1 сентября на просторах России наступает День знаний. Во многом знании много печали, утверждал Екклезиаст, и российские СМИ в первый день осени повод для печали нашли. Их обеспокоил вступивший с начала сентября в силу приказ, утверждающий список словарей, которые будут с фасада представлять государственный язык Российской Федерации. Попробуем разобраться, что же так взволновало самых грамотных в мире журналистов.
Приказ, вступивший в силу 1 сентября, носит название "Об утверждении списка грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации". Подписан он министром образования и науки Андреем Фурсенко. Иными словами, чиновники выбрали книги, которые должны давать полное представление о грамотном русском языке и устанавливать правила его использования.
Какие это книги? Вот какие:
Итак, четыре словаря: орфографический, грамматический, орфоэпический и фразеологический. Стоит сразу обратить внимание на то, что они не равноценны. Андрей Анатольевич Зализняк (номер два в списке Минобрнауки), по общему признанию, является крупнейшим российским лингвистом. В последние десятилетия он больше всего занимался историей языка: лингвистическими методами доказал подлинность "Слова о полку Игореве", написал основополагающий труд о древней славянской акцентуации, а также прославился благодаря изучению языка новгородских берестяных грамот. Однако в начале своей ученой деятельности он внес значительный вклад и в изучение синхронного, то есть современного, среза языка. В 1967 году Зализняк опубликовал классический труд "Русское именное словоизменение", а десять лет спустя вышел его грамматический словарь, который с того времени стал незаменимым подспорьем в работе филологов и лингвистов. Таким образом, хотя один из словарей, положенных чиновниками в "палату мер и весов" русского языка, и создан 30 лет назад, зато освящен непререкаемым научным авторитетом. Об остальных словарях такого не скажешь, хотя Вероника Телия, конечно, тоже известный и заслуженный ученый.
Итак, что же привлекло СМИ в новом официальном документе? Журналисты, как известно, любят попугать обывателя катастрофическим падением уровня грамотности, а не любят, наоборот, досконально изучать источники (а кто любит, спрашивается?), поэтому в многочисленные новостные сообщения вошло очень мало примеров.
Больше всего почему-то журналистов привлекло не ужесточение правил языка, а, наоборот, смягчение, в частности, введение двойных норм. Пресловутое черное кофе попало в заголовки и подзаголовки огромного числа материалов. Их авторы словно сделали суровое выражение лица и сказали: нет-нет, мы так никогда не говорим, даже случайно! А вот когда кто-то другой говорит, это нам как гвоздем по стеклу. Но поверить в это так же сложно, как и привыкнуть к кофе среднего рода, которое, к слову, присутствует в различных словарях уже давно.
Как рассуждали составители словарей, понятно: возьмем наиболее распространенную речевую ошибку, разведем руками ("что тут делать! никого уже не переучишь") и перенесем ее из правого столбика в левый, то есть запрещенное сделаем допустимым. Впрочем, чиновников из Минобрнауки можно упрекнуть в непоследовательности: почему это черное кофе орфографический словарь разрешает, а повсеместно звучащее слово звонит орфоэпический словарь все еще запрещает? Двойные стандарты, не иначе.
Кстати об орфоэпии. Почти все, кто пишет о "новых правилах русского языка", упоминают о том, что слова договор и йогурт, согласно официально одобренным справочникам, можно ударять как на первом, так и на последнем слоге (недоуменное покачивание головой: ай-ай-ай, как же так!). Однако примеры это принципиально разнородные: в то время как договор - это ярко выраженное просторечие, пришедшее из профессионального жаргона юристов и предпринимателей, йогурт - это след первичного заимствования слова из турецкого, поддержанное французским (популяризатором йогурта в России и во Франции, кстати, был нобелевский лауреат профессор Мечников). Автор настоящей статьи знает одного человека, который произносит слово йогурт с ударением на втором слоге. Это пожилой представитель петербургской интеллигентной семьи, и договор он не говорит. Йогурт же – это вторичное заимствование из английского. Таким образом, СМИ ничтоже сумняшеся уравняли просторечие, стремительно рвущееся в язык, и образец "старой" нормы, стремительно из языка уходящей.
А как же отреагировали на договор и йогурт представители СМИ, которым новые словари Минобрнауки послало, как бог вороне кусочек сыра? Их мнения приводятся в статье "Московского комсомольца" с лихим подзаголовком "Ошибки в русском языке узаконили". "В эфире я этого не скажу НИКОГДА!" – провозгласил ведущий "Вестей недели" Евгений Ревенко (последнее слово, видимо, журналист произнес с особым выражением, как ворон из баллады Эдгара По). Ему вторит Сергей Бунтман с "Эха Москвы": "Такая допустимость просто смешна. Мы в эфире позволяем себе разговаривать вольно, но не до такой же степени... У нас и так язык грязный, много иностранных слов, а тут еще решили его немного запачкать". Последнее, надеемся, не про многострадальный йогурт. Однако чем вызвана столь сильная реакция, неясно: ведь словарь никому ничего не запрещает, а наоборот, разрешает оба варианта. Очевидно, что пуристы как ударяли договор на последний слог, так и будут продолжать это делать, да и в жизни всех остальных мало что изменится. Новая "реформа языка" просто дала повод поворчать, позакатывать глаза, да выставить себя культурным человеком.
В реакции СМИ на приказ о словарях немало забавного. "'Факсимиле' произносится с ударением на второй слог, - сообщает РИА Новости в маске Капитана Очевидности. – 'Файф-о-клок' теперь тоже считается русским словом". При этом журналисты информагентства жалуются на то, что в словаре нет "популярного в последнее время" слова "кошмарить". Ну, стоит полагать, что Тот, Кто Использует Слово "Кошмарить", знает, где в нем ставить ударение.
Итог очевиден: вместо того, чтобы порассуждать серьезно о последствиях вступления в силу закона о словарях, СМИ просто изобразили на лице возмущение. А нешуточных вопросов на самом деле много. Вот некоторые из них.
Приказ Минобрнауки обещает представить нам грамматики, словари и справочники, в которых описаны нормы современного русского литературного языка. Однако на деле мы видим только словари, и тот из них, который грамматический, полноценную грамматику не заменяет. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что четырьмя книгами весь русский язык не охвачен. Кроме того, до конца не ясно, что значит "русский язык при его использовании в качестве государственного". Хорошо, если это значит, что государственным служащим может стать только грамотный, образованный человек. Однако почему-то больше верится в то, что новый приказ даст замечательные возможности для судебных исков и преследований тех, кто якобы неправильно пользуется родным языком. Не очень ясно, зачем нужна орфоэпия: ведь официальное использование языка ограничено письменной сферой. Зато ощутимо не хватает пунктуации – самой нестабильной области правописания.
Словом, раз серьезная часть нововведения не очень активно обсуждается в СМИ, то испытывать "новые правила" русскоговорящим россиянам придется на собственной шкуре. За кого сейчас можно порадоваться – так это за издательство "АСТ-ПРЕСС", четыре книги которого в преддверии Международной книжной ярмарки на ВВЦ прорекламированы на самом высшем уровне. Надеемся, у словаря Зализняка большой тираж.