В Саратове вынесен обвинительный приговор трем участникам убийства областного прокурора Евгения Григорьева. В ходе процесса выяснилось столько любопытных подробностей, что присяжные решили дело не в пользу обвиняемых перевесом всего в один голос. Подозрительным оказалось и то, что два фигуранта дела, в том числе предполагаемый заказчик преступления, покончили с собой.
49-летний Евгений Григорьев был убит вечером 13 февраля 2008 года во дворе своего дома на улице Большая Горная в Саратове. Убийца был один. Он сделал два выстрела - в голову и грудь прокурора.
Фоторобот киллера был составлен на основании показаний, данных очевидцами преступления. Однако точные приметы никто из свидетелей сообщить не смог, так как в момент убийства уже стемнело. Единственное, что они запомнили, так это то, что убийца был в чем-то светлом и скрылся на поджидавшем его автомобиле.
За информацию о преступниках губернатор Саратовской области Павел Ипатов пообещал заплатить 10 миллионов рублей. Уже в начале марта 2008 года были задержаны четверо причастных к убийству. Ими оказались исполнитель преступления Марат Казаков, Букенбай Казиев и Александр Панченко, которые дали Казакову пистолет и помогли ему скрыться, а также заказчик, которым следствие сочло гендиректора завода "Серп и молот" и по совместительству главу областной федерации бокса Алексея Максимова.
Еще один подозреваемый, Евгений Манбетов, был объявлен в розыск. Через неделю после этого он был обнаружен повешенным в доме своей бывшей жены. Предполагалось, что Манбетов покончил с собой, но официального подтверждения эта версия не получила, и о причине его смерти более не сообщалось.
По версии следствия, убийство Григорьева обошлось заказчику всего в 90 тысяч рублей: 70 тысяч из этой суммы в качестве гонорара получил Казаков, а остальные деньги пошли на сопутствующие расходы. Все четверо обвиняемых были переведены в Москву, чтобы исключить всякое давление на них. В апреле 2009 года Максимов, несмотря на протесты его адвоката, был направлен в психиатрическую клинику для принудительного лечения от депрессии.
В приговоре мотивом преступления названа месть за профессиональную деятельность прокурора. Речь шла о том, что, по версии следствия, Максимов считал Григорьева причастным к попытке рейдерского захвата управляемого им завода, так как в конце 2007 года предприятие более 70 раз проверяли различные госструктуры.
Подробные показания мог бы подтвердить сам предполагаемый заказчик, но эта ниточка оборвалась, когда 14 января 2010 года Максимова нашли повешенным в многоместной камере "Бутырки". Официальной причиной было признано самоубийство. При этом нигде не объяснялось, почему обвиняемый, который должен был находиться на лечении в психбольнице, оказался в СИЗО.
Со своей стороны Казаков, Казиев и Панченко утверждали, что им было поручено лишь собрать компромат на прокурора и передать собранные материалы Григорьеву, а о дальнейших планах Максимова им было неизвестно. Казаков заявил, что вечером 13 февраля 2008 году он ждал прокурора, чтобы передать ему доказательства собранного компромата (кстати, о дальнейшей судьбе этих материалов также ничего неизвестно), и стал свидетелем его убийства, которое совершил некий молодой человек.
Следствие придерживается версии о том, что Максимов просто неправильно истолковал события вокруг своего завода. Дело в том, что многочисленные проверки совпали с предложением одного из местных бизнесменов, скупившего часть акций предприятия, выкупить их обратно или же поделиться частью территории. Максимов якобы полагал, что проверки и действия предпринимателя координируются Григорьевым. Однако в ходе расследования выяснилось, что прокурор не оказывал покровительства коммерсанту, который, в свою очередь, действовал вполне законно.
В то же время мошенничество с акциями завода было выявлено со стороны заместителя Максимова, в связи с чем было возбуждено уголовное дело. Но это, казалось бы, логичное объяснение не объясняет некоторые нюансы, которые разворачивают дело об убийстве прокурора совершенно в иную сторону.
Следователи с самого начала утверждали, что убийство прокурора связано с его профессиональной деятельностью. Григорьев занял свою должность в 2006 году. Он активно боролся с коррупцией, и за короткое время Саратовская область вышла на третье место в стране по количеству коррупционных дел и на первое место по этому показателю - в Приволжском федеральном округе. За 2007 год по инициативе прокурора были возбуждены уголовные дела в отношении 15 чиновников разного ранга, двух налоговых инспекторов, трех депутатов, восьми сотрудников милиции, среди которых оказались начальник криминальной милиции и следователь.
Григорьев был многим неудобен. За месяц до его убийства в Саратове осудили мошенника, который за полтора миллиона долларов предложил местному предпринимателю убрать прокурора с занимаемой должности. Через несколько дней после убийства в местных СМИ появилась информация, что с повинной явился один из его предполагаемых участников, который оказался также соучастником кражи сейфа с уголовными делами и работником прокуратуры, а также сыном прокурора Волгоградской межрайонной природоохранной прокуратуры. Больше об этом ничего не было слышно.
Одна из знакомых Григорьева, занимавшаяся мелким бизнесом, рассказала в прессе, что в прокуратуре действовала преступная группа, промышлявшая рэкетом местных предпринимателей. Эта женщина предположила, что прокурор собрал досье на своих подчиненных и это стоило ему жизни.
Вскоре после убийства Григорьева за взяточничество был арестован скандальный бывший мэр Саратова Юрий Аксененко. Власти официально заявили, что арест мэра не связан с убийством прокурора, но очевидно, что без участия Григорьева дело Аксененко вряд ли удалось бы раскрутить. Бывший мэр был допрошен, но о результатах допроса не сообщалось. В декабре 2009 года Аксененко приговорили к четырем годам лишения свободы.
Далее странности продолжались. Вдова Григорьева на судебном следствии вдруг вспомнила, что незадолго до убийства ее мужа за ним велась слежка, а его телефоны прослушивались. По ее мнению, все это делалось с ведома силовых структур.
Кроме того, вдова рассказала, что знакома со всеми тремя подсудимыми, которые в 2003 -2004 годах часто бывали у криминального авторитета, бывшего соседом прокурора по лестничной площадке. За несколько часов до убийства она встретила всех троих рядом со своей квартирой. Один из подсудимых стоял в подъезде, а двое других пытались вывести из строя лифты.
Женщина заявила в суде, что не стала рассказывать об этих фактах следователям, так как опасалась, что они связаны с коррумпированными сотрудниками правоохранительных органов.
В итоге присяжные признали всех оставшихся в живых участников убийства виновными, и суд приговорил Казакова и Казиева к 20 годам колонии, а Панченко - к 17 годам. Они также должны будут выплатить компенсацию вдове и дочери Григорьева в размере девяти миллионов рублей.
Самым любопытным нюансом в вердикте присяжных оказалось то, что участие обвиняемых в убийстве они признали доказанным, но усомнились в том, что оружие из которого был застрелен прокурор, было приобретено незаконно. Версии следствия о том, что заказчиком убийства был Максимов, поверили только семь из дюжины присяжных, и лишь один голос решил дело в пользу обвинительного вердикта. Орудие преступления так и не найдено.
На недостатки следствия обратил внимание и суд. По итогам процесса главе Следственного комитета Александру Бастрыкину были предъявлены претензии по качеству расследования, которое чуть не привело к развалу дела.
Между тем свою версию предложили журналисты газеты "Московский комсомолец". По их мнению, Максимова и его подельников использовали втемную некие высокопоставленные заказчики, которым прокурор мешал настолько, что только его физическое устранение могло решить проблему.
Дело Григорьева, несмотря на его смерть, продолжает расследоваться по просьбе его адвокатов, которые надеются реабилитировать своего клиента. Но в таком случае следователям придется искать настоящих заказчиков.