Случай с Сергеем Магнитским, по-видимому, ничему не научил российских тюремщиков. 53-летняя фигурантка дела о мошенничестве Вера Трифонова 30 апреля скончалась в "Матросской тишине". Диагноз: сердечно-сосудистая недостаточность. Женщина, страдающая целым букетом тяжелых заболеваний, протянула в заключении всего четыре месяца.
Хотя правильней будет сказать, целых четыре месяца. Учитывая все обстоятельства, помещение Трифоновой под арест можно назвать умышленным убийством. Только вот кому в данном случае предъявлять претензии? Судье или следователю? Скорее, они как раз стрелочники. А виновата система, живущая по собственным законам, в рамках которых права гражданина - лишь пустой звук.
Трифонову арестовали в середине декабря 2009 года. Она сразу попала в больницу с диагнозом сахарный диабет, нефропатия и хроническая почечная недостаточность. 30 декабря ее все же перевели в СИЗО "Матросская тишина", где положили в палату интенсивной терапии. Там Трифонова находилась до 19 марта 2010 года, когда ее снова отправили в реанимационное отделение гражданской больницы.
16 апреля следователь предъявил судье Одинцовского райсуда Московской области (по предполагаемому месту совершения преступления) документ от начальника "Матросской тишины" Фикрета Тагиева. В нем, как узнало издание "Аргументы.ру", говорится, что состояние здоровья Трифоновой "стабилизировалось, средне-тяжелое", а следовательно, она "может содержаться в изоляторе и участвовать в следственных действиях".
Судья проигнорировала заключение врачей о том, что подследственная почти ослепла, у нее не работает почка, ей нужно три раза в неделю делать гемодиализ, так же как и то, что Трифонова предстала перед ней в инвалидной коляске. В результате подследственную направили на этот раз в Можайское СИЗО. Однако врачи подмосковного изолятора наотрез отказались принимать тяжелобольную заключенную и отправили ее в реанимацию.
В можайской больнице Трифонова пробыла до 28 апреля, пока вновь не оказалась в "Матросской тишине", где ее стали готовить к отправке в Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени Владимирского. 30 апреля наступила закономерная развязка.
За что же Трифонова претерпела все эти мытарства? Ее подозревали ни много ни мало в причастности к продаже места сенатора в Совете Федерации. По версии следствия, она помогала депутату Магаданской областной думы Георгию Шамиряну вымогать 45 миллионов рублей у председателя правления "МФТ-Банка" Павла Разумова, которому хотелось получить место в Совете Федерации, чтобы решать некие коммерческие вопросы.
Шамирян, как полагают следователи, рассказал банкиру, что уже почти решен вопрос о его, Шамиряна, назначении губернатором Магаданской области, но чтобы избавиться от этого "почти", необходимы деньги. В благодарность будущий губернатор обещал назначить спонсора представителем правительства региона в верхней палате российского парламента.
16 декабря 2009 года в подмосковном селении Жуковка Шамирян был задержан при получении муляжа требуемой суммы. Спустя пару дней задержали Трифонову и некоего Юрия Шубина, по одним данным ее водителя, а по другим — гражданского мужа.
В первых сообщениях об этом деле говорилось, что Трифонова якобы является организатором всей аферы. Аферы, потому что никаких перспектив у Шамиряна на пост губернатора не было, а следовательно, и все мероприятие квалифицируется как мошенничество.
Трифонова возглавляла компанию "КитЭлитНедвижимость", которая продавала участки земли в престижных районах Подмосковья. Она была хорошо знакома со многими клиентами, которые по понятным причинам не относились к категории обычных граждан. Один из таких ее знакомых, советник председателя правления АКБ "Русо-Банк" Сергей Гридасов, рассказал Трифоновой о том, что Разумову требуется выйти на кого-нибудь из властных структур, и она свела его с Шамиряном — магаданский депутат проводил большую часть времени в столице и ее окрестностях.
Оказавшись замешанной в столь щекотливом деле, Трифонова не стала отпираться и честно рассказала следствию, что знает обоих фигурантов и что именно она их познакомила. Но не более. Поэтому признаваться в мошенничестве и давать показания на предполагаемых соучастников она отказалась, хотя, как утверждает ее адвокат Владимир Жеребенков, следователь обещал отпустить ее в обмен на признание.
