Министр по делам бизнеса Великобритании Питер Манделсон 26 февраля предсказал, что однажды Великобритания присоединится к еврозоне. Хотя он оговорился, что для этого потребуется немало времени, заявление стало в некотором роде сенсационном, поскольку раньше британские власти уверенно отрицали любую возможность вступления в европейский валютный союз. В любом случае, идея Манделсона почти наверняка столкнется с большим недовольством в стране, в первую очередь со стороны консервативной оппозиции и ее сторонников.
В феврале министр финансов Алистер Дарлинг, комментируя ситуацию вокруг беспрецедентного обвала курса фунта стерлингов (тогда он упал почти до уровня 1,35 доллара, хотя до кризиса стоил 2), твердо заявил, что принятие евро в качестве валюты на повестке дня у британских властей не стоит и стоять не может. С тех пор прошло чуть больше года и настроения в британской элите начали меняться.
Мнение Питера Манделсона едва ли можно считать частным, поскольку он сейчас является фактически вторым после премьер-министра Гордона Брауна человеком в британской властной иерархии. Следовательно, движение в сторону вхождения в еврозону является вполне осознанной политикой правящей Лейбористской партии.
Что стало причиной такого поворота, сказать сложно. Не исключено, что в Лондоне осознали, в какой сложной ситуации находится экономика страны. Рецессия на Островах закончилась чуть ли не позднее всех в Европе, банковский сектор после кризиса лежит в руинах, а государственный долг стремительно растет. На Даунинг-стрит могли вдохновиться примером извечных европейских конкурентов - Франции и Германии, которые прошли экономический спад с меньшими потерями.
Однако, даже с учетом неопределенных сроков возможного вступления в еврозону, такое событие представляется крайне маловероятным. Главным оппонентом революционной меры является Консервативная партия. С ее мнением придется считаться, так как консерваторы на фоне не слишком-то удачных действий своих противников в ходе кризиса, быстро набирают популярность. Их рейтинг сейчас на 9 процентных пунктов выше, чем у лейбористов и вероятность их победы на предстоящих летом выборах в парламент весьма велика.
Марк Франсуа, представитель консерваторов по делам Европы, сказал однозначно: "Просто невероятно, что Манделсон все еще думает, что вступление в еврозону - отличная идея". Подкрепляя свою мысль, он заявил, что благодаря наличию собственной валюты Британия не была привязана к процентным ставкам на континенте и таким образом сумела избежать худших последствий финансового кризиса. И добавил: "Это заявление показывает нам, что лейбористы ставят идеологию выше интересов Британии".
Между тем, и сами тори (а также антиевропейская Партия Независимости) во многом руководствуются в своих мнениях идеологической логикой. Хотя Великобритания уже как полвека не является сверхдержавой, ее жители и значительная часть политической элиты ощущают себя в "блестящей изоляции" и крайне болезненно относятся к любой возможности ограничения своего суверенитета со стороны континента. Принятие евро для многих британцев будет чем-то сродни капитуляции.
Некоторые критики вообще указали Манделсону на его личную заинтересованность в этом вопросе. Дело в том, что он является бывшим комиссаром ЕС. Как считают оппоненты министра, он не будет критиковать Евросоюз, поскольку по достижении 65 лет будет получать из Брюсселя пенсию в размере 31 тысячи фунтов в год (около 35 тысяч евро). Плюс к тому, в течение нескольких лет ЕС должен выплатить ему часть зарплаты, сумма которой составляет 234 тысячи фунтов.
Но, конечно, дело тут не только в национальной английской гордости. Года полтора назад евро действительно казался многим наилучшим выбором для тех стран Европы, что еще не входят в валютный союз. Самый яркий пример - Исландия, которая в 2008 году перенесла множество бедствий из-за обвала курса национальной валюты. ВВП в ходе кризиса сократился на одну пятую. Фактически можно констатировать, что исландская экономическая модель потерпела крах.
Многие специалисты считают, что кризис был бы не так жесток к исландцам, находись они в еврозоне. Не случайно одним из первых шагов новоизбранного исландского правительства стала заявка на принятие в "дружную семью" стран, где евро стал национальной валютой.
Не менее драматичная ситуация возникла в Латвии, где государство фактически решило пожертвовать собственной экономикой и промышленностью, лишь бы не лишиться привязки лата к евро. Ведь в случае девальвации о вступлении в еврозону пришлось бы забыть надолго. Официальную Ригу не остановили даже многотысячные акции протеста, перешедшие в беспорядки. Четверть жителей страны лишились работы, большинство предприятий остановилось, бюджет был урезан вплоть до сокращения пенсий - но курс лата остался незыблемым. Еврозона была настолько вожделенным призом, что власти были готовы пойти на любые жертвы.
Однако с конца 2009 года горячий еврооптимизм начал сходить на нет. Доверие к евро, казалось бы, прошедшему проверку жесточайшим финансовым кризисом, подорвала Греция. Сравнительно старый член Евросоюза, вошедший в валютную зону вместе со странами-основателями, "неожиданно" обнаружил, что накопил гигантский внешний долг, по которому, возможно, не сумеет расплатиться.
Евросоюз оказался в цугцванге, так как безболезненного решения для сложившейся ситуации не существует. Можно помочь Греции и выделить денег - но выделять придется много, а ресурсы ЕС отнюдь не бесконечны. Кроме того, существует "моральный риск" - проблемы наклевываются и у других южноевропейских государств, и они могут решить, что добрый дядя из Брюсселя спасет и их, так что фискальная дисциплина - дело совершенно лишнее. Можно бросить греков на произвол судьбы - но тогда рухнет доверие как к евро, так и к политике ЕС в целом. Выход Греции из еврозоны вообще грозит распадом валютного союза.
В Великобритании полагают, что в случае вхождения страны в зону евро ее средства будут использоваться для спасения таких безалаберных членов объединения, как Греция. Но есть и другая сторона вопроса, а именно - финансовая надежность самой Великобритании.
Кажется, что ЕС только выиграет от включения в еврозону такой мощной экономики, как британская. Но это лишь на первый взгляд. Финансовая ситуация на островах далека от идеала. Госдолг Великобритании, еще недавно бывший предметом гордости Лондона (он составлял всего 40 процентов от ВВП, вдвое меньше, чем во Франции и Германии), растет буквально как на дрожжах. В 2009 году он взлетел до 75 процентов от ВВП и это, судя по всему, только начало. В 2010 году ожидается, что дефицит бюджета окажется примерно таким же, как и в многострадальной Греции - 12,6 процента от ВВП. Наконец, суммарные долги частного сектора составляют около 220 процентов от ВВП - намного больше, чем в любой стране Европы, за исключением Исландии.
У Великобритании есть, конечно, и свои преимущества, например, большой объем иностранных активов на руках. Чистые активы (зарубежные активы минус долги) британских резидентов составляют около минус 3 процентов от ВВП. Для сравнения, в Исландии этот показатель составляет минус 239 процентов, а в Греции - минус 71 процент. Однако в целом положение в британской финансовой системе вызывает опасения многих специалистов. Вкупе с нежеланием самого Лондона двигаться в сторону слияния с континентом этот фактор позволяет говорить о желании Манделсона как о несбыточной во сколько-нибудь обозримом будущем мечте.