В Челябинской области передано в суд дело об убийстве четверых заключенных колонии номер 1 города Копейска. Дело об убийстве "выросло" из истории о подавлении бунта заключенных. Именно необходимостью подавить беспорядки сотрудники колонии и руководители регионального ФСИН первоначально пытались оправдать убийство. Однако постепенно следователи пришли к выводу, что никакого бунта в колонии не было.
Мистификация, созданная сотрудниками колонии и Федеральной службы исполнения наказаний, оказалась настолько прочной, что некоторые невнимательные журналисты до сих пор называют события в Копейске "подавлением бунта". Однако официально события в последнее время преподносятся совершенно по-другому. Но обо всем по порядку.
2 июня 2008 года в прессе появилась информация о том, что 31 мая в копейской колонии произошел бунт. Якобы четверо вновь прибывших заключенных, вооружившись лезвиями и заточками, напали на надзирателей. Сотрудники колонии применили для усмирения бунтовщиков резиновые дубинки. А через несколько дней все участники нападения - Сергей Поляев, Анатолий Айваседа, Вячеслав Сахабаев и Евгений Мамуков, - умерли от полученных травм.
Это сообщение выглядело подозрительно как минимум по двум причинам. Во-первых, пока заключенные не умерли, прессе ничего не было известно ни о каком бунте, хотя обычно СМИ быстро распространяют информацию даже о самых незначительных волнениях в местах лишения свободы. Во-вторых, можно нечаянно убить резиновой дубинкой одного человека. Но очень странно, что в Копейске жертвами такой "случайности" стали все четверо заключенных, якобы устроившие беспорядки.
Тем не менее, первоначально люди, по тем или иным причинам интересующиеся темой, версии о бунте поверили. Авторов этой версии подозревали разве что в сокрытии ряда подробностей, но никак не в оглашении полностью ложной информации. Было возбуждено уголовное дело, в котором упоминались не только превышение полномочий и причинение тяжких телесных повреждений (что вменялось в вину надзирателям), но и дезорганизация деятельности колонии (а это уже касалось погибших заключенных). В общем, дело было преподнесено как конфликт между слишком строгими охранниками и слишком буйными заключенными.
Так, Юрий Калинин, занимавший пост директора ФСИН, сразу после смерти заключенных объявил, что действия надзирателей были правомерными. Глава ФСИН утверждал, что надзиратели были вынуждены защищать свои жизни. "Когда противостоишь разнузданной силе, трудно соразмерить силу удара", - говорил он. Интересно, что Калинина поддержали члены челябинской Общественной палаты. Тем не менее, начальник колонии Вадим Валеев уже через несколько дней после инцидента был уволен, а многих надзирателей, участвовавших в конфликте, в последующие месяцы поместили под арест. Казалось, что сотрудники колонии уже довольно строго наказаны за свои действия в отношении заключенных, которые в общем-то отчасти были сами виноваты в случившемся.
Но независимые челябинские правозащитники решили, что события в копейской колонии требуют более тщательного расследования. Судьбы этих правозащитников впоследствии складывались не очень хорошо. Одному из них, Юрию Скогареву, в начале 2009 года стали угрожать неизвестные злоумышленники. А второй, Алексей Соколов, в мае 2009 года вообще был арестован по подозрению в разбое (спустя год его приговорили к пяти годам колонии строгого режима). Однажды группа молодых людей во главе с неким депутатом Госдумы закидала яйцами пресс-конференцию, на которой правозащитники рассказывали о злоупотреблениях в копейской колонии.
Однако со временем чаша весов начала медленно, но верно склоняться в другую сторону. Постепенно в СМИ просочилась информация о том, что избитых заключенных было не четверо, а 12. И что побои якобы были нанесены им уже после бунта... А осенью 2009 года следователи огласили принципиально новую версию произошедшего. Было объявлено, что 31 мая 2008 года сотрудники копейской колонии проводили принятую в данном учреждении "обработку" 12-ти вновь прибывших заключенных. "Обработка" заключалась в избиении. Сотрудники колонии считали, что принятие подобных превентивных мер делает заключенных более покорными и улучшает дисциплину.
На этот раз среди "новичков" нашлись четыре человека со слабым здоровьем, которые не перенесли побоев. Когда они умерли, руководство колонии сообщило о ЧП главе ФСИН Челябинской области Владимиру Жидкову. Высокопоставленный чиновник лично прибыл в Копейск и, по версии следствия, приказал инсценировать бунт. Сотрудники колонии специально нанесли друг другу незначительные ранения, чтобы впоследствии выглядеть пострадавшими. Затем они написали фальшивые рапорты о подавлении беспорядков.
По случайному совпадению вскоре после оглашения этой версии репутация российской системы исполнения наказаний претерпела серьезный удар. В больнице московского СИЗО "Матросская тишина" умер тяжело больной юрист инвестиционного фонда Hermitage Сергей Магнитский. Выяснилось, что юриста, обвиняемого в разработке схемы уклонения от уплаты налогов, содержали в условиях, совершенно неподходящих для нездорового человека.
После смерти Магнитского ФСИН стали критиковать почти так же сильно, как МВД после преступления майора Дениса Евсюкова. Как результат, уже в декабре 2009 года руководству колоний запретили использовать одних заключенных для контроля над другими (эта практика давно подвергалась жесткой критике правозащитников). А в марте 2010 года со своего поста был снят глава ведомства Юрий Калинин. Его место временно занял бывший глава чеченской республики Алу Алханов.
В апреле в больнице "Матросской тишины" умерла еще одна тяжело больная заключенная, Вера Трифонова. Ее история, до мелочей схожая с историей Магнитского, еще больше подогрела интерес общественности к обстановке в местах лишения свободы. Особенно россиян возмутило различие между фотографиями Трифоновой до и после заключения.
На фоне этих событий ситуация в копейской колонии окончательно стала трактоваться в пользу заключенных. 7 июня 2010 года в суд было передано уголовное дело, обвиняемыми по которому проходят 14 действующих и бывших сотрудников колонии (в том числе ее экс-начальник Вадим Валеев), а также Владимир Жидков и еще три высокопоставленных сотрудника челябинского управления ФСИН. Сотрудников колонии обвиняют в убийстве, превышении полномочий, заведомо ложном доносе и служебном подлоге. Некоторым из них грозит пожизненное заключение. Сотрудников ФСИН винят в злоупотреблении полномочиями, заведомо ложном доносе и укрывательстве преступления. Им грозит до десяти лет лишения свободы.
Восемь обвиняемых находятся под арестом, остальные пока остаются на свободе. В частности, Жидков находится под подпиской о невыезде и продолжает исполнять должностные обязанности.
Между тем СМИ сообщают, что в мае 2010 года в копейской колонии номер 1 снова погиб заключенный. 31-летний мужчина через полторы недели после поступления в колонию каким-то образом получил травмы, от которых через несколько дней скончался. По всей видимости, пока о нормализации ситуации в данном учреждении говорить не приходится.
В то же время в некоторых других российских колониях атмосфера, наоборот, слишком свободная. 27 мая из колонии в Новосибирской области сбежали четверо заключенных. Они угнали машину, захватили в заложницы двух женщин, прибывших на свидание, и скрылись. Поймать беглецов удалось лишь через несколько дней. Мотивы побега поначалу представлялись неясными. Все заключенные были приговорены к небольшим срокам, и им предстояло выйти на свободу через один-два года. Однако вскоре проверка показала, что причины случившегося оказались весьма прозаичны: в момент побега заключенные были пьяны. Причем спиртное вместе с ними распивал сотрудник колонии, который должен был следить за ними во время работы на угольном складе.
Татьяна Ефременко
