача непростая.
Во вторник министерство иностранных дел Британии, видимо, решило взяться за дело всерьез. По словам главы ведомства Дэвида Милибэнда, последние действия Москвы угрожают российско-британским отношениям. Что может последовать за таким расплывчатым заявлением? То, что две реальности, о которых говорилось выше, столкнутся, и российским чиновникам, критикующим Великобританию и даже тем, кто не высказывается по этому поводу, в конце концов, запретят там жить или максимально осложнят их пребывание. Недавний запрет, введенный Евросоюзом на въезд ряда представителей движения "Наши", участвовавших в беспорядках в Таллинне, уже показал, сколь серьезные аргументы есть у Запада в диалоге с Москвой. Можно только надеяться, что так далеко дело не зайдет.