Защитник же и предположил истинную, по его мнению, причину предвзятого отношения следователя к Трифоновой. Жеребенков заявил изданию "Газета" (GZT.RU), что она судилась с неким приятелем Разумова, который был ей должен несколько миллионов долларов, и якобы этот человек принял меры, чтобы избавиться от кредитора.
В чем бы ни состояла гипотетическая вина Трифоновой, это в рассматриваемом случае неважно, поскольку речь идет об адекватности мер пресечения и наказания, избираемых российскими следователями и судьями. Приходится констатировать, что после смерти юриста Сергея Магнитского ничего ощутимо не поменялось, несмотря на многочисленные проверки, разбирательства и серию отставок.
В тот же день, когда умерла Трифонова, стало известно об очередном продлении срока ареста еще одной подозреваемой в мошенничестве, 60-летней Елене Латышевой. Она содержится в "Матросской тишине" и подозревается в присвоении путем некоей махинации 63 миллионов долларов. Но дело не в этом. По словам Виталия Сухомлинова, представляющего интересы Латышевой, у его подзащитной подозрение на туберкулез позвоночника и разрушение костной ткани, в связи с чем в суд ее приходится доставлять на носилках.
Адвокат рассказал, что следователи заявили судье о том, будто неустановленные лица пытаются подкупить медперсонал СИЗО, чтобы получить заключение о невозможности содержания Латышевой под стражей. Кроме того, следователи козыряли оперативной информацией, что на имя подследственной уже якобы куплен авиабилет в Мюнхен. И в результате убедили судью в необходимости продления ареста Латышевой, которую, тем временем, руководство "Матросской тишины" готовится перевести в туберкулезный диспансер.
Возможно, смерть Трифоновой спасет жизнь и здоровье Латышевой и других заключенных в московских СИЗО, так как опять, как и после смерти Магнитского, начнется поиск виновных. Глава СКП Александр Бастрыкин уже обратился к своим подчиненным с призывом учитывать при обращении с просьбой о заключении под стражу то, в каком состоянии находятся подследственные, а не думать только о служебной необходимости. Во ФСИН также проходит внутренняя проверка. А всероссийский омбудсмен Владимир Лукин вновь напомнил о том, что тюремные медики должны быть независимы от Минюста и подчиняться Минздравсоцразвитию.
Но только ли бесчеловечность правоохранительной системы стоит за перечисленными случаями? Неужели у следователей и судей нет рационального объяснения принимаемым ими жестким мерам?
Оказывается, есть. Следователи рассказали журналистам российского издания журнала "Форбс", что только за девять месяцев 2009 года из шести тысяч не взятых под арест подследственных по делам экономической направленности 37 человек сразу же скрылись от правоохранительных органов. Потому-то там с опаской относятся к либеральным веяниям последнего времени.
С другой стороны, адвокаты опасаются, что следователи будут изыскивать все новые способы не отпускать из СИЗО своих подопечных. Одной из уловок стало выдвижение таких условий ограничения свободы или в просторечии "домашнего ареста", которые обвиняемый непременно нарушит и в итоге все равно окажется под стражей. Кроме того, следствие стремится под любым предлогом объявить подозреваемого в розыск, так как затем суд охотнее даст санкцию на арест. Для этого можно, например, отправлять повестки по адресу, по которому человек фактически не проживает. А как только он не явится несколько раз на допрос, просто потому что не знал о вызове, появляется законный повод объявить его в розыск.
Так же неохотно избирается мера пресечения в виде подписки о невыезде или взятия залога. Первую меру пресечения следователь может выбрать самостоятельно, вторую же - только суд. Поэтому ни судьи ни следователи не хотят нести ответственность за граждан, которые пустятся в бега, едва окажутся на свободе.
Все же следует надеяться, что последние изменения в законодательстве, направленные на увеличение мер пресечения и наказания, не связанных с лишением свободы, благотворно скажутся на тюремной сфере. Под арестом должны находиться люди, представляющие опасность для окружающих, в первую очередь обвиняемые или осужденные за преступления против личности. А вот наказание за имущественные преступления должно быть направлено на компенсацию потерпевшему материального ущерба. Заключение тяжело больного человека в СИЗО ничего общего с этим не имеет